Рыцарь черной розы - Страница 53

Азраэль понимал, что отвечать что-либо было бы глупо, поэтому он кивнул, на всякий случай отстав от рыцаря на несколько шагов. В молчании все трое прошли по тоннелю в обратном направлении и оказались на берегу Лунной реки. Груз разбитых надежд лежал на их плечах, словно плащи, пропитавшиеся грязной водой.

Пронзительные крики юноши эхом отражались от полуразрушенных стен башни, служившей аванпостом графа Страда на самой окраине Баровии. Мольбы о милосердии быстро сменились просьбами о быстрой смерти, и с каждым моментом они становились все громче и жутче, так что кровь стыла в жилах у всех, кто мог их слышать. Сквозь холодные дымоходы и разбитые окна эти вопли проникали наружу, поднимаясь в темнеющее небо как нечленораздельный жалобный вой. Несколько крестьянских семей, которые проживали неподалеку от заброшенного замка, слышали звуки и пострашней, поэтому они не слишком испугались. В конце концов, они были жителями Баровии, и подобные ночные ужасы были составной частью их жребия в жизни. Именно поэтому они как бы нехотя проверили засовы и крючки ставней и постарались скорее заснуть, с головой укрывшись одеялами и вознося молитву богам за то, что это не их медленно приканчивают в мрачном строении.

Злосчастный пленник в разрушенной резиденции Страда тоже молился своим богам из последних сил, но они не хотели – или не могли – даровать ему забытья быстрой смерти. Всей стране, а может быть, даже и в небесах над нею, было известно, что Страд фон Зарович редко приканчивает свою добычу сразу и без мучений.

Лорд-вампир стоял в огромном зале на первом этаже башни, повернувшись спиной к огню, который приветливо пылал в очаге. Одну руку он приложил ко лбу пленника, а вторую положил на прокушенное запястье правой руки Сота. Юноша был цыганом из племени мадам Гирани и приходился Магде троюродным братом. Снова и снова он пытался скинуть со своего челн белые как кость пальцы графа, однако каждый новый взмах головой был слабее предыдущего. Руки его были скручены за спиной с такой силой, что он едва мог пошевелить пальцами, а тело и ноги были привязаны к тяжелому креслу, так что у юноши не было никакой возможности помешать графу закончить свое заклинание.

Что касается Сота, то Рыцарь Смерти стоял совершенно спокойно и неподвижно, ощущая, как жизненная сила юноши-вистани вливается в его запястье. Его запястье сгибалось и разгибалось, а пальцы шевелились сами собой, словно энергия, которую граф высасывал из цыгана и перекачивал в его раненую руку, придавала конечности свою собственную, отдельную от его, волю. Сот знал, что заклятие некромантии, которое использовал вампир, просто извлекало энергию из тела смертного пленника и, слегка преобразовав ее, передавало ему. Очень скоро рана, нанесенная ему зубами красного дракона, будет полностью излечена, а судорожные сокращения мышц, которые заставляли двигаться его пальцы, были всего лишь любопытным побочным эффектом операции.

Выражение лица графа подсказало Соту, что вампир тоже наслаждается тем, как действует это заклятье. Темные глаза графа закатились так, что были видны одни лишь белки, а веки слегка дрожали. Бледные щеки расцвели ярким румянцем, а хищный рот вытянулся и приоткрылся в довольной улыбке. Теперь стали во всю длину видны белые клыки вампира, напоминающие клыки собаки или волка, отчего граф больше чем когда-либо стал похож на жестокого дикого зверя. Впрочем, такое выражение лица очень шло существу, которое поддерживало свою жизнь, высасывая жизненную силу из других. Очевидно было, что процедура, когда он служил лишь проводником для передачи энергии от жертвы кому-то другому, бодрила графа, дразня его аппетит.

Наконец пронзительные крики стали стихать, превратившись в жалобное хныканье, потом и эти звуки прекратились. Сот заметил, что тонкие, словно ножом вырезанные черты лица вистани изменились. Черные пронзительные глаза стали мутными, водянистыми и утратили живой блеск, гладкая кожа, словно после оспы, покрылась многочисленными ямками и глубокими морщинами; на скулах она натянулась, как мокрая ткань, а на подбородке, по которому стекала липкая слюна, наоборот набрякла и обвисла. Граф Страд убрал руку со лба юноши, и голова его безвольно упала на грудь.

– Мертв? – спросил Сот, потирая излеченное запястье здоровой рукой, словно оценивая работу.

– Конечно, – отозвался Страд почти приветливо. Приподняв голову вистани, он всмотрелся в его лицо. – Это был последний из племени мадам Гирани, за исключением, конечно, Магды. Когда она умрет…

Граф снова выпустил голову трупа, так что она мотнулась на расслабленной мертвой шее, и потер руки с таким видом, словно они замарались от прикосновения к быстро остывающей плоти.

Лорд Сот медленно поднял помятую латную рукавицу и кольчугу, которую он снял с раненой руки. Металл был сильно покорежен зубами дракона, поцарапан, а во многих местах зияли треугольные отверстия, оставленные страшными клыками рептилии. Кольчуга была прорвана, а сочленения доспеха помяты так сильно, что почти перестали сгибаться.

– Я должен пойти в подвал и починить свои доспехи, – объявил Сот.

– Не спешите, лорд Сот, – ответил Страд, указывая на единственные места для сидения, сохранившиеся в зале, – два низких квадратных кресла по сторонам пылающего очага. – Нам с вами нужно немного поговорить. Кроме того, я уверен, что в оружейной кладовой моей башни найдется пара латных рукавиц подходящего размера. Я мог бы заменить ими ваши испорченные рукавицы. Сомневаюсь, что кто-то осмелился забраться туда и что-нибудь украсть, с тех пор как я… выселил отсюда прежних жильцов.

– Я предпочел бы сохранить эти краги, – заметил Сот. – Это очень старые доспехи. За три с половиной столетия они стали моей второй кожей, более привычной, чем даже эта, – он вытянул вперед руку, так что в свете пламени очага стала видна его полупрозрачная, призрачная плоть.

Усаживаясь у огня, Страд кивнул:

– Конечно, конечно. Я понимаю вас, лорд Сот.

Он снова повторил приглашающий жест, и Сот, немного поколебавшись, сел. Граф протянул к огню пальцы. Его длинные черные ногти были такими же длинными, как когти на ногах Азраэля.

– Вы не спросили меня, лорд Сот, почему я по-прежнему нуждаюсь в вас как в союзнике.

Рыцарь Смерти пожал плечами:

– Это очевидно, граф. Вы надеетесь увидеть герцога Гундара покорившимся или даже убитым. Теперь, когда вы убедились в моей силе, я представляюсь вам самым подходящим орудием для осуществления ваших планов.

– Совершенно справедливо, – кивнул вампир. – Сначала я был очень рассержен. Редко кто осмеливается бросить мне вызов, особенно в моем собственном доме.

Он соединил вместе кончики пальцев и добавил:

– Дело в том, что давненько уже в мои владения не проникал никто, кто мог бы сравниться с вами в могуществе, лорд Сот. Естественно поэтому, что я недооценил вас и вашей роли в дальнейшей жизни графства Баровия.

Страд встал и зашагал из стороны в сторону перед камином.

– Дракон, которого вы уничтожили, редкость в наших краях, однако это не значит, что мне нечем его заменить. Что касается посланника герцога Гундара, то вам удалось заставить его сотрудничать с нами.

– Паргат так ничего и не сказал мне.

– Зато мне он рассказал все. Я вызвал его дух и допросил, – со счастливой улыбкой сказал Страд. – Маленькое чудовище, сын Гундара, действительно связал его заклятьем молчания, так что пока он был жив, он не мог ничего рассказать мне о секретах, которые были ему известны. Однако после его смерти действие заклятья прекратилось. Мне следовало подумать об этом с самого начала.

Темные глаза графа сверкнули, отражая пламя в очаге.

– Вы показали себя действительно грозным противником, и я с готовностью признаю это. Я недооценивал ваше могущество. Для того чтобы как-то компенсировать вам невольно нанесенное оскорбление, я излечил вашу рану и даже простил вам ваше поведение, выразившееся в неуважении к проявленному мной гостеприимству.