РЯВанш! (СИ, с иллюстрациями) - Страница 119
Добравшись до островов, Бахирев ликвидировал всего одну, хоть и ближайшую угрозу ‑ затонуть в открытом море. До спасения кораблей и команд было еще далеко. Лианкур представлял собой два жалких кусочка гористой суши, если мерить ‑ меньше двадцати десятин общей площади. Западный остров ‑ круто уходящая из воды островерхая вершина, забраться на которую можно было лишь по почти вертикальным тропкам. Восточный островок ‑ пониже и более плоский, имелась даже впадина ‑ старый вулканический кратер, пара бухточек и что‑то вроде рыбацкого становища. Нечего было и думать разместить там три с половиной тысячи матросов и офицеров, разве что ‑ лазарет с самыми тяжелыми ранеными. Остальным предстояло по‑прежнему пребывать на открытых палубах и в незатопленных корабельных отсеках, которые еще нужно было привести хоть в сколько‑нибудь божеский вид.
Самые, конечно, неоткладываемые вопросы были с едой и питьем. Большая часть запасов в корабельных кладовых погибла вчера при пожарах и затоплениях. Мука размокла почти вся, уцелевшие сухари срочно разложили для сушки. На японских шхунах нашлось немного рыбы. Сами японцы питались ею в сыром виде. Русским же надо было варить уху. Камбузы уцелели только на "Лазареве". Еще необходимей была пресная вода, На Лианкуре не было и пресной воды, только немного дождевой, скопившейся в каменных углублениях, совсем плохого качества. Приходилось давать опресненную воду, для чего на том же "Лазареве" постоянно держали пар в котлах.
Главный вопрос же был ‑ что делать дальше? Кое‑как из нескольких разбитых корабельных радиостанций сделали одну вроде бы исправную. Но связаться с другими русскими отрядами не удавалось, не хватало мощности. Лучше получилось с приемом, удалось поймать переговоры между кораблями главной эскадры Колчака. Бахирев, наконец, узнал о финале вчерашнего сражения, которое он покинул в самом разгаре. Порадовало, что при обмене ударами легких сил наши потери от ночных атак японских миноносцев оказались меньше, чем ожидал Бахирев, ‑ подорван, но остался на плаву "Афон", затонул "Адмирал Нахимов". Впрочем, "Полтаву", скорее всего, тоже надо записать в наши потери... Но японцы всё равно потеряли больше ‑ русские эсминцы потопили у них один крейсер‑дредноут типа "Конго" и два линкора типа "Фусо". С учетом двух "конг", расстрелянных минувшим днем орудиями "Измаила", японский линейный флот можно было считать фактически уничтоженным. Менее радостным было узнать, что Колчак за ночь успел уйти почти до широты Гензана. Помощи от него, следовательно, ждать было нечего. А вот линейных крейсерах "Бородино", "Наварин" и "Кинбурн" контр‑адмирал Веселкин увел зачем‑то далеко к югу, почти к Цусимскому проливу. Бахирев надеялся, что когда эти новейшие дредноуты пойдут назад, с ними удастся связаться по радио.
Пока же полагаться приходилось только на самих себя. Бахирев приказал командирам кораблей дать к полудню полный отчет о том, что повреждено и что можно было бы исправить. Особое внимание ‑ состоянию подводного корпуса, котельных и машинных отделений: заделке внешних пробоин, ремонту турбин, котлов и магистралей. Если удастся быстро подлатать хотя бы один большой корабль, можно взять всех и уходить во Владивосток. Главный инженер‑механик "Петропавловска" Рашевский предложил снимать уцелевшее оборудование со своего линкора и ставить на место разбитого на "Измаил". Бахирев сразу загорелся этой идеей, и на обоих кораблях закипела жаркая работа. Всё приходилось делать вручную, электричества не было, как и пара. Топки котлов на время ремонта, связанного, в том числе, с расчисткой дымоходов, переустановкой клапанов и паровых магистралей, пришлось погасить.
На зюйде заметили далекие дымы, встающие из‑за горизонта. Бахирев встрепенулся. Неужели Веселкин? Как бы мимо не прошел! Радиостанции, как на грех, опять разобрали в поисках поломки... "Прямислава" навстречу послать? Но он быстро не обернется со смятым своим форштевнем. И тут адмирал вспомнил, что докладывали недавно о севшем самолете
Лейтенант Иванович не успел закончить завтрак из двух подмокших в морской воде сухарей, как ему передали приказ: провести воздушную разведку на юг. Опять в небо!
Бензина в баке оставалось на полчаса, но с адмиралом не поспоришь. "Лебедя" столкнули на глубокую воду. Гидроплан взревел мотором и под изумленные взгляды японских рыбаков медленно поплыл к выходу из бухты. Потом двигатель прибавил обороты, самолет развернулся против ветра и, подпрыгнув пару раз на встречной волне, оторвался от воду. Скоро воздушный аппарат уже летел туда, где всё более набухала чернотой стелющаяся у горизонта дымовая туча.
Через десять минут, Иванович уже мог разглядеть идущие без всякого строя корабли. Он сразу узнал их, потому что вчера уже видел с высоты птичьего полета. Но как разительно они изменились всего за сутки! Старый японский дредноут "Сетсу" стал похож на детскую игрушку, по которой долго бил молотком упрямый ребенок. Спардек превращен в железное месиво, из дымовых труб не осталось ни одной. Носовая башня беспомощно повернута набок, в кормовой одиноко торчит единственное оставшееся орудие, левый борт разворочен черным кратером. Немногим лучше выглядели и другие большие корабли ‑ два броненосца типа "Касима" и броненосный крейсер типа "Ибуки". Вот и всё, что осталось от 3‑го японского флота, не считая тройки миноносцев.
Вице‑адмирал Кантаро Сузуки внимательно изучал через с трудом раздобытый бинокль открывшуюся наконец впереди Такэсиму. В просвете между двух гористых островков просматривался силуэт большого русского дредноута. Корабль был не под парами... Очевидно, поврежден во вчерашнем бою с Соединенным флотом Ямая и выбросился на берег...
Еще ночью, когда над обломками мачт кораблей 3‑го флота вновь растянули проволоку радиоантенн, адмирал Сузуки узнал масштаб потерь, понесенных Японией. Отчаиваться, впрочем, было рано. В Ютландском сражении англичане тоже потеряли больше кораблей, чем немцы. Однако стратегически битва закончился в пользу англичан. Если бы британцам удалось перехватить немцев при отходе, то их победа вообще была бы бесспорной! А ведь Колчаку вернуться сейчас на свою базу куда труднее, чем это было немецкому командующему Шееру после Ютланда.
Не удивительно, что несколько русских кораблей предпочли вместо гибели в открытом море выброситься на первые попавшиеся островки. Если честно, то и сам Сузуки первоначально направлялся к Такэсиме вовсе не в погоне за отставшими от своих вражескими судами. Его собственные корабли пострадали так, что им следовало бы избегать встречи с любым боеспособным противником. Наилучшим вариантом для "Сетцу", "Касимы", "Катори" и "Ибуки" было садиться на грунт у любого подходящего берега. Что теперь поделать, если и русские, и японские тяжелораненые корабли в поисках спасения устремились к одному и тому же архипелагу. Выбирать не приходилось. Ждать несколько часов, пока к Такэсиме подойдет 5‑я эскадра, Сузуки не мог, его линкоры столько не продержатся. Едва ли сумеют они дойти и до другого ближайшего острова ‑ Мацусимы. Значит, остается одно ‑ сломить сопротивление русских и самим встать у спасительного берега. Кстати, почему бы русским не сдаться? Они же должны понимать, что деваться им отсюда некуда. Какое совпадение! Пятнадцать лет назад здесь, ну, чуть южнее, спустили флаги последние русские броненосцы, уцелевшие после Цусимской битвы. Если сейчас, как и в 1905 году, принудить, противника, к капитуляции, то адмирал Сузуки войдет в историю как победитель! В Японии будут помнить о сдавшихся ему русских кораблях, а не о своих потопленных дредноутах
Сузуки распорядился выслать на разведку оставшиеся у него эсминцы "Асакадзе", "Исонами" и "Уранами". Подойдя к Такэсиме на 30 кабельтовых, головной "Асакадзе" поднял сигнал с предложением о сдаче. Русские ответили орудийными выстрелами. Эсминцы поспешно повернули назад. Командир "Асакадзе" Одзава доложил, что русские корабли едва ли боеспособны. К тому же главный их дредноут фактически сам себя загнал в ловушку ‑ находясь в тесном проливе, он может стрелять только из кормовых орудий и, притом, на очень ограниченных углах. Одзава сказал, что сам готов был бы идти в торпедную атаку, но у миноносцев не осталось торпед.