Русские и украинцы. Братья по вере и крови - Страница 15

Нравится нам это или нет, но в сичевом «равноправном братстве» имела место… классовая борьба. Так, «1-го января 1749 г. при выборе должностных лиц "серома" (бедняки) изгнали из Сечи зажиточных казаков, которые разбежались по своим зимовникам, и выбрали свою старшину, из бедняков, с И. Водолагой во главе. Есаулом, по свидетельству производившего расследование секунд-майора Никифорова, был избран казак, "не имевший на себе одежды". Бунт был скоро усмирен, и засевшая в Сечи "серома" (бедняки) капитулировали.

Гораздо большие размеры имел бунт в 1768 г., во время которого взбунтовавшаяся "серома" несколько дней была господином положения и разграбила дома и имущество старшины и зажиточных казаков, бежавших за помощью в "паланки" и к русским, соседним с Запорожьем, гарнизонам. Сам кошевой атаман, как он описывает в своем показании, спасся только благодаря тому, что спрятался на чердак и бежал через дыру в крыше.

Казаками из "паланок" и сорганизовавшейся старшиной и этот бунт был подавлен, а его зачинщики жестоко наказаны. Посланные для усмирения Киевским генерал-губернатором Румянцевым 4 полка не понадобились. В архивах сохранились "описи" разграбленного имущества, поданные пострадавшей старшиной и казаками. "Опись" одного из высших старшин занимает несколько страниц перечислением разграбленного, например, 12 пар сапог новых, кожаных, 11 пар сапог сафьяновых, три шубы, серебряная посуда, 600 локтей полотна, 300 локтей сукна, 20 пудов риса, 10 пудов маслин, 4 пуда фиников, 2 бочки водки и т. д.

"Опись" не занимавшего никакой должности "заможнего" (зажиточного) казака значительно скромнее: одна шуба, два тулупа, 4 кафтана, разное оружие и наличными деньгами (которые не успел унести) 2500 руб. крупной монетой, 75 червонцев и 12 руб. 88 коп. медной монетой. Сумма огромная по тому времени.

Кроме этих двух бунтов немало было и более мелких бунтов в "паланках" и слободах, о чем сохранилось множество документов. Например: в Калмиусской "паланке" в 1754 г., в Великом Луге в 1764 г., в Кодаке в 1761 г. и во многих других местах»[60].

Разумеется, тут не следует преувеличивать ни те, ни другие моменты – была и казацкая демократия, была и привилегированная старшина.

В ходе ликвидации Запорожской Сечи в июне 1775 г. у кошевого атамана Калнышевского оказалось «15 880 голов скота, в том числе 639 лошадей. Лошади Калнышевского славились своей породой и стоили от 25 рублей и выше. В этом же году Калнышевский продал татарам 14 000 овец по 2 рубля за штуку. Писарь Глоба имел 13 774 голов скота, старшина Гараджа – 2910 голов, Нагай – 2551»[61].

Риторический вопрос, о каком равенстве и братстве тут могла идти речь?

А теперь, разобравшись с запорожскими казаками, перейдем к казакам реестровым. Тут сразу возникают проблемы с терминологией, поскольку и польские короли, и русские цари часто именовали реестровых казаков запорожцами.

Чтобы избежать путаницы, еще в XVI–XVII веках запорожцев иногда называли «вольными казаками» или «низовым запорожским войском».

Я же предлагаю оставить запорожцев просто запорожцами, а казаков, живших вне Великого луга до 1648 г., – реестровыми, а позже казаков, подчинявшихся гетманам – подданным русского царя, – гетманскими. Так их удобнее называть в мирное время, а в военное целесообразнее называть малороссийскими, поскольку в боевых действиях принимало участие значительное число людей, не входивших в реестр.

5 июня 1572 г. польский король Сигизмунд II Август издал указ о формировании реестрового войска, а точнее, о принятии на королевскую службу 300 казаков, причем не из числа «вольных людей», а из зажиточных хуторян. Командовать над ними был назначен русский православный шляхтич из Белой Церкви Ян (Иван) Бадовский. После организации реестрового войска правительство стало признавать казаком только того, кто был вписан в реестр. За всеми другими поляки не признавали не только казацких прав, но и самого названия «казак».

Фактически указом 1572 г. было создано новое сословие в Речи Посполитой – казацкое. Казачество получило права и привилегии, и даже казаки, временно внесенные в реестр, пользовались этими привилегиями.

Но несмотря на то что реестровые казаки юридически считались сословной группой, за которой закон закреплял определенные права и преимущества, на самом деле так было не всегда. Старосты и местная шляхта не признавали за ними казацких прав, заставляли отбывать разные повинности, платить всевозможные сборы, отнимали имущество, подвергали их таким же притеснениям и унижениям, как и своих подданных. Права казацкой старшины нарушались повсеместно. Старосты и шляхта ущемляли экономические интересы старшины: ограничивали права в торговле, промыслах, корчме. Что же касается королевской власти, то она всегда придерживалась политики «двойного стандарта»: когда появлялась нужда в войске, король призывал крестьян вступать в реестр, а когда такая нужда пропадала, исключал новых казаков из списков.

Поляки терпели реестровые войска по двум причинам: во-первых, содержание реестровых казаков для королевской казны было выгоднее, чем наемных войск. Так, расходы на 6 тысяч казаков были меньше, чем на 600 наемных пехотинцев. А во-вторых, от казаков нельзя было избавиться. В 1577 г. король Стефан Баторий писал крымскому хану: «Мы их не любим и не собираемся беречь, даже наоборот, собираемся ликвидировать, но в то же самое время не может держать там (за порогами) постоянно войско, чтобы им противодействовать».

После прихода к власти в 1576 г. Стефана Батория реестровое войско было распущено. Стефан Баторий не доверял запорожцам и видел в них больше вреда, нежели пользы. Но уже в сентябре 1578 г. Стефан Баторий по универсалу «Соглашение с низовцами» увеличил состав реестра до 600 человек, а в 1583 г. – до 800 человек. Казаки получили во владение земли от Чигирина до городка Трахтемиров в Киевском воеводстве. В Трахтемирове размещались войсковая скарбница (казна), архивы, арсенал, госпиталь, приют для бессемейных инвалидов. Король также вручил казакам клейноды – хоругвь, бунчук, булаву и войсковую печать.

В 1589 г. количество реестровых казаков достигло уже трех тысяч. В основном это были оседлые, семейные, хорошо устроенные казаки, часто обладавшие значительной собственностью. К примеру, завещание некоего Тишки Воловича включало дом в Чигирине, два имения с рыбными прудами, леса и пастбища, 120 ульев и 3 тысячи золотых слитков (из них тысяча в закладе под большие проценты). Нереестровые городовые казаки были существенно беднее реестровых.

В ходе восстания Наливайко в 1591–1596 гг. реестровое казачество польским Сеймом было упразднено. Однако в 1600 г. казаки понадобились ляхам для похода на Молдавию, и ареестр был восстановлен.

В 1602 г. по случаю Ливонского похода (против шведов) реестр был увеличен до 4 тысяч человек. Начав осаду Смоленска в 1609 г., Сигизмунд III довел реестр до 50 тыс. человек, а к 1613 г. он сократился до 30 тысяч.

В 1617 г. Сейм утвердил реестр лишь в тысячу человек, но ради похода на Москву королевич Владислав временно разрешил гетману Сагайдачному увеличить реестр до 20 тысяч.

Далее опять по ситуации: 1621 г. – война с Оттоманской империей, битва при Хотине, и реестр взлетает до 40 тысяч, а в 1623 г. падает до 5 тысяч.

В 1632 г., вступив в войну с Россией, Владислав IV объявил неограниченный набор в реестр. И, наконец, к 1637 г. реестр составляет 6 тыс. человек.

В конце 30-х годов XVI века черкасско-каневским старостой становится князь Михаил Вишневецкий. Поскольку мы будем встречаться с представителями этого княжеского рода, то стоит сказать о нем несколько слов. Вишневецкие происходят от Дмитрия (Корибута) [62], князя Новгород-Северского, сына великого князя литовского Ольгерда. Правнук Корибута Солтан построил замок Вишневец. После смерти бездетного Солтана замок перешел к его племяннику Михаилу Васильевичу, который и стал первым князем Вишневецким. Все князья Вишневецкие были православными. Первым перешел в католичество Константин Константинович (1595 г.). А наш черкасский и каневский староста Михаил Александрович приходился внуком первому князю Вишневецкому.