РЯВанш! (СИ, с иллюстрациями) - Страница 52
Обнаружив, что идущая за головными эсминцами 3‑я минная флотилия рассыпалась в стороны, контр‑адмирал Яманака немедленно дал приказ повернуть "Минекадзе" на норд. Такой же приказ был передан и на "Савакадзе". Атака засветло линейных кораблей оказалась ошибкой. Но виновным в ней Сибакити Яманака считал не себя, а штабистов 1‑го флота, передавших о серьезных повреждениях русских линкоров. Однако те оказались способны вести эффективный заградительный огонь даже на большой дистанции. Ситуацию осложняло и наличие в охранении линейных сил отряда русских эсминцев. Даже если бы адмирал Яманака рискнул атаковать вражеские дредноуты, используя имеющиеся у него дальнобойные 21‑дюймовые торпеды, мимо трех "новиков" "Минекадзе" и "Савакадзе" было не проскользнуть. А вот уйти от них, используя преимущество в скорости, новейшие японские эсминцы могли. Пока русские разворачивались им вслед, два стремительных японских корабля успели вырваться далеко вперед. Преследование было недолгим, "Десна", "Азард" и "Бдительный" повернули на выручку "Гневному", но застали уже только плавающих на поверхности моря людей. Когда на "Азард" поднимали из воду капитана Терентьева, командира линкора "Екатерина Великая", тот мрачно пробормотал, что не хочет уподобиться тому английскому капитану, которому за день трижды пришлось спасаться с потопленных под ним кораблей. Приняв остатки экипажа "Гневного", капитан Кейзерлинг вернулся к сопровождению "Николая I" и "Александра III". Ну, а адмирал Яманако в ближайшее время был занят тем, что собирал вновь в единую флотилию свои разбежавшиеся в стороны эсминцы.
Капитан Дмитрий Дараган смял дрожащими пальцами листок. Радиотелеграфист записан на нем выловленное в эфире сообщение о гибели "Императрицы Екатерины". Совсем недавно прибытие к эскадре адмирала Колчака вселило в сердце надежду, и вот вновь горькие вести. А впереди режет волны всё также неуязвимый японский крейсер‑дредноут. Судя по многогранным башням главного калибра и более высокой передней дымовой трубе ‑ "Хиэй". На этот дредноут "Адмирал Грейг" вышел по указанию от пролетавшего мимо адмирала Колчака. Вышел и что толку?! Что могут легкий русский крейсер и три эсминца против этого бронированного великана, хоть и поврежденного? Эх, поставили бы на "Грейга" хоть пару 8‑дюймовок, как хотели в первоначальном проекте. А так русские 130‑мм фугасные снаряды японцу ‑ как слону дробина. Торпеды, конечно, оружие посерьезней, но это ‑ для ближнего боя. А попробуй подойди, если у "Хиэя" четыре башни с 14‑дюймовыми орудиями, не считая батарей 6‑дюймовок. Близко не подпускали! Даже на 50 кабельтовых приходилось отчаянно маневрировать, меняя галсы, чтобы уйти от ложившихся совсем близко залпов.
Но кто‑то ведь всё‑таки подошел и всадил в "Хиэй" торпеды! Иначе чего он уходит в сторону от боя, ползет еле‑еле на 10 узлах, рыская по курсу. Крен такой, что японец едва не зачерпывает воду разорванным бортом. Надстройки и трубы сильно повреждены, но не огнем главного калибра, иначе разрушения были бы гораздо сильнее. Нет, "Хиэй" дрался с нашими легкими кораблями ‑ такими же, какие сейчас у Дарагана. Значит ‑ можно! Но как? Попробовать окружить и одновременно атаковать с нескольких разных направлений? Но японцы вполне могут рассредоточить огонь своей тяжелой артиллерии и по четырем целям. А еще их дредноут сопровождают три эсминца германского образца, которые перехватят того, кто всё‑таки сможет прорваться...
На зюйде показался эсминец, в котором чуть позже опознали "Михаила". С него просигналили, что сообщение о появлении главных сил японцев передано по радио 1‑й бригаде линкоров. Ну, это и так было ясно, раз Колчак сюда прилетел. Но вот скоро ли подойдут сами "измаилы"? Пока отряд капитана Дарагана продолжал кружить вокруг "Хиэя", обстреливая его издалека из 130‑мм и 102‑мм орудий. Какое‑то беспокойство японцам они этим причиняли, над надстройками дредноута змеились дымки пожаров. Но и русским доставалось от ответного огня. Одно из попаданий, к счастью снарядом среднего, а не крупного калибра, пришлось прямо в кормовую рубку " Грейга". Рубка была совершенно разбита, в районе грот‑мачты начался опасный пожар, охвативший палубу прямо над орудийными казематами. Огонь удалось затушить быстро и без особых последствий.
В море на юге новые дымы и снова ‑ свои. Дмитрий Дараган с особым чувством всматривался в головной "Изяслав", которым он командовал два года в прошлую, германскую, войну. Вместе с "Изяславом" подошли однотипные "Автроил", "Прямислав" и "Брячислав". Теперь вместе с "Михаилом", "Победителем", "Забиякой" и "Летуном" вокруг "Адмирала Грейга" собралось восемь эскадренных миноносцев ‑ два полных дивизиона. Однако вместо решительных действий пришлось, наоборот, отвести эсминцы подальше ‑ выросшим соединением стало трудно маневрировать, а японцы охотно слали в скопления русских легких кораблей залп за залпом. Конечно, со скорым наступлением темноты поврежденному дредноуту, близ которого водила хоровод восьмерка эсминцев, придется очень не сладко... Но пока линейный крейсер уверенно держал на безопасном для себя расстоянии русскую мелочь своей длинной рукой главного калибра. А за оставшийся до темноты час ситуация вполне могла вновь перемениться.
Море вспучилось и взметнулось вверх высоченным фонтаном ‑ почти посередине между японским дредноутом и следовавшим в кабельтовых десяти от него по левому траверсу эсминцем охранения.. Эсминец, покачнувшись от сильной волны, немедленно дал полный ход и проскользнул в белой пене прямо перед заливаемым водой форштевнем большого корабля, переходя к нему на другой борт. Дредноут же, не имея возможности ни набрать скорость, ни резко переменить курс, только развернул орудийные башни на юго‑восток, будто высматривая жерлами огромных орудий нового, грозного врага. На мостиках русских кораблей тоже старались углядеть на затянутом уже вечерней темнотой горизонте того, кто прислал оттуда снаряд такого крупного калибра.
Командир линейного крейсера "Измаил" капитан 1‑го ранга Плен вдавил подбородок в тесный воротник мундира. Он вновь обратился к вице‑адмиралу Бахиреву, расхаживавшему по наскоро сооруженному вокруг боевой рубки временному мостику
‑ Михаил Коронатович! Ваше превосходительство! Я, кажется, никогда не давал повода заподозрить меня в трусости. Однако был получен однозначный письменный приказ командующего эскадрой ‑ в бой не вступать!
‑ Так это вами был получен, Павел Михайлович, не мной, ‑ улыбнулся адмирал, неловко пытаясь запахнуть наброшенную на плечи шинель загипсованной рукой. ‑ Мне никаких указаний Александр Васильевич не передавал.
‑ Очевидно, его высокопревосходительство считал, что вы более не можете исполнять свою должность по причине ранения...
‑ Колчак ошибся! Могу! И исполняю! Смотрите, этот линейный крейсер типа "Конго" едва на 10 узлах идет. Грех не добить... Вторая башня его сразу накрыла. Хороший там дальномерщик. Пусть диктует дистанции остальным, раз главный корректировочный пост разбит.
На силуэте японского дредноута, хорошо видном на фоне закатного неба, вспыхнули яркие точки выстрелов. Казалось, можно было разглядеть черные точки летящих к русским снарядов. Четыре фонтана от падения залпа легли с недолетом в кабельтовых восемь. На японце вновь вспыхивают далекие огоньки туже окутывающие буроватыми облачками пороховых газов. Через полминуты японские снаряды падают, взрываясь, в море, уже ближе. "Измаил" с ревом посылает в ответ четырехорудийный залп...