Рядом с Жюлем Верном - Страница 23

Очерк Жюля Верна заканчивается похвальным словом Эжену Годару, который, по словам писателя, «благодаря своему опыту, выдержке, глазомеру является настоящим властелином воздуха».

Чем интересен этот забытый очерк? Помимо того, что он дает очень точное представление о примитивных условиях полета на воздушном шаре, мы ощущаем, какая огромная пропасть лежала между научной фантазией писателя и реальными возможностями воздухоплавания XIX века. В то время, когда Жюль Верн совершил этот скромный полет над Амьеном, его мужественные герои успели уже покорить не только воздушную стихию и глубины Мирового океана, но и проникнуть в космос!

– Но вы все-таки путешествовали по морям? – спросила мисс Кэмпбелл.

– Да, сколько можно было, – ответил Оливер Синклер. – Я проплыл по Средиземному морю от Гибралтара до Леванта,[28] переплыл Атлантический океан до Северной Америки, побывал в морях Северной Европы, и я знаю все воды, которыми природа так щедро одарила Англию и Шотландию…

Оливер Синклер, герой романа «Зеленый луч», – образ во многом автобиографический. Именно такими были маршруты и самого Жюля Верна.

Впервые он смог утолить свою страсть к путешествиям летом 1859 года. Брат Иньяра, служивший агентом пароходной компании в Сен-Назере, предоставил им обоим бесплатный проезд в Шотландию – страну для Жюля Верна тем более притягательную, что, по семейным преданиям, дворянский род его матери Софи Верн (до замужества Аллот де ла Фюи) происходил от шотландского предка.

В 1462 году, сообщает Жан Жюль-Верн, шотландец Н. Аллот, служивший во Франции в отряде шотландских гвардейцев Людовика XI, оказал королю услуги, за которые был возведен в дворянское звание и получил «право Фюи», то есть право владеть голубятней. А это была королевская привилегия. Шотландский лучник обосновался неподалеку от Лудэна, построил себе замок и стал называться Аллот, сеньор де ла Фюи. Правда, к тому времени, когда адвокат Верн породнился с именитой семьей нантских моряков и арматоров, его тесть был директором счетной конторы, иначе говоря, главным бухгалтером. От былого величия сохранилось лишь дворянское звание, ничего не прибавлявшее к скромным доходам деда будущего писателя. Тем не менее шотландский пращур Аллот стоял перед глазами Жюля в образе средневекового лучника – в шлеме, кольчуге, с щитом и колчаном, в ореоле храброго воина, сопровождавшего во всех походах короля – объединителя французских земель. Отчасти, может быть, и по этой причине Жюль Верн так живо интересовался Шотландией и пользовался любой возможностью лишний раз побывать в милой его сердцу стране.

Первая заграничная поездка во многих отношениях примечательна. Он вернулся с тетрадью путевых заметок, озаглавленных «Путешествие в Шотландию», которые впоследствии пригодились ему при написании «шотландских» романов «Черная Индия» (1877) и «Зеленый луч» (1882).

Текстологический анализ показал Жану Жюль-Верну, что географические описания (прогулки по Эдинбургу и окрестностям, поездка в «страну озер» и затем на Гебридский архипелаг) перенесены почти дословно из этой неопубликованной рукописи.

Таким образом, мы можем восстановить не только маршрут, но и «неувядаемые светлые воспоминания» Жюля Верна о его путешествии в Шотландию, воспроизведенные в обоих романах.

Герои – шотландцы. Автор восхищается вместе с ними живописной природой, древней культурой, историческим прошлым Шотландии, поэмами Оссиана, песнями Роберта Бернса, романами Вальтера Скотта, которого он полюбил с детства и много раз перечитывал. Не случайно маршрут путешествия проходит по местам действия «Уэвер-ли», «Роб-Роя», «Эдинбургской темницы», «Легенды о Монтрозе», «Девы озера» и других произведений «последнего шотландского менестреля».

Путевые эпизоды непринужденно вплетаются в сюжетную ткань того и другого романа.

В первом речь идет об открытии и разработке новых угольных залежей в Аберфойле. Рудники освещены электричеством, оборудованы механическими приспособлениями, превосходящими возможности техники столетней давности. Жюль Верн изобразил идеальную с его точки зрения угольную шахту будущего. Несколько странное заглавие объясняется самим автором: «Известно, что англичане дали своим обширным угольным копям очень выразительное название «Черная Индия», и эта Индия, может быть, еще больше, чем настоящая, способствовала поразительному обогащению Соединенного Королевства».

В недрах отработанных шахт вырастает юная Нелль, никогда не видевшая света дня, ни солнца, ни луны, ни звезд. И вот с помощью неожиданно обретенных друзей эта фея угольных шахт впервые покидает свое подземное царство. Ее изумленным взорам открывается небосвод, она ощущает дыхание ветра, видит панораму города, поля и горы, реки, озера, заливы, море.

Роман в этих главах становится лирическим. Первое знакомство девушки с необъятным миром, с природой Шотландии сообщает путевым эпизодам поэтический колорит.

С вершины холма она любуется в предрассветном сумраке Эдинбургом: «Там и сям поднимались высокие строения, остроконечные колокольни, и контуры их рисовались все отчетливее. В воздухе разливался словно какой-то пепельный свет. Наконец, первый солнечный луч коснулся глаз девушки; это был тот самый зеленоватый луч, который поднимается утром или вечером из моря, когда горизонт совершенно чист».

Даже в открытом море этот любопытный феномен наблюдается не столь уж часто. Нелль посчастливилось невзначай. А Елене Кэмпбелл, пожелавшей во что бы то ни стало увидеть зеленый луч, пришлось совершить путешествие на Гебридский архипелаг. В отличие от «Черной Индии» второй шотландский роман от начала до конца выдержан в лирической тональности. По преданию, зеленый луч приносит счастье тому, кто сможет уловить его. В поисках абсолютно чистого горизонта мисс Кэмпбелл объезжает некоторые из Внутренних островов, знакомится в пути с молодым художником Синклером и… находит свое счастье, так и не заметив мелькнувшего зеленого луча.

А теперь о реальном путешествии.

Жюль Верн с Иньяром сначала заехали в Нант. Из родного города добрались катером до Сен-Назера, расположенного в месте впадения Луары в Бискайский залив, и взошли на борт «Принца Уэльского», делавшего очередной рейс в Эдинбург (пароход под таким названием фигурирует и в «Черной Индии»).

Пока огибали полуостров Бретань и через проливы Ла-Манш и Па-де-Кале достигли Лондона, Жюль Верн провел немало часов в машинном отделении в обществе судового механика и кочегаров, но больше всего любовался морем, испещряя заметками свою путевую тетрадь.

«Даже величайший художник не сможет запечатлеть на полотне все красоты моря. Ведь у него нет собственного цвета. Это зеркало неба, мутящееся от дыхания бурь. Синее оно? Синей краской его не изобразишь. Зеленое? Не изобразить и зеленой. Море легче запечатлеть в ярости, когда оно мрачно, злобно, белесо, когда кажется, небо смешало в нем все облака, которые над ним развесило.

Чем больше я смотрю на океан, тем все более величественным он мне представляется. Океан! Одним этим словом сказано все! Океан – это бесконечность, подобная небесному пространству, которое он отражает в своих водах!» («Зеленый луч», гл. 13).

…В Лондоне стояли два дня. Оба друга исколесили вдоль и поперек столицу Великобритании на империале омнибуса, а потом разошлись в разные стороны: Иньяр надеялся в нотной библиотеке Музыкального общества разыскать нужные ему партитуры, Жюль Верн побывал в Депфорте (порт на Темзе, в юго-западной части Лондона), где готовили к первому пробному плаванию громадный трансатлантический пароход «Грейт Истерн» – «восьмое чудо света», о котором он позднее поведает в романе «Плавающий город».

В заливе Ферт-оф-Форт не было никакого волнения. Клубился туман, моросил дождь. «Принц Уэльский» ошвартовался в Лите, торговом порту, который издавна служил шотландской столице морскими воротами.