Русский Париж - Страница 12
Кантемир, глядя на величественные здания, вспомнил переведенное им на русский язык творение Шарля Монтескье «Персидские письма». Там прибывший во французскую столицу перс восхищается: «Париж — больше Исфахана, а дома такие высокие, что, клянусь, жить в них под стать лишь звездочетам…».
Внезапно карета остановилась рядом с церковью Сен-Медар.
— Вокруг могилы святого диакона Пари, как всегда, толпа несчастных, жаждущих исцеления, — сказал де Лашоссе и выжидающе взглянул на Кантемира.
— Нет-нет!.. — протестующее взмахнул рукой Кантемир и с улыбкой добавил: — Народ верит в свое исцеление, и могила святого поможет им. А мы отправимся дальше…
Прогулка завершилась лишь в вечерних сумерках. Кантемир пригласил де Лашоссе к себе, но тот отказался.
Так и простились друзья у кареты.
Кантемир был даже рад, что де Лашоссе уехал: снова подкатила боль.
— На днях загляну! — крикнул Пьер-Клод из отъезжающей кареты. — Надеюсь, вы будете в лучшем здравии!..
Кантемир ничего не ответил, лишь с трудом помахал рукой и подумал: «Уже не увидимся…».
На следующее утро он, впервые за много дней, проснулся не от боли. Мелькнула радостная мысль: «Неужели?!..»
До чего легко и в душе, и телу! Такое радостное просыпание случалось только в детстве.
Кантемир хотел отбросить одеяло и сесть.
— Нет… Обман… Смерть иногда любит потешиться над жертвой…
Руки не смогли оторваться от постели. Боль всего лишь проспала свой час. Она очнулась и принялась наверстывать упущенное время.
Ей отозвался стук в оконце.
Кантемир медленно повернул голову. Снова черная птица за стеклом. Почудилось или на самом деле? Неужели это последнее, что удастся увидеть в земной жизни?..
И отравленный шоколад из коварных, но прекрасных рук уже не понадобится…
Прощай, Париж!.. Прощай, Россия!..
Дрозд не улетал. Какой безучастливый взгляд! Ему все равно, кого и когда звать в последний путь. Второй… Третий… Четвертый удар клювом в стекло…
Прощай, Париж!.. Прощай, Россия!..
Глава третья
Тайные визиты
Париж очаровывает приезжих не только великолепием, изяществом и красотой, но и своим таинственным прошлым и настоящим.
Более опасным и пугающим явлением, по крайней мере в глазах властей и полиции, был рост числа тайных обществ. Считается, что в период 1700–1750 годов в центре Парижа собиралось более дюжины сект, так или иначе, связанных с масонством.
«Первый Франко-русский союз, заключенный в 1756 году, открывает широкую дорогу перед подданными Российской империи, которые едут во Францию, чтобы получить образование или лечиться…
Больше всего Париж притягивает богатых бездельников, которые пытаются вкусить здесь доселе неизведанных наслаждений; царящая на улицах веселая суета, модные лавки, спектакли, приемы и… «нимфы радости» Пале-Рояля, как называл их Н. Карамзин, неудержимо влекут к себе «северного варвара», который находит здесь радости жизни, отсутствующие в России: Париж — настоящее «кафе Европы», это город, где бурлит самая разнообразная и богатая общественная жизнь…» — писала французская ученая, дочь русских эмигрантов первой волны Елена Менегальдо.
Со второй половины XVIII века подданные Российской империи стали посещать Париж не только по долгу службы или для учебы в университете. Любознательные аристократы ринулись во Францию за новыми впечатлениями. Драма, балет, живопись, музыка, модные наряды, французская кухня, вина, ювелирные изделия — все это притягивало состоятельных русских.
Многие из них еще до поездки неплохо владели французским, читали романы и журналы, выписанные из Парижа.
В этот же период к берегам Сены потянулись из Российской империи люди с «особой миссией».
Людовик XV не раз заявлял приближенным, что лучшим памятником для монарха являются военные победы и строительство. Поразить иностранцев великолепием столицы — значит заставить задуматься: стоит ли враждовать с этой страной, — считал он.
Французский историк Иван Комбо о Париже второй половины XVIII века писал: «В 1773 г. строится Военная школа (архитектор Анж-Жак Габриель), о которой мечтала мадам де Помпадур, два года спустя — Хирургическая школа (архитектор Жак Гондуен)…
Строительство Пантеона (бывшая церковь Сен-Женевьев) заняло почти всю вторую половину XVIII в…
Одновременно город продолжает развиваться в западном направлении. Расширяется квартал Руль, продолжается прокладка через лес Елисейских полей от Рон-Пуэн (Круглая площадь) до площади Этуаль (Звезды), а затем и до Сены. За городскими границами, разделением на собственно город и его пригороды зорко следят королевские власти, по-прежнему опасающиеся беспорядочной застройки и роста численности парижского населения».
Как отмечал Комбо, во времена Людовика XV улицы Парижа тоже существенно преображаются: «Отныне их название и номер каждого здания указывают на специальных табличках, сделанных из жести или камня. Лейтенанты полиции (Аржансон, Сартин, Ленуар) определяют приоритеты: гигиена, безопасность, совершенствование городского движения. В последние десятилетия века улицы начинают освещаться масляными фонарями.
Паровые насосы Гро Кайю и Шайо, построенные Водной компанией банкирского дома Перье (1777), способствуют улучшению распределения питьевой воды, а также водоснабжению городских бань. Благодаря изобретению Николя Соважа и Блеза Паскаля появляется новый конный транспорт (фиакры, кареты, кабриолеты). Исчезают портшезы, их место в 1750 г. занимают 10 тыс. наемных экипажей, разъезжающих по всему городу. Увеличение числа пожарных насосов и организация пожарной службы (Королевская пожарная стража) стараниями Антуана Габриеля де Сартина (1729–1801) гарантируют гражданам усиление мер пожарной безопасности…
Чтобы поддерживать санитарию и гигиену, основные городские дороги, в том числе тротуары и мосты, регулярно поливают водой».
В общем, русскому человеку было чему и подивиться, и поучиться в Париже.
Императрица Екатерина II любила упоминать, что состоит в переписке с «великими умами» — Вольтером и Дидро. Она читала научные сочинения, стихи и романы, доставленные из Парижа, любила французскую живопись и ювелирные изделия.
Но при этом в своем окружении императрица не раз повторяла, что «ветер с Сены приносит опасность». Больше, чем международная политика и интриги Версаля, революции, ее беспокоили русские масоны, отправлявшиеся в Париж для тайных встреч с французскими единомышленниками.
Стремление быть «просвещенной государыней» не позволяли Екатерине II принимать «должные меры» к своим подданным. Так что какое-то время императрица довольствовалась лишь полученной из Парижа информацией о пребывании там русских масонов и о их встречах с французскими единомышленниками.
Тревожным ветром с берегов Сены государыня Екатерина считала также проживание во Франции «вздорной самозванки», называвшей себя княжной Таракановой. Но эту опасность императрица устранила в 1775 году.
Русские «вольные каменщики», «искатели тайных истин», сторонники «всеобщего равенства» и самоусовершенствования людей, и — самая загадочная женщина XVIII столетия…