Рыцари - Страница 53

Вот он пробует струны своего нехитрого инструмента, замирают слушатели, собравшиеся во дворе или выглядывающие из окон покоев. И звучат, например, строки альбы — рассветной песни:

К сожалению, неведомым осталось имя автора этих строк. Зато хорошо известно, что обычной темой для Бертрана де Борна, рыцаря и поэта, была воинская отвага и доблесть, собственная крепкая рука и надежный друг. Среди его звучных стихов — «плачи» о погибших героях-рыцарях, в том числе и о короле Ричарде Львиное Сердце, стихи о важных политических событиях. Однако и любовной лирики он не чурался.

А еще можно было бы услышать во дворе нашего провансальского замка и жалобу на то, что крестовые походы, сражения за христианскую веру, несут разлуку влюбленным сердцам. Имя автора таких стихов тоже дошло до наших дней. «Маркабрюн был подкидыш, — сообщает о нем современник. — найденный у ворот некоего богатого господина, так что никогда и не узнали, кто он и откуда взялся».

Возможно, будь Меркабрюн рыцарем, и не написал бы он никогда таких строк.

Увы, утонченной поэзии трубадуров история готовила поистине трагический конец. В начале XIII века по цветущим землям Прованса прошла опустошительная война. Начали ее рыцари северных французских провинций с благословения папы римского, так как официально война именовалась крестовым походом против еретиков-альбигойцев.

Альбигойцы, большей частью ремесленники и некоторые крестьяне, выступали против церковных догматов, и в основе их верований, в отличие от христианского аскетизма, лежала философия гораздо более жизнелюбивая. Неудивительно, что альбигойские идеалы стала исповедовать и немалая часть знати Южной Франции, как несомненно и то, что эта вера во многом питала и творчество трубадуров. Она становилась все более популярной, оттесняя строгие христианские постулаты и распространяясь на все большей территории.

Это религиозное движение было осуждено Вселенским собором в 1215 году, но войны за веру развернулись в Южной Франции еще раньше — в 1209 году и длились двадцать лет. В конце концов в крестовом походе против альбигойцев принял участие и сам король Франции Людовик VIII, присоединивший в результате этого к королевскому домену часть Тулузского графства. Горели города и деревни, в огне помимо других ценностей погибали и собрания рукописей, многие творения были утрачены безвозвратно.

А самим трубадурам, по крайней мере, значительной их части, пришлось искать приюта в итальянских феодальных княжествах, при дворах каталонских, португальских, арагонских, кастильских монархов. Стихам их пришлось зазвучать на чужих языках. И, разгромленная у себя на родине, никогда уже не достигавшая прежних высот лирика трубадуров оказала тем не менее огромное влияние на литературу других западно-европейских стран.

Но одновременно с тонкой провансальской поэзией развивался и еще один популярнейший литературный жанр, которому выпала более счастливая доля — рыцарский роман, поначалу всегда стихотворный, а затем и прозаический. Кстати, и само слово «роман» появилось в XII веке применительно именно к этому жанру и обозначало поначалу только стихотворный текст на живом романском языке в отличие от текста на церковной латыни.

По своему содержанию рыцарский роман близок лирике трубадуров тем, что в нем непременно присутствует тема возвышенной любви, служения Прекрасной Даме. Вместе с тем рыцари, действующие в романах, переживают самые невероятные, фантастические приключения, совершают головокружительные подвиги, пускаются в странствия в далекие сказочные страны. Причем все эти подвиги совершаются не во славу родины и сеньора, как в эпических поэмах, и даже не во имя чести рода, а ради личной славы. Еще одной существенной особенностью рыцарских романов было то, что хоть и происходило в них действие в самых отдаленных и фантастических странах или в незапамятные времена, однако читатель находил в них картины из современной ему жизни, современного общества, созвучные ему злободневные проблемы.

Возник рыцарский роман прежде всего на севере Франции и уже оттуда увлечение им перешло постепенно и в другие страны. А самым первым материалом для этой литературы стали античные времена. Объясняется это тем, что в античности можно было найти сюжеты, совмещающие и любовную тематику, и самые невероятные, фантастические приключения, вполне перекликающиеся с рыцарскими идеалами средневековья.

Одним из первых произведений такого рода стал «Роман об Александре», вернее, сразу несколько обработок древнейшего жизнеописания великого полководца Александра Македонского. Впервые оно появилось еще в Египте в III веке н.э., затем было переведено с греческого на латынь, и латинская редакция послужила основой для нескольких версий на французском языке, но с добавлением полного набора всех рыцарских «атрибутов».

В самой полной из них и наиболее художественно разработанной Александр Македонский, завоеватель полумира, представлен блестящим средневековым рыцарем. Стихотворный роман прежде всего подробно рассказывает о его воспитании. Младенцем Александр отверг кормилицу, посчитав такой способ питания слишком грубым. Пришлось приставить к нему царевну, которая стала кормить младенца с золотой ложечки. Один глаз у Александра был, как сообщают авторы (а ими историки литературы называют сразу двух поэтов XII века — Ламбер де Тора и Александра де Берне) голубым, как у дракона, а другой черным, как у грифа. Александр легко обуздал коня Буцефала, который был будто бы помесью слона и верблюда. В юности Александр получил от фей две рубашки — одна защищала его от холода и жары, а другая от ран. Когда пришло время посвятить будущего героя в рыцари, то щит ему подарил царь Соломон, а меч — царица амазонок Пентезилея.

В своих странствиях и походах Александр движим не столько стремлением завоевать мир, сколько желанием все узнать и увидеть. Среди других чудес света он встречает людей с песьими головами, находит источник вечной юности, оказывается в лесу, где вместо цветов вырастают из земли по весне молодые девушки, которые с холодами снова уходят в землю, достигает земного рая. Он долго путешествует сначала в краю вечного мрака, а затем — вечного света. Не ограничиваясь земной твердью, Александр хочет постичь тайны вод и небес. В огромной стеклянной бочке он спустился на дно морское и наблюдал за его диковинами. С помощью огромных птиц — грифов — он поднялся и в воздух...