РЯВанш! (СИ, с иллюстрациями) - Страница 10

По‑настоящему Бахирев завидовал другому. Колчаковской решимости, бесшабашной смелости, способности быть "человеком вне рамок". Если бы у Бахирева в ту войну была бы возможность направлять свои дредноуты, куда он не захочет, а не запрашивать на выход море дозволения от самого императорского величества. Хотя, кого он обманывает... Дело всё лично в нем. В пятнадцатом году, они оба ходили в рейд к Данцигу, на минные постановки. Бахирев тогда командовал отрядом крейсеров, Колчак ‑ эсминцев. Когда их обнаружили германские подлодки, Бахирев немедленно повернул назад, а вот Колчак довел дело до конца, выставил мины, хотя рисковал погубить корабли. Но не слишком ли рискует адмирал сейчас? Что сойдет с рук раз или два, не пройдет на третий. А ведь ставка сейчас так велика.

Подозрительно, почему японцы, отправившись на перехват отряда Старка у Сахалина, оказались через четыре дня не у Сахалина, а куда как южнее? Что они делали все эти дни? Успели сходить на север и вернуться после безуспешного поиска? Тогда почему так скоро? А может, получили всё же сведения о главных русских силах и теперь спешат уйти в Сасебо? Но ведь, если о выходе нашей эскадры известно, то следует ожидать встречи со всем японским флотом. А ведь здесь, у своих берегов, японцы смогут ввести в дело и малые миноносцы, нивелируя наше превосходство в больших эсминцах.

С "Измаилом" поравнялся "Афон", под флагом командующего эскадрой. В кильватере за ним, как привязанный, шел "Трапезунд". Бахирев поморщился. Два этих корабля, не раз появлявшиеся в прошлую войну на фотографиях в русских газетах, вызывали своим видом не самые хорошие чувства. Что и говорить, много попортил крови на Черном море "Гебен" на пару с "Бреслау". Как это Колчак не боится, что кто‑то из черноморских комендоров не положит по старой памяти снаряд в узнаваемый силуэт его флагмана...

Вице‑адмиралу принесли текст радиограммы. Колчак приказывал дать полный ход и идти с линейными крейсерами вперед, без тихоходных линкоров. Какое безрассудство! Эскадра так и так нагонит японцев, ход у "Сетцу" меньше чем даже у черноморских линкоров.

‑ Считаю разделение эскадры до соприкосновения с противником преждевременным, ‑ продиктовал Бахирев текст ответной радиограммы.

Через пять минут на "Афоне" поднялись флажки сигнальной передачи. Бахирев взял бинокль и стал сам разбирать. В лицо жарко бросилась кровь:

‑ "Адмиралу Бахиреву! Не трусить! Адмирал Колчак"

Так оскорбить перед всей эскадрой! Бахирев оглянулся. Офицеры на мостике "Измаила" застыли с окаменевшими лицами. Что позволяет себе этот выскочка! Никто, никто не смеет обвинять Бахирева в трусости! Да, он слышал, что его называли слишком спокойным, слишком рассудительным, но никто не мог усомниться в его личной храбрости. Не он ли ходил в дальние рейды и минные поставки у немецких берегов, когда весь остальной Балтфлот самозакрылся в Финском заливе, не он ли дрался на "Рюрике" с германскими броненосными крейсерами... Ну что же, после похода он еще поговорит с Колчаком. Или просто вышлет ему картель

‑ Бригаде прибавить ход! ‑ выдавил, наконец, Бахирев из горла с булькающим хрипом и спустился в каюту.

В таящиеся глубоко в трюмах топки кораблей‑гигантов щедро хлынула темная нефть, повышая давление в шеренгах паровых котлов. Палубы на "Измаиле", "Кинбурне", "Наварине", "Бородино" задрожали мелкой дрожью от участившихся оборотов гигантских турбин, бешено сверлящих за кормой воду чудовищными 4‑метровыми винтами. Слева, не отставая, летел по волнам "Афон", прикрываемый с внешней стороны "Трапезундом" и дивизионом эсминцев. На правом траверсе заняли охранный порядок еще четыре эсминца во главе с крейсером "Адмирал Спиридов". Вперед выдвинулся 1‑й крейсерский отряд контр‑адмирала Порембского ‑ три легких крейсера и двенадцать миноносцев, разошедшиеся в дозорные завесы. Остальная часть эскадры ‑ семь устаревших дредноутов, шесть крейсеров и двадцать эсминцев ‑ остались позади, даже не пытаясь угнаться за рвущимся в бой Колчаком.

Вице‑адмирал Кантаро Сузуки внимательно изучал доклады воздушной разведки. Итак, русские действительно привели на юг Японского моря практически весь свой флот. Это была хорошая новость. Плохая новость была в том, что с теми силами, которые были у Сузуки, он совершенно не мог рассчитывать на победу. В настоящее время 3‑й флот, которым он командовал, состоял из 3‑й и 4‑й эскадр линкоров, 3‑й эскадры линейных крейсеров и 4‑й минной флотилии. Всего один дредноут, четыре броненосца, три броненосных и три легких крейсера, двенадцать эсминцев. Это был тот флот, который Япония построила после первой войны с Россией ‑ многобашенные линкоры, тяжеловооруженные крейсера, облепленные 3‑дюймовыми пушками миноносцы. Такой флот был бы непобедим, продолжайся и дальше эпоха броненосцев. Но в мире начали десятками строить всё более мощные дредноуты, Япония тоже включилась в дредноутную гонку, но ее прежние корабли стали устаревшими. Место им отныне было только во флоте обороны побережья, поскольку в современном морском сражении додредноуты обречены на поражение, как раньше деревянные парусники не выдержали бы схватки с броненосными пароходофрегатами.

Кантаро Судзуки не был трусом. Для него это война стала уже третьей (последнюю кампанию против немцев он за настоящую войну не считал). В 1895 году лейтенант Сузуки на крошечном миноносце участвовал в торпедной атаке флагманского китайского броненосца "Тин‑Иен" в бухте Вэйхайвэя. Эта атака считалась чистейшим самоубийством, экипаж миноносца даже устроил себе накануне настоящие поминки, прощаясь с жизней. В 1905 году в великой Цусимской битве броненосный крейсер "Касуга", на котором служил капитан 2‑го ранга Сузуки, дважды оказывался в голове японской колонны под прицельным огнем всех броненосцев адмирала Рожественского. Нет, адмирал не боялся смерти. Но и губить впустую свои корабли, жертвовать жизнями тысяч матросов он не хотел. До темноты остается шесть часов. Авиаматка "Вакамия", самый тихоходный корабль эскадры Сузуки могла идти со скоростью в 9 узлов. Но без "Вакамии" боевые корабли смогут двигаться вдвое быстрее. Дредноуты, приведенные адмиралом Колчаком с Черного моря, дадут 21 узла. Но этого всё равно недостаточно, чтобы противник догнал 3‑й флот до наступления ночи. А преследование уведет русских еще дальше на юг, еще ближе к берегам Японии.

Курсировавший три дня между островами Мацусимой и Такэсимой с непонятной для команд целью 3‑й японский флот взял курс ост‑зюйд‑ост, к Майдзуре, ближайшей военно‑морской базе. Впрочем, 9‑узловой ход эскадры мало напоминал стремительное движение. А через непродолжительное время флот и вовсе вынужден был остановиться. Вице‑адмирал Сузуки потребовал нового вылета самолетов‑разведчиков. Чтобы спустить гидроаэропланы на воду, "Вакамии" пришлось останавливать машины. Остальная эскадра терпеливо ждала, пока "авро" не поднялись в воздух.

Разведданные Сузуки получил по радиосвязи ‑ непосредственно с места обнаружения противника. Русский флот оказался так близко, что хватило дальности даже слабых самолетных передатчиков. Вражеские корабли растянулись по морю широкой, растянувшейся на десятки миль сетью. Три легких крейсера и двенадцать миноносцев. В стороне шли походной колонной пять быстроходных линейных крейсеров, легкий крейсер и четыре миноносца. Тихоходные дредноуты, очевидно, оставались позади. Хорошая новость ‑ русские разделили свой флот, теперь у них не одна большая, а две меньшие линейные эскадры. Плохая новость ‑ русские линейные крейсера, не связанные тихоходными линкорами, могут идти со скоростью до 28 узлов. Сузуки приказал эскадре развить ход в 18 узлов. "Вакамия" сразу стала отставать от броненосцев. Потом ей пришлось снова остановить машины. Рядом приводнились вернувшиеся из разведки самолеты, их требовалось поднять на борт. Японская эскадра тем временем уже скрылась из вида.