Рыцарь любви (сборник) - Страница 58

– Я должен ехать, дорогая, – сказал Блейкни после короткого молчания.

– Зачем? Зачем? – простонала она. – Разве я для тебя ничего не значу? Разве ты недостаточно сделал для чужого народа? Разве твоя жизнь в тысячу раз не дороже мне жизни тысячи других людей?

– Сегодня, дорогая, от меня ожидают спасения не тысячи других жизней, а всего одна. Вспомни о бедном старом священнике, у которого отняли вверенные ему драгоценности и который, может быть, томится ожиданием, что эти звери поведут его на казнь. Я только хочу попросить его переплыть со мной Па-де-Кале в надежде, что английский воздух будет ему полезен.

– Перси! – начала Маргарита.

– Знаю, знаю, дорогая, ты думаешь об этой глупой дуэли? Но в присутствии его высочества и дам я не мог не принять вызова Шовелена, с которым я еще не рассчитался за то, что меня тогда поколотили на скалах Кале. Разумеется, он придумал все это раньше, составил целый план, но граждане, правители Франции, должны быть очень зорки и дальновидны, чтобы опередить меня. Не бойся ничего, моя маленькая женка, – прибавил он с бесконечной нежностью, – я еще не в руках проклятых злодеев!

Маргарита больше не настаивала, чувствуя в глубине души гнев на собственную слабость и свое полное бессилие перед тем, что грозило разрушить счастье ее жизни. Она начала терять сознание, фигура мужа казалась ей окруженной каким-то туманом, его голос словно доносился откуда-то издалека. Она закрыла глаза, чувствуя, что умирает.

Заметив, что она лишается сознания, сэр Перси почувствовал искреннюю благодарность судьбе, облегчившей последние тяжелые минуты разлуки. Подняв жену своими сильными руками, он осторожно опустил ее на мшистое возвышение, служившее скамьей, поцеловал милые заплаканные глаза и нежные руки и быстро удалился.

Шум весел привел Маргариту в чувство. Она прислушалась: судя по долетевшим до нее звукам, гребцов было не меньше шести, значит, лодка была больших размеров, приспособленная к дальним переходам. Не могло быть сомнения, что сэр Перси направился не в Дувр, а в форт Тилбери, где стояла яхта «Мечта», готовая отплыть с первым приливом.

В сердце Маргариты поселилась какая-то страшная пустота, но мозг лихорадочно работал. Чем больше думала она, тем все больше убеждалась, что муж отправился прямо рекой на яхту, чтобы немедленно отплыть в Булонь. И Кандейль предположила, что Маргарита захочет за ним последовать? Да, ей ничего больше не оставалось, как также ехать в Булонь, отыскать там мужа и следить за каждым шагом Шовелена, стараясь проникнуть в его намерения. На груди у себя она ощутила бумагу, оставленную ее соотечественницей. Каковы бы ни были побуждения актрисы, Маргарита в душе благословила ее, сознавая в то же время, что высшим счастьем своей жизни будет обязана женщине, к которой отнеслась с таким недоверием.

Обогнув дом, она прошла к конюшням, где не все еще отправились спать. Отдав приказания приготовить для себя экипаж и четверку лошадей, она вернулась домой. Проходя по коридору мимо комнаты Жюльетты, она после минутного колебания постучала в дверь. Жюльетта еще не ложилась и встретила ее с печатью серьезной тревоги на лице.

– Жюльетта, – быстро заговорила Маргарита, понижая голос до шепота, – я еду во Францию, чтобы быть около своего мужа. Он встретится там с врагом, который хочет заманить его в ловушку и предать смерти. Помогите мне здесь во время моего отсутствия!

– Я готова отдать за вас жизнь, леди Блейкни, – просто сказала Жюльетта.

– Я прошу у вас только немного терпения и присутствия духа, – продолжала Маргарита. – Вы, конечно, знаете, кто был вашим спасителем, и не удивитесь моей тревоге. До сегодняшнего вечера я еще сомневалась относительно Шовелена, но теперь всякие сомнения исчезли. Как ему, так и французскому правительству известно, что Рыцарь Алого Первоцвета и Перси Блейкни – одно и то же лицо. Сегодняшняя сцена была заранее приготовлена, и вы, и я, и все зрители, и сама Кандейль были только простыми марионетками, действовавшими по плану этого дьявола. Дуэль также была предрешена им. Если бы вы не вызвали на ссору эту женщину, надевшую бриллианты вашей матери, вышла бы ссора между нею и мной или кем-нибудь еще из моих гостей. Это я говорю вам для того, чтобы вы не считали себя ответственной за все произошедшее. Все устроил Шовелен, а вы были только игрушкой в его руках, так же как и я. Вы должны мне верить. Сэр Перси не мог бы примириться с мыслью, что вы считаете себя виновной. Вызов на дуэль состоялся бы и помимо вашего участия. Верите ли вы мне?

– Я верю, что вы ангел доброты, – проговорила Жюльетта, стараясь сдержать слезы, – и что вы единственная женщина, достойная быть его женой!

– И что бы ни случилось, – твердо продолжала Маргарита, между тем как Жюльетта взяла ее руку и покрыла поцелуями, – вы всегда будете верить, что были только… слепым орудием в руках других?

– Да благословит вас Бог за эти слова!.. Я вам верю.

– А теперь вот моя к вам просьба, – продолжала Маргарита уже спокойнее. – Будьте здесь хозяйкой в мое отсутствие, объясните всем, что я хочу провести несколько дней с мужем на его яхте. Моя горничная Люси безгранично предана мне и сумеет остановить нежелательные разговоры среди прислуги. Кто бы обо мне ни спрашивал, всем можете повторять одно и то же. Что касается сэра Эндрю, – с особенной серьезностью прибавила она, – скажите ему всю правду: он поймет, в чем дело, и поступит, как найдет лучше.

– Я сделаю все, как вы сказали, леди Блейкни, и горжусь тем, что могу хоть в чем-нибудь быть вам полезной. Когда вы едете?

– Сейчас. Прощайте, Жюльетта!

Нежно поцеловав Жюльетту в лоб, Маргарита выскользнула из комнаты так же быстро, как и пришла.

В своей комнате Маргарита уже застала Люси, которая по лицу госпожи догадалась, что случилось какое-то несчастье. Переодевшись в темное суконное платье и накинув сверху черный плащ с капюшоном, Маргарита внимательно прочла приписываемые ей в паспорте приметы: высокий рост, голубые глаза, светлые волосы, двадцать пять лет – все это прекрасно подходило к ее наружности. Пока Люси укладывала в ручной чемодан необходимые дорожные принадлежности, Маргарита достала крупную сумму денег, французских и английских, и спрятала в карманах платья, затем, простившись с Люси, с трудом сдерживавшей слезы, быстро вышла из комнаты.

Во время путешествия Маргарита не имела времени думать о том, что ее ожидало. Через Па-де-Кале ей пришлось переправляться в обществе бедных палубных пассажиров, ютившихся на жалких ящиках и узелках. Неудобства дороги заставляли ее забыть о тяжелом душевном состоянии. Среди этой серой публики, сидя на скромном черном чемодане, Маргарита чувствовала себя в безопасности от нежелательных наблюдений. Ее невзрачный плащ не привлекал к Маргарите ничьего внимания. Она чувствовала страшную усталость после долгого переезда на лошадях и с нетерпением ждала конца путешествия. Солнце уже закатилось и на землю спустилась мягкая ночная тень, когда на вечернем небе вырисовались очертания круглого купола церкви в Булони.

Когда пакетбот пристал к берегу, беднейших пассажиров, среди которых находилась и Маргарита, оттеснили в одну сторону, чтобы дать пассажирам первого класса свободный проход. Маргарита в темноте разглядела маленький деревянный мостик, по которому все пассажиры направились к небольшой, слабо освещенной палатке, где за столом сидел человек в форменном платье, опоясанный трехцветным шарфом. Возле стола стояли двое часовых в мундирах национальных гвардейцев. Каждый пассажир передавал свой паспорт человеку с шарфом, а он после долгого внимательного изучения или возвращал документ его владельцу, или требовал разъяснений. При удовлетворительном ответе пассажир получал обратно паспорт и уходил; если же паспорт возбуждал сомнения, предъявителя задерживали до представления удовлетворительных рекомендаций в комнате общественной безопасности.

Маргарите было очень жаль тех несчастных, которых солдаты уводили куда-то в темноту и которых, по всей вероятности, ожидала тюрьма, а может быть, и смерть. Самой ей нечего было бояться: паспорт, выданный Шовеленом своей сообщнице, очевидно, должен был быть в полном порядке.