Русский фантастический, 2015 № 01. Черновики мира - Страница 5

— Про какую мою жизнь? Чего ты мелешь? — Яна торопливо, воровато оглядываясь на дверь, стянула свитер, надела пижаму. Наглухо затянула тесемкой ворот.

— Все будет как в твоей жизни. Но это будет игра. Не по-настоящему. Можешь делать что хочешь. Хоть в зубы директору школы дать — и ничего не будет. Вернее, будет как в реальной жизни — может, посадят, может, поимеют. Тут все будет зависеть как вести себя будешь. Но, даже если что не так — не страшно. Это ж игра. Можно делать что угодно…

— И нафига мне это?

— Ну так. Ради интереса. Попробуй — тебе понравится. Цель — стать Президентом. Пока не станешь — из игры не выйдешь.

— Че-е-его?! Президентом?! Вот уж мечта всей моей жизни!

— Уж извини, — хмыкнул Маулдер. — Больше ничего не придумалось. Я же торопился.

— Ладно, Маулдер, извини, мне пора, — быстро шепнула Янка, услышав шаркающие шаги за дверью. Хлопнула крышкой ноута и быстро нырнула под одеяло.

Дверь приоткрылась, и в щель просунулась вытянутая физиономия с висящими, будто у собаки, брыльками:

— Яночка? Спишь уже? — Забота в голосе отчима звучала невыносимо фальшиво.

— Да, Павел Константинович, — тщательно контролируя себя, произнесла Янка. — Я уже легла.

— Ну тогда я пожелаю спокойной ночи, — благожелательно сообщил посетитель. Каким-то червячьим движением проскользнул в дверь, подергиваясь сочленениями, словно предвкушая добычу, сделал два шага по комнате, присел на краю кровати. Янка, вся сжавшись, подтянула одеяло к самому подбородку.

— Как дела в школе? — заботливо поинтересовался отчим и, будто желая лучше видеть Янкино лицо, склонился над ней, поставив руку по другую сторону Янкиного тела. Его тощий живот прижался к ее боку. И не только живот.

— Нормально, — сквозь зубы произнесла Янка, стараясь отодвинуться ближе к стенке. Но упертые, будто две колонны, руки отчима не давали мышке вырваться из капкана.

— Ты ведь молодец у нас… — произнес отчим, обнажив в улыбке ряд неровных зубов. Протянул руку и ласково — по-отечески — потрепал Янку по щеке. Локоть его при этом будто случайно коснулся Янкиной груди, поерзал, будто устраиваясь поудобнее. Янку затошнило.

— Павел Константинович, мне завтра вставать рано, — пробормотала она, борясь с омерзением.

— Ну спи, девочка, — покивал отчим и начал неторопливо поправлять Янкино одеяло. Подоткнул под плечи, потом под бедра — цепкие пальцы коснулись ягодиц…

— Паша, ты где? — послышался голос матери из глубины квартиры. — Я уже ложусь!..

— Иду! — недовольно отозвался отчим. Снова обернулся к Яне: — Спокойной ночи, девочка…

Он медленно нагнулся — не отрывая взгляда от глаз Яны, ловя в них испуг, страх, наслаждаясь им, — и холодные губы прижались к ее губам.

— Паша?.. — Дверь распахнулась: на пороге стояла мама. В новом голубом пеньюаре с рюшечками. Высокая грудь, тонкая талия — для своих лет совсем даже ничего, как сказал бы Маулдер.

— Иду, милая, — медовым голосом просюсюкал отчим, вскакивая с Яниной кровати. — Мы тут посекретничали немного…

Он проскользнул мимо матери. Та подозрительно посмотрела ему вслед, потом — строго — на закутанную до подбородка Янку:

— Яна? Все в порядке?

— Да, мама, — пробормотала Янка. — Спокойной ночи.

Дверь закрылась. Янка начала лихорадочно тереть губы, с которых никак не желал исчезать мокрый противный след.

Ну что ей делать?! Не может же она все рассказать матери!

Она вскочила с кровати, заметалась по комнате. Гадость! Какая гадость!!! Она больше не может так жить! Интернет! Сеть! Забыться, стать снова Ящерицей. Не Янкой, зажатой в угол, запертой в своей жизни, в своем мире, а свободной, самостоятельной Ящерицей! «Транс» — вспомнилось вдруг. Маулдер сказал «транс». Да в какой угодно транс, только забыть чужое липкое прикосновение! Янка подскочила к столу, врубила отправившийся в сон компьютер. Засветился голубой экран. Скорее же! Побежали цифры. Пароль… Руки противно дрожали, не попадая по нужным клавишам. Пароль пришлось набирать три раза. Проводник, нужная папка… Где же она?! Вот! Янка нашла программу: «Igra.exe». По экрану пошла мелкая рябь. Стала шире, потом расплылась в стороны, и в центре возник квадрат. Плавно трансформировался в круг, перетек в многоугольник. Янка смотрела не отрываясь, будто от переплетения фигур зависела ее жизнь…

Она открыла глаза и в первый момент не могла понять, где очутилась. Стол, ноут с крутящейся заставкой на экране, она сама за столом — уснула, уронив голову на руки. Уснула? Она огляделась: комната была ее и в то же время не ее. Как-то шире, больше, светлее… Ярче. Краски вокруг были ярче, предметы — четче.

Что это? У нее получилось? Она в игре? Ее жизнь, в которой она не ограничена рамками? В которой она может делать все, что хочет? Или… Или она просто заснула под включенную медитативную программу и проснулась утром в своем собственном доме? Как это можно проверить? Спросить Маулдера?

Она ткнула в пробел, экран засветился, просыпаясь. Маулдера в сети не было. Что и следовало ожидать. По ночам он живет, а по утрам — спит.

Так, как бы определиться? Неужели она не сможет понять, реал вокруг или игра. Да нет, конечно же, реал. Невозможно воссоздать такую идеальную обстановку в игре. Чтобы все вот так точно совпадало: обои в мелкий цветочек, часы на стене, истершаяся, видавшая виды клава ноута… Но Маулдер ведь сказал, что это программа с элементами погружения в транс. Недостающие вещи ее мозг будет домысливать самостоятельно…

Янка накинула халат и решительно распахнула дверь комнаты. Ну не может быть, чтобы она не отличила реальность от воображения.

Мама была на кухне — сидела с утренней чашкой кофе и газетой. Журналист — ей надо быть в курсе всего.

— Привет, дочь, — на секунду оторвалась она от печатного листа. — Каша на плите.

И снова уткнулась в газету.

Янка вздохнула, оглядывая кухню. Все как обычно: плита, рабочий столик рядом, холодильник, увешанный магнитиками, кухонный стол с белой скатертью. Как же проверить?

— Мам, — произнесла Янка неуверенно. — Я не хочу кашу. Не буду ее сегодня.

— Не будешь кашу?! — Мать вскинула удивленные глаза. Каша по утрам — это было святое. Полезное питание — мамин конек. Сейчас она разразится прочувственной речью на эту тему, займет время, и каши все равно не миновать. — А чего ты хочешь?

Янка чуть не подавилась заготовленным согласием на кашу. Пробормотала, запинаясь:

— Колбаски… Бутерброд…

— Ну… — Мать помедлила: — Ну кушай что хочешь.

«Пять баллов», — вдруг прозвучал в голове Янки бесплотный голос. Она вздрогнула от неожиданности, закрутила головой: что это было? Кто это сказал? Или ей показалось? Или… Или она все-таки в игре и своими действиями, своим выбором заработала эти пять баллов?

А если попробовать еще?

— Ма-а-ам… — протянула она. — А сделай мне бутербродик?.. Пожа-а-алуйста…

— Дочь, а сама? — Мать смотрела не просто удивленно. Изумленно.

Самостоятельность — это главное в жизни. Никаких слуг, никаких кормежек. Надо чего — взяла и сделала. Янка даже к врачу с шести лет ходила самостоятельно, без мамы. Сначала было очень страшно, а потом — ничего.

— Хочется, чтобы как в детстве…

— Ладно, — мама вдруг улыбнулась. — Так и быть, сделаю. Пусть будет как в детстве.

«Десять баллов», — сообщил бесплотный голос. Янка, делая вид, что ничего особенного не происходит, уселась за стол.

У крыльца школы было людно. Шушукались и хихикали сбившиеся в кучки девчонки, косились на курящих в сторонке парней, перешептывались.

Янка уже почти миновала двор, когда заметила на крылечке Романа с планшетом в руках. Роман — гордость школы, сын мэра, победитель олимпиад по физике и химии и соревнований по физкультуре. Никогда раньше Янке не пришло бы в голову не то что заговорить, а даже поднять на него глаза. Но сейчас она будто споткнулась: она же в игре! Здесь можно все!

Решительно развернувшись, она зашагала обратно и на виду всей школы присела на скамейку рядом со знаменитостью: