Русские корни. Трилогия - Страница 26
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 134.Немного вернувшись назад, мы и в устье Немана обнаруживаем гнездо наименований, связанных, как мне кажется, с варяжской Русью самым непосредственным образом.
Адам Бременский упоминал о «Руси», граничащей с сембами-пруссами. Триста лет спустя Петр из Дюисбурга упоминал некую «Русию» в низовьях Немана, рядом с Мемелем. На старых картах все нижнее течение Немана с XVII века именуется «Русса» или «Руссе», и там же стоит одноименный город. На немецких картах такое название Немана встречается до ХХ века.
И в том же нижнем течении Немана с 1277 года хроники крестоносцев отмечают неких скальвов, то есть «склавов», славян. До недавних времен жемайты называли этот край Шлавонией («ск» в жемайтских диалектах произносится, как «ш»).
И наконец, самая восточная колония варяжской Руси.
Ладога. Изборск. Белоозеро.
Земли, с которых началась наша Русь.
Я по возможности старался не задерживаться в этой книге на двухсотлетнем споре сторонников норманнской теории со сторонниками теории славянской (не пора ли оставить в стороне унизительное словцо «антинорманнист»? много чести, знаете ли, самоопределяться относительно этих господ). Достаточно уж упоминал о них в предыдущих своих книгах.
Постараюсь и здесь, где этой темы приходится касаться волей-неволей, свести обсуждение теорий к минимуму, ограничиваясь строго фактами и данными источников и не увлекаться критикой.
Во-первых, на Новгородской земле, в окрестностях Ферапонтова монастыря сохранились деревни, выстроенные на вендский манер — «кругляшками». Или подковами.
Каменные крепости Ладоги и находившейся рядом с ней Любши возведены в VII–VIII веках по вендским архитектурным канонам. Точно так же и новгородский детинец 1116 года по конструкции вала очень близок к укреплениям балтийских славян, но совершенно не похож на днепровские крепости.
Застройка городов, в свою очередь, имела мало общего со скандинавской.
Начать с того, что она в абсолютном большинстве случаев была срубной. А срубные дома вместо столбовых и полуземлянок в Швеции начали возводить только в X–XI веках, под влиянием как раз с востока.
На Варяжской улице Ладоги, как неосторожно проговорился в вышедшей в 1985 году Г. С. Лебедев, стояла «большая постройка» «общественно-культового назначения, разрушенная в конце X в. и напоминающая по некоторым конструктивным особенностям западнославянский храм того же времени в Гросс-Раден на р. Варнов (южное побережье Балтики)».
То есть один из наших ведущих норманистов черным по белому написал, что на Варяжской улице стоял западнославянский храм.
Ну и хлебные печи, что возводили во дворах жители Ладоги, Рюрикова городища и Новгорода, один к одному, как те, в которых выпекали хлеб на южных берегах Балтики.
Ах да, в Ладоге есть длинные дома. Однако руководитель Ладожской археологической экспедиции А. Н. Кирпичников, в «антинорманнизме» не замеченный, пишет «Ни в Финляндии, ни в Швеции, ни в Прикамье, например, домов, подобных ладожским, пока не обнаружено… В период раннего средневековья большие дома… не исключительно финские или германские, а распространены на громадной территории от Прикамья на востоке до Рейна на западе».
И то верно, а что вендам длинные дома не были чужды, мы видели на примере «лагерей викингов».
В нижних, самых древних слоях Ладоги, Новгорода, Пскова и пр. находится фельдбергская и торновская керамика. Керамика вообще может считаться самой надежной чертой этнического облика. Сколько угодно будут мужчины подсматривать друг у дружки оружие, а женщины — украшения. И товар это самый ходовой — и то, и другое. И добыча самая желанная. А вот горшки дальше соседнего городка продавать не повезешь — хрупок товар и недорог. И из набега не потащишь — свои же засмеют.
Есть еще Рюриково городище, считается, что с него сам Господин Великий Новгород начался. И не только Новгород — Русь. Сюда Рюрик и пришел из-за моря — «судить и володеть по праву», принести «наряд» в «землю велику и обильну».
Керамика там…
Вы уже догадались, читатель?
С южной Балтики.
Вся.
Ну, даже если горшок можно купить, то тот черепок, что на плечах носишь, не купишь и не выменяешь, его только унаследовать можно. А у ильменских славян, что создавали Ладогу, Новгород, Белоозеро, черепки эти самые не слишком обычные — коротковаты, но узколицы. Все окрестные племена — весь, корела, ижора — с широкими лицами и, судя по черепам в погребениях, чем дальше в прошлое, тем сильней эти черты появляются. Кроме того, лица у них плосковаты, и опять же более ранние черепа — площе, ближе к монголоидам-лопарям, а у словен они с самого начала «выраженные европеоидные». Скандинавы опять же узколицые — зато длинноголовые. А самое близкое подобие черепов новгородцев и ладожан, как установил уже, к сожалению, покойный археолог В. В. Седов, находят в могильниках средневекового Мекленбурга. На землях ободритов-рериков.
Сходство речи между новгородцами — и жителями заселенных выходцами из Новгорода Поморья (на сей раз не Варяжского, а Беломорского) и западной Сибири, и остатками мира вендов-славян, первым выявил такой выдающийся ученый, как А. А. Шахматов. Он указал на «цокание» — произношение «ц» вместо «ч» в севернорусских говорах. Продолжил дело Н. М. Петровский, указав в 1922 году на ряд западнославянских черт, мелькающих в новгородских летописях и грамотах. Это окончания имен на «-ята» и «-хно» (Петрята, Гюрята, Смехно, Прохно, Жирохно). Это написания сторовый вместо здоровый, древяны вместо древляны, подвегли вместо подвели, нелза. Потом эстафету принял выдающийся лингвист и филолог Д. К. Зеленин. Он обратил внимание на то, что слово «смерд» за пределами Руси известно только балтийским славянам, что севернорусское словечко «неве`д» (рыболовная сеть) в 1275 году зафиксировано у жителей варяжского поморья, что самое простое, обыденное слово «собака» известно из славян только русским и потомкам поморян кашубам.
Но.
Настоящий гром грянул во второй половине ХХ века, когда лопата археолога извлекла из сырой новгородской почвы клочки бересты с неровными буквами. Их нашли с той поры сотни, в Новгороде, Старой Руссе, Пскове, Смоленске, Рязани, Москве. Но «чемпионом» по сию пору остается Господин Государь Великий Новгород. По найденным там грамотам восстановили тот диалект, на который сбивались с «правильного», «литературного», языка с оглядкой на церковнославянский, древнерусского новгородские летописцы, дьяки и вечевые биричи. Академик В. Л. Янин недавно особо подчеркнул, что «поиски аналогов особенностям древнего новгородского диалекта привели к пониманию того, что импульс передвижения основной массы славян на земли русского Северо-Запада исходил с южного побережья Балтики, откуда славяне были потеснены немецкой экспансией[40]». Эти наблюдения, обращает внимание ученый, «совпали с выводами, полученными разными исследователями на материале курганных древностей, антропологии, истории древнерусских денежно-весовых систем и т. д.».
Исследователь новгородских грамот А. А. Зализняк пишет: «Установление суммы отличий древненовгородского диалекта, естественно, направило исследовательскую мысль к поискам аналогов этим диалектным признакам в других славянских языках. Результатом таких поисков стал вывод о том, что исходная область славянского заселения Псковского и Новгородского регионов находилась на территории славянской южной Балтики. Именно в языках живших здесь славян, в первую очередь в лехитских (древнепольских), обнаружена сумма аналогов древненовгородскому. Этот вывод совпал с капитальными наблюдениями над древностями курганов и поселений недавно ушедшего из жизни выдающегося исследователя древнего славянства академика Валентина Васильевича Седова».
Кроме особенностей языка, в Новгородские земли переехала и топонимика с южных берегов Варяжского моря. Так, знаменитый Ильмень — тезка речки Ильменау, Ильмени в Мекленбурге, а заслужившее в последние годы дурную славу озеро Селигер имеет «тезку» на Рюгене.