Рыцарь для принцессы (СИ) - Страница 54

***

Появление посольства из какой-то далекой страны отвлекло знать, собравшуюся в большом дворцовом зале в ожидании короля. Конечно, никто не слышал ни о каком Танборе. Однако верительные грамоты сановниками были признаны подлинными, это мог бы сказать любой маг. Потому всех теперь снедало любопытство.

Филберт ступил в зал вместе с королем, только из разных дверей. Лица в толпе мешались перед глазами. В этом людском море его маленькая делегация могла бы просто затеряться. Однако перед ними расступались. И чем ближе он подходил к трону, тем больше выкриков слышалось:

- Да это же беглый герцог Танри! Преступник!

А когда он дошел до положенного места и замер перед королем, Владыка Ансельм, смотревший на блудного племянника внимательно, не успел даже вымолвить слово, как вперед выступил граф Вержес и приказал:

- Арестовать беглого герцога. В кандалы его.

Стража дернулась было, но тут подал голос король:

- Принц Танбора посол и находится под нашей защитой, - произнес он с каменным лицом.

Филберт поклонился:

- Благодарю, ваше величество.

А из зала, между тем, понесся откровенный лай. Да, его не могли разорвать на месте, как Вержесу и хотелось, зато оскорблять могли сколько угодно. Судя по всему, слово короля еще кое-что значило. Но очень немного. И все же. Ни его, ни его людей не посмели тронуть.

Когда до Филберта донесся очередной насмешливый выкрик:

- Танри! Помнишь ту пощечину?! Которую ты получил от бабы на поединке?!

Он еще раз поклонился королю, а потом встал в полоборота к толпе и громко заявил:

- Я помню все. Как и то, что я, Филберт, герцог Танри, все еще являюсь законным наследником престола Илтирии.

Ох, что тут поднялось...

После этих слов Филберт снова поклонился королю. И увидел в погасших глазах Ансельма живую искру. Как раз то, чего не хватало, чтобы обрести уверенность.

Кажется, король не собирался отдавать его под суд за прошлые выходки?

Это хорошо.

- Требую суд Божий, - сказал Филберт и, словно вокруг не бесновалась разъяренная толпа, не спеша стащил перчатку с руки и бросил на пол.

Голос его был спокоен, но вмиг перекрыл шум толпы:

- Я Филберт, герцог Танри. Сын первого рыцаря. Наследник престола Илтирии. Готов принять на любой вызов.

Зал снова взорвался воплями. Кричали гадости. Но больше - Поединок! Поединок!

Филберт вскинул ладонь.

- Три недели я буду ожидать на поле для турниров. Каждый, кто считает меня недостойным, либо каждый, кого я обидел когда-то, может вызвать меня на поединок и попытаться убить. Со своей стороны приношу клятву, что не стану убивать или калечить никого из своих противников.

Еще не успели затихнуть его слова, Ансельм встал.

- Принято!

С руки короля слетело голубое сияние, охватившее Филберта, в знак подтверждения клятвы. Вокруг Филберта и его людей встала кольцом королевская стража.

- Ты покойник! - улыбающимися губами проговорил старый Вержес, проведя ладонью по горлу.

Но король не закончил. Ансельм заговорил дальше, озвучивая условия:

- Поединки будут проводиться каждый день, пока солнце на небе, на дворцовом поле для турниров. В присутствии свидетелей. Если в течение трех недель герцог Танри не будет убит, с него снимаются все обвинения.

Король обел взглядом притихший зал и добавил, зло усмехнувшись:

- После чего он будет коронован.

И прежде, чем толпа осмыслила сказанное, покинул зал.

- Поздравляю, ты только что подписал себе смертный приговор, - шепнул Тан, весело оглядывая орущую толпу. - Надо на тебя поставить. Здесь столько возможностей для выигрыша...

Бейли, молча стоявшая все это время рядом, наступила Тану на ногу, а потом нежно улыбнулась графу Вержесу. Тот в первый момент был ошарашен, но быстро пришел в себя и многообещающе улыбнулся в ответ. Однако тигрице уже было все равно.

Больше всего ее в этот момент нервировало ощущение чужого дыхания за правым ухом. Потому что справа от нее никого не было.

Да, это именно Хатор стоял рядом с ней в зале. И тогда ночью. Невидимый.

С одной стороны, дракону хотелось удрать от кошки прочь, спасая свою свободу и независимость, ибо он понимал, в какую трясину его засасывает.

Стать подкаблучником?!

Протест рвался из драконьей души, снося напрочь все другие соображения.

А с другой? С другой стороны, КАК он мог оставить СВОЮ женщину посреди такого количества голодных мужиков?! КАК?!

Кто-то мог протянуть свои лапы к тому, что он считал своей собственностью.

От этой мысли вскипало и переворачивалось все его драконье нутро.

Вот и торчал теперь рядом с ней почти постоянно.

А кошка как назло, бесила его тем, что стреляла глазками по сторонам. Когда-нибудь он запрет ее под замок, пусть потом попробует...

Однако в зале она совершенно точно определила источник главной опасности. И явно что-то задумала. Слишком уж хорошо Хатор изучил. Все эти сладкие улыбочки и взгляды, адресованные старой сволочи Вержесу, неспроста. Ох, неспроста. Это только усиливало нервозность.

А вот бывший первый рыцарь удивил. У него же просто талант к эффектной импровизации. Да если через три недели сплошных поединков этот рыцарь останется жив и не покалечен, все забудут его старый позор. О нем теперь будут слагать легенды!

Дерзко, конечно, самонадеянно. Но, черт побери...

Даже как-то завидно стало.

***

После объявления вызова делегацию Танбора, естественно, из дворца уже не выпустили. Всех поместили под стражу и заперли в тех самых покоях, что когда-то занимал в этом дворце Филберт Танри. Не зря говорят, что жизнь циклична, и все возвращается на круги своя.

Для Бейли было сделано исключение. Ее заперли в отдельной комнате, но стражи приставили не меньше. И неизвестно еще, от чего охраняли даму, от посягательств не ее честь или чтобы не сбежала.

А во дворце по приказу Владыки Ансельма начались срочные приготовления. Поскольку первый день поединков был назначен на следующее утро, трибуны на поле для турниров надстраивать начали еще с вечера. Потому что ни один турнир еще не собирал столько желающих насладиться зрелищем.

Но вот ночь прошла, утро наступило.

Теперь на поле для турниров красовались новые трибуны, достроенные и благоустроенные. А в дальнем конце поля - одинокий шатер. В котором и предстояло находиться рыцарю все эти три недели, пока половина магов Илтирии будет пытаться убить его на поединке.

Спали той ночью плохо все. Волнение.

На рассвете, до того, как первые лучи солнца появятся на небе, вся команда уже была в сборе, ожидали только Бейли. Явилась она невозмутимая как всегда, только задумчивая. Ощущение чужого присутствия рядом преследовало ее постоянно. Более того, некоторые ощущения... но об этом же не расскажешь никому.

***

Перед началом поединков король пожелал говорить с племянником. Е го свиту велено было вывести на поле, а рыцаря доставить в кабинет.

Это оказалось неожиданно для Филберта, и пожалуй, вызвало даже больше волнения, чем предстоящие поединки. Потому что стыд и чувство вины перед дядей не имели срока давности.

В королевском кабинете ничего не изменилось за двадцать лет. Все было таким, как Филберт помнил. Кроме самого короля. Он еще больше постарел за эти годы, выглядел каким-то усталыи и измученным.

Недолгая пауза.

Ансельм смотрел на племянника строго, а потом вдруг сказал:

- Я скучал по тебе, мой мальчик.

- Дядя... - пробормотал Берт, понимая, что краснеет.

- Тебе давно следовало вернуться, - король встал из-за стола и отошел к окну.

У Филберта сжалось сердце.

- Не дай убить себя как-нибудь по-глупому, - проговорил король, не оборачиваясь, и добавил: - А теперь иди. Пора.

Действительно было пора. Филберт поклонился его спине, и вышел из кабинета. Восемь гвардейцев сопровождали его, чеканя шаг по каменным плитам коридоров дворца.