Рыцарь бесчестия (СИ) - Страница 4

Присыпав ветки снегом, я закончил создание своего убежища. После того, как я завешу небольшой лаз частью парашюта, внутри образуется воздушная подушка. И у меня появится шанс не замерзнуть насмерть.

Забравшись внутрь и закрыв вход, я плотно укутался в оставшуюся свободной часть парашюта, с надеждой, что мне удастся дожить до утра. Оно, как известно мудренее вечера.

Еще совсем недавно я был рядом со своей женой, узнал, что у нас будет ребенок, пил мартини и сидел при этом в салоне первого класса в самолете, летящем в Майами. Сейчас загорал бы где-нибудь на пляже, слушая шум прибоя вдали от проблем и забот, но нет же, у вселенной совершенно определенные планы относительно моей дочери. Она, видите ли, должна стать вершительницей судеб. Чьих судеб и зачем их вообще нужно вершить? О, мне уже совсем не холодно. Даже не знаю, хорошо это или плохо.

Навалилась усталость, глаза закрылись сами собой, и я провалился в темноту. Что-то дернуло меня, неясное еле уловимое чувство. Нехотя я открыл глаза и осмотрелся. К моему удивлению, земляных стен вкруг и хвойного потолка над головой не оказалось. Вместо этого я стоял в густом тумане, и вокруг царила абсолютная тишина. Ни звука, ни звона в ушах, ни биения сердца.

Первой мыслью было, что отброшенная обувь хоккеиста все-таки улетела и на этот раз так далеко, что найти ее теперь будет трудно. Озираясь по сторонам, я стоял и не знал, что делать. Вдруг перед собой я увидел маленькое пятнышко света. Оно приближалось, но не становилось больше. Несколько мгновений спустя в двух шагах от меня из тумана появилась девочка.

На вид ей было лет десять. Она была одета в белое платьице без рукавов, которое доходило ей до самых щиколоток. Ее золотистые волосы были собраны сзади в хвостик, открывая уши, заостренные к верху. Перед собой в руках девочка несла свечу.

С первого взгляда я понял, что она похожа на кого-то из моих знакомых, вот только сейчас, я почему-то не мог вспомнить на кого именно. Да и к тому же вернулось ощущения холода и дрожи во всем теле.

- Привет - дружелюбно сказала девочка.

- Привет - ответил я. - Что ты здесь делаешь?

- Я пришла к тебе - улыбаясь, ответила девочка.

- Зачем? И почему ты так легко одета, разве тебе не холодно?

- Почему мне должно быть холодно? - удивившись, спросила она. - Мне тепло и уютно там, где я нахожусь.

- А "там" это где? - спросил я.

Я снова осмотрелся, но кроме густого тумана ничего не увидел. Глянул себе под ноги, но и там был только туман. Девочка села по-турецки, скрестив ноги, и жестом предложила мне сделать то же самое. Я последовал ее примеру.

- Скажи - заговорила девочка, глядя на свечу - тебе никогда не хотелось, что-нибудь изменить в своей судьбе?

- Хороший вопрос... - вместо ответа пробормотал я.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы мысленным взором окинуть свою жизнь, вспоминая ее события. Что-то мне нравилось, что-то не очень, но нашлась всего пара вещей, которые я бы хотел изменить.

- Хотелось бы, что бы мои родители были живы - ответил я девочке.

- Это их судьба и я не в силах изменить ее по твоей просьбе. Я могу изменить только то, что сделал ты - сказала она.

- Тогда, сделай так, чтобы я и Валери не попали на самолет до Майами.

- Я могу сделать так, чтобы на самолет не попал только ты. Уаэллэйири села в него и если ее спросить хочет ли она, что-то поменять, я уверена, она не захочет менять это событие.

- Ты знаешь, где она? Что с ней? - с надеждой спросил я у девочки.

- С ней все в порядке. Она волнуется за тебя. Я почувствовала ее тревогу и поэтому пришла тебе помочь. Может, ты хочешь изменить, что-то, что происходит в данный момент?

- Да! Я хочу дожить до утра!

- Всего то? - удивленно спросила девочка.

- Да всего на всего...

Девочка улыбнулась и протянула мне свечу. Когда я осторожно, чтобы не потушить огонек, взял ее, моя собеседница поднялась на ноги, развернулась и скрылась в тумане. Я посмотрел ей вслед, потом на свечу и почувствовал, как дрожь тела становится сильнее. Наваждение исчезло, вернулись землянка с хвойным потолком и ощущение холода. Только теперь в землянке стало немного светлее. В руках у меня осталась свеча, принесенная златовласым ребенком. Казалось бы, что мне с этого крошечного огонька, но площадь моих апартаментов совсем небольшая. К тому же свет согревал душу, что было немало важно в подобной ситуации. Я не попытался выбраться и разжечь костер, боясь потушить свечу.

Теперь я не сомневался, что еще увижу утренний свет. Поставил этот огонек надежды почти возле самой стенки и присыпал основание землей, получилось, что вроде подсвечника. Так и сидел, глядя на свечу, без мыслей и эмоций. Постепенно дрожь тела прекратилась, и я почувствовал, что мне не холодно. Спать совсем не хотелось, сознание было ясным. Наверное, в подобном состоянии йоги прибывают сидя в своих пещерах. Раньше я не мог этого понять. Зачем надо уходить от людей, забираться в горы и там непонятно для чего месяцами, а то и годами сидеть без движения. Теперь я точно знал, почему они так делают.

Сидя вот так я обрел небывалое состояние покоя, умиротворения и удовлетворенности. Постепенно тело стало легким и еле ощутимым. Прошло еще какое-то время, и я вовсе перестал ощущать свои мышцы и кожу, словно превратился в поток чистой энергии.

Пропало пламя свечи, пропали все физические чувства. Я наслаждался своим новым состоянием, забыв обо всем. Не знаю, как долго бы это продолжалось, у меня, по крайней мере, не было желания прерывать происходящее, но случилось то, что заставило меня вновь вернуться в материальную действительность. Пространство передо мной поплыло. Сначала я увидел, что-то вроде экрана телевизора, на котором мелькали разные картинки, а потом этот экран засосал меня целиком и я, словно оказался в фильме, который только что смотрел.

Судя по всему, это была мелодрама. Красивая женщина, прогуливалась по зеленой аллее. Не стриженые кустарники справа и слева, кучи опавших листьев под ногами, похоже, что за этим парком никто уже давно не следил. У женщины было умиротворенное лицо, и она с ностальгией смотрела на творящийся вокруг бардак. Точнее на буйство одичавшей природы. На ней было длинное платье из полупрозрачного материала, она шла легко и мягко, ступая по лежащим под ногами листьям. Ее походка показалась мне знакомой. Я захотел рассмотреть ее поближе и тут же мне показали ее крупным планом.

В этот момент, поднялся ветер. И я понял, что ошибся с жанром фильма. Зашумели кусты, листья под ее ногами, словно стая насекомых, поднялись с земли и закружились вихрем. Внезапно стало темно. Я не видел, но чувствовал страх, посетительницы парка и еще угрозу, которую таила в себе охватившая аллею темнота.

- Валери! - с этим криком я открыл глаза.

Я не увидел ни парка, ни опавших листьев, ни тем более Валери. Земляные стены и хвойный потолок напомнил мне о том, что на самом деле я сижу в землянке посреди незнакомого, зимнего леса. Свеча уже погасла, а снаружи было светло. Я снял парашютную завесу и впустил в свою землянку свет Найдэ. Так называется местное солнце, насколько я помню.

Снаружи крупными хлопьями падал снег. Это было одновременно и хорошо и плохо. Хорошо - потому, что это значило, что температура немного поднялась, а плохо, потому, что снег валил сплошной стеной, и видимость была не лучше, чем в тумане, пусть и не густом.

Обрадовало одно обстоятельство. Как только я выбрался наружу, то почувствовал запах дыма. Не став тратить время на размышления и взвешивания всех за и против, я направился в ту сторону, откуда ветер приносил эту радостную весть. Но по мере приближения к источнику моей надежды, радости становилось все меньше и меньше. Появился и все громче становились детский крик и женский плачь.

Я прошел всего метров триста и наткнулся на невысокий, доходящий мне до пояса забор, сделанный из закрепленных на столбиках параллельно земле длинных веток, которые были лишь слегка обработаны топором. Кора снята, сучья обрублены.