Русские полководцы XIII-XVI веков - Страница 17

Кроме трех Мстиславов, на совете в Киеве присутствовали "молодые" князья — Даниил Романович Волынский, Михаил Всеволодович Черниговский, сын Мстислава Старого Всеволод и другие.

Княжеский съезд выслушал мнение Мстислава Удалого. "Поможем половцам, — говорил Удалой. — Если мы им не поможем, то они перейдут на сторону татар, и у тех будет больше силы, и нам хуже будет от них" (8, 155).

Слушая речь Удалого, одобрительно кивал и Мстислав Старый. Ведь совсем недавно, узнав о победах татар в Хорезме, Персии и на Кавказе, он при всех гордо заявил: "Пока я нахожусь в Киеве — по эту сторону Яика, и Понтийского моря, и реки Дуная татарской сабле не махать" (8, 161). Своим изречением Мстислав хотел сказать, что, пока он жив, пока княжит в Киеве, татары нигде не посмеют напасть на Русь.

Пройдет совсем немного времени, и летописцы припомнят Мстиславу, уже мертвому, казненному татарами на берегу Калки, его горделивую фразу: своим хвастовством князь накликал беду.

Не все князья соглашались идти в опасный и трудный поход на татар ради защиты половцев. На съезде в Киеве разгорелись споры. Половцы клялись в дружбе, подносили князьям богатые дары. Половецкий князь по имени Бастый, чтобы доказать свою преданность Руси, здесь же, в Киеве, принял крещение. И наконец княжеский съезд принял решение: без промедления выступить на помощь половцам.

По всей южной Руси запели боевые трубы, зазвенели боевые доспехи, развернулись на ветру громадные, "словно облаки", княжеские знамена.

Три Мстислава послали гонцов на север, к могущественному князю Юрию Всеволодовичу Владимирскому, чей златоверхий терем за много верст виден был на высоком берегу Клязьмы. Далеко было Юрию до половецких степей, мало трогали его призывы о помощи старых соперников — князей киевского и черниговского. И все же не посмел владимирский князь отказаться от участия в общерусском деле: выслал на помощь трем Мстиславам своего племянника — ростовского князя Василька с дружиной. Но трудны были весенние дороги сквозь московские и брянские леса. Едва успел Василько добраться до Чернигова, как уже пришла страшная весть о гибели русского войска "в земле незнаемой", на берегах никому прежде не ведомой речки Калки…

Судьба подарила князю Васильку еще 15 лет жизни. Но настанет и его час сложить голову под татарскими саблями. Такой же солнечной, дружной весной 1238 г. плененный воинами Батыя Василько был казнен ими, где-то в дремучих лесах за Волгой…

Три Мстислава решили двигаться навстречу врагу, сразиться с татарами в "поле половецком", как называли тогда половецкие степи. Узнав о русско-половецком союзе, татары направили послов к русским князьям. "Слышали мы, что идете вы против нас, послушавшись половцев, — говорили послы. — А мы вашей земли не занимали, ни городов ваших, ни сел ваших, и пришли не на вас. Но пришли мы, посланные Богом, на конюхов и холопов своих, на поганых половцев, я вы заключите с нами мир. И если прибегут половцы к вам, вы не принимайте их и прогоняйте от себя, а добро их берите себе. Ведь мы слышали, что и вам они много зла приносят, поэтому мы их также бьем" (8, 155).

Эти вкрадчивые, льстивые слова были очень похожи на те речи, с которыми всего лишь год назад, готовясь напасть на аланов, обращались татары к самим половцам. "Мы и вы — один народ и из одного племени, аланы же нам чужие, — говорили тогда монголы. — Мы заключим с вами договор, что не будем нападать друг на друга, и дадим вам столько золота и платья, сколько душа ваша пожелает, только предоставьте их (аланов) нам" (27, 243).

Русские князья остались верны своему слову. Второе монгольское посольство, как и первое, осталось без ответа. Три Мстислава шли по правому берегу Днепра все дальше на юго-восток, навстречу неведомому врагу. Возле острова Хортицы, на расстоянии около 500 километров от Киева, русские дружины соединились с половцами. Вскоре на другом берегу показались татары. Мстислав Удалой с тысячей воинов, перейдя Днепр вброд, внезапно напал на татарский сторожевой отряд и разбил его. Оставшиеся в живых татары заняли оборону на вершине древнего кургана. Окруженный со всех сторон русскими и половцами, предводитель татарского сторожевого отряда Гемябек решил спасти свою жизнь. Он спрятался в яме и велел воинам забросать его землей. Вскоре русские и половцы овладели курганом. Половцы обнаружили заживо погребенного. Получив разрешение героя этой схватки Мстислава Удалого, они казнили хитрого воеводу.

Татарские отряды были отброшены от Днепра. Теперь можно было начинать переправу основных сил. Это была непростая задача. Множество ладей двинулось по быстрым водам широко разлившегося Днепра, внимательно следили за переправой три князя, три Мстислава.

Повсюду слышен был скрип уключин, надсадные крики гребцов. Вот ткнулась в береговой песок еще одна ладья. В ней — храбрые путивличи. С высоких берегов Сейма привыкли они далеко глядеть в степь. Им ли остановиться на краю Поля Половецкого!

А вот и "галицкие изгнанники" — мятежные бояре, бежавшие от гнева своего князя Романа Мстиславича и поселившиеся с семьями, со дворами и слугами в низовьях Днестра. И они решили послужить общему делу: собрали множество воинов и, снарядив тысячу ладей, поплыли вниз по Днестру в море, потом вдоль берега моря до устья Днепра, а оттуда вверх по Днепру — к Хортице. Во главе "выгонцев галичских" — опытные воеводы Юрий Домамерич и Держикрай Владиславич.

А вот сходят на берег, сдерживая, вздрагивающих коней, дружинники из Курска. Это о них говорил герой "Слова о полку Игореве" "буй-тур" Всеволод, князь курский:

А мои-то куряне — опытные воины,

под трубами повиты,

под шлемами взлелеяны,

с конца копья вскормлены,

пути им ведомы,

овраги им знаемы,

луки у них натянуты,

колчаны отворены,

сабли изострены,

сами скачут, как серые волки в поле,

ища себе чести, а князю славы.

И не раз, должно быть, вспоминалось русским князьям в этом походе знаменитое "Слово". Ведь и они, подобно князю Игорю, шли в глубь степей, в самое сердце Поля Половецкого. Конечно, сил у них было куда больше, чем у Игоря, но ведь и враг был не тот, что прежде. Он страшен был уже одной своей неизвестностью, загадочностью. Недаром же говорили книжники-монахи, что неведомые пришельцы, сокрушившие аланов и половцев, и есть те самые племена медиантов, которые некогда были побеждены и изгнаны в пустыню Етривскую библейским полководцем Гедеоном. Это о них, говорили монахи, пророчествовал в древности Мефодий, епископ Патарский: "Придет время — явятся они снова и пленят всю землю… И возложат они тяжкое ярмо на выю всем другим людям, и не будет народа или царства, которое смогло бы противостоять им…"

Переправившись на левый берег Днепра, русско-половецкое войско двинулось на восток. Вскоре впереди показался татарский отряд. Первыми его заметили ехавшие впереди "молодые" князья. Бой с татарами был недолгим. Обратившись в бегство, они оставили победителям свои стада и имущество.

Первая крупная победа вдохновила воинов. Всем хотелось завершить столь ударно начавшуюся войну полным разгромом врага. Не теряя времени, армия трех Мстиславов двинулась по следам татар. Восемь дней длилось преследование. Кругом лежала бескрайняя цветущая степь. Наконец впереди заблестела полоска воды. Это была небольшая степная речка Калка. Здесь, недалеко от Азовского моря, утомленные русские полки остановились и разбили лагерь. Высланные вперед дозоры вскоре заметили татар. Стало ясно, что враг где-то неподалеку…

Найти истину среди противоречивых свидетельств различных летописей иногда бывает очень трудно. Примером может служить описание битвы на Калке. Одни летописи возлагают вину за поражение на Мстислава Удалого, другие — на Мстислава Киевского, третьи — на половцев. Сопоставляя летописные известия, можно лишь в общих чертах представить ход событий.