Русские (сборник) - Страница 12
Коротышка Мохнатый давно стоял в аллейке на окраине Огуречной, поджидая зазевавшегося прохожего. Вследствие давней и забытой теперь истории происхождения предков Мохнатого от осликов лицо его имело несколько странную форму – широкую в жевательной части и очень узкую в районе головного мозга. Не то чтобы коротышка Мохнатый был от рождения злым, просто отец всегда учил его: встретишь старушку – убей. Убьёшь – отнимешь луковицу, луковица – малость, да теперь ведь твоя! Разница!
Этот урок Мохнатый запомнил на всю жизнь и радовался любой добыче – заваливал ли он богатого коротышку с понтовой мобилой или какого нибудь допотопного ботаника с парой рублеедов в кармане, всё же хоть луковица, но его.
Из темноты вышел немолодой коротышка с заплатами на коленях. Об такого и руки марать западло, но Мохнатый вспомнил про луковицу, пропустил ботаника мимо себя, быстро и бесшумно догнал и профессионально ударил ножом в левую сторону груди.
Воспоминания Незнайки прервала острая боль. Он хотел повернуться и посмотреть, что происходит, но вдруг увидел Огуречную такой же, как двадцать пять лет назад, без реклам и забегаловок, залитую солнечным светом, заполненную белокожими голубоглазыми коротышками, спешившими по своим делам. Он почувствовал, что сам идёт по этому Солнечному, незаметный в толпе молодой учёный из команды Знайки, только что вернувшийся со стажировки на Луне. Это было так прекрасно, что стало трудно да и незачем дышать…
Мохнатый привычно ощупал труп, cтараясь не запачкаться вытекшей изо рта кровью. Всего несколько рублеедов, даже на луковицу не хватит, и правда не стоило мараться. Он злобно сплюнул и пнул тело. Затем по привычке ещё раз перебрал ветхую одежонку, и – о чудо! – во внутреннем кармане возле сердца нащупал-таки небольшой кружок…
На свет (источником которого была зажигалка Мохнатого) явилась золотая монетка достоинством в 20 фертингов. Такие имели хождение на Луне в дознайковские (до коммунистического вторжения, говоря официальным языком) времена. Вот это была удача так удача, спасибо отцу за науку! Двадцать фертингов золотом стоили тысячи полторы сегодняшних бумажных фертингов и уж совсем много тысяч рублеедов. На эти деньги можно было прожить полгода, даже Мохнатому хватит их на несколько дней.
Занималась заря. Надо было уходить, пока фараончики не нашли труп. Мохнатый был счастлив, он любил Солнечный, это был его город. День обещал быть насыщенным.
Пончик вышел на лестницу своего пентхауса очень расстроенный. День начался хуже некуда. С Незнайкой они не встречались лет двадцать, но всё равно… Новость не из приятных.
Пончик, впрочем, был привычен к подобного рода новостям: в своё время, сразу после Знайки, коротышки вокруг него исчезали чуть не ежедневно. Он и сам-то выжил случайно.
Когда в начале его предпринимательской деятельности на него наехал Бандитик, Пончик от сделанного ему «предложения» дерзко отказался. Не ожидавший такой наглости Бандитик всё же сначала спросил по понятиям: «Да ты кто, в натуре, такой?» «Я Пончик!» – гордо сказал начинающий предприниматель, и Бандитик, взглянув в чуть раскосые глаза собеседника, почёл за лучшее ретироваться.
Времена были давние, Воров и Авторитетов каждый день по телевизору ещё не показывали, и в лицо Людей мало кто знал. Бандитик на всякий случай решил переждать и навести справки. Пока наводили (пришлось дойти аж до самого Красавчика), Пончик успел наладить бизнес, задружил со Шмыглем-оглы из местной полиции и с Бандитиком имел теперь связи чисто деловые.
Как раз о нём он сейчас и думал, рассеянно садясь в шикарный «ЛунВо» и выруливая из подземной стоянки. Может, и стоило пробить это дело через Бандитика. Незнайку, конечно, не вернёшь, но так, для себя…
Пончику повезло с бизнесом – он занимался увеселительными парками, скупая старое оборудование на Луне и монтируя его в Солнечном. Дело приносило неплохой доход, а главное, не привлекал внимание рейдеров, подмявших всё в Солнечном. Рубинчик, несмотря на широко разрекламированную гениальность, мог на самом деле только давать деньги в рост (да и то часто прокалывался), ну ещё торговать по построенной Знайкой трубе невосполнимым воздухом, – хлопотный бизнес с вертящимися колёсами, центрифугами и водяными помпами его не привлекал. Вот Брыкун и Пегасик те занимались как раз развлекательным бизнесом, но их интересы дальше устройства ночного клуба с голыми девками и коксом тоже не шли. Так что тема была свободная, хотя и хлопотная.
Пончик включил радио, из приёмника донеслось издевательское «Прощай, дорогая берёза, прощай дорогая сосна». На эту песню был снят смешной клип, там известные слова знайкиных времён иллюстрировали отправку дорогостоящих экспортных пиломатериалов на Луну в последней оставшейся от знайки транспортной ракете. «Своё бы что придумали», – злобно подумал Пончик, выезжая на улицу имени академика Звёздочкина (бывшую Невесомости).
Звёздочкин прославился ещё во времена Знайки тем, что в глаза назвал последнего «садовой головой». Опасаясь скандала, охрана Корифея Всех Наук вывела Звёздочкина из помещения, и Звёздочкин в качестве компенсации долго потом требовал, чтобы их с женой отправили за казённый счёт на Луну для срочного лечения супруги, якобы страдавшей смертельным недугом. Давно не было на свете ни Знайки, ни самого Звёздочкина, а вдова его всё жила, рассказывая небылицы про гениальность своего мужа и завистливые козни тирана Знайки.
«В ночи небытия вспыхнет светильник, зажжённый неведомой рукой, смотрите на пламень его – это жизнь Коротышки», – подытожил Пончик, заруливая на офисную стоянку.
Быстро прошагал по коридору, ни с кем не здороваясь. («Не в духах», – поняли офисные сидельцы, планктон уныло заволновался.) В кабинете привычно ткнул большую красную кнопку на столе. Включился компьютер, по переговорной связи тотчас же затараторила секретарша: «Господин Пончик, пришла документация на центрифугу 4СП5, мастер с Луны прилетает на той неделе…»
На экране компьютера первая ступень отделилась от основной части.
– Закажи на вечер похоронный венок подороже, – перебил Пончик. – «У Безенчюка», что ли. И соедини меня срочно с Бандитиком, вот тебе и весь сказ.
В нижнем ящике стола он нашарил хранившиеся там 20 фертингов золотом, какие имели хождение на Луне в дознайковские (до коммунистического вторжения, говоря официальным языком) времена. Эти монетки им с Незнайкой в своё время выдали на манер медалей – как «первым покорителям Луны».
Пончик задумчиво взвесил на ладони тяжёлый кругляш. Эх, Незнайка, Незнайка… На экране компьютера отходила вторая ступень.
Пора было просматривать эмэйлы. Здравствуй, Солнечный город.
Через минуту зазвонил телефон: «Господин Пончик, на связи Бандитик». Пончик задумчиво снял трубку.
– А, Япончик! Что, в натуре, стряслось в такую рань? – раздался радостный баритон Бандитика.
Бандитик испытывал к Пончику некоторую симпатию, – тот был одним из его немногих выживших клиентов. Само существование Пончика как бы оправдывало ремесло Бандитика: вот, хоть он и укокошил многих, но то были никчёмные коротышки, и жить им было незачем, а хорошие (как Пончик) остались и, напротив того, живы. Выходит, Бандитик был не преступником, а санитаром леса, необходимым для поддержания экологии Солнечного.
– Слышь, Бандитик, друга у меня сегодня утром убили, Незнайку, я с ним на Луну летал, может, слышал?
Бандитик про полёт Пончика на Луну знал смутно (эти знайковские дела официальный Солнечный не то чтоб осуждал, но старался не вспоминать).
– Что за беда, разберёмся. Незнайка, говоришь? – Бандитик вывел на экран сводку о преступлениях за сутки, точно такую, как у Шмыгля-оглы, только в отличие от полицейской сводки у Бандитика имелась ещё одна колонка: «Кто совершил».
Напротив имени «Незнайка» там стояло «залётные». Бандитик искренне обрадовался: за дело можно было браться, и даже не ради денег. И Пончику полезно помочь, да и самого эта самодеятельность уличная уже нервирует.