Русские и украинцы. Братья по вере и крови - Страница 14

Кроме порогов на Днепре было множество заборов. Заборы – те же гряды диких гранитных скал, разбросанных по руслу Днепра, как и гряды порогов, но не пересекавшие реку от одного берега до другого, а занимающие только ее часть, преимущественно с правого берега, и таким образом оставлявшие у другого берега свободный для судов проход. Всего на Днепре в запорожских пределах насчитывалось заборов 91.

Камни, в отличие от забора, торчали то там, то сям посреди реки или у ее берегов. Из множества камней, разбросанных по Днепру, самых известных было семь – Богатыри, Монастырько, Корабель, Гроза, Цапрыга, Гаджола и Разбойники.

Между порогами и заборами, далеко выше и ниже их, на всем Днепре в границах земли запорожских казаков насчитывалось 265 больших и малых островов.

Д.И. Яворницкий писал: «Почти все береговое пространство Днепра, исключая порожистого, одето было роскошными и едва проходимыми плавнями, доставлявшими запорожским казакам и лес, и сено, и множество дичи, и множество зверей. Плавни эти представляли собой низменность, покрытую травяною и древесною растительностью, изрезанную в разных направлениях речками, ветками, ериками, заливами, лиманами, заточинами, покрытую множеством больших и малых озер и поросшую густым, высоким и непроходимым камышом. Из всех плавен в особенности знаменита была плавня Великий Луг, начинавшаяся у левого берега Днепра, против острова Хортицы, и кончавшаяся, на протяжении около 100 верст, на том же берегу, вниз по Днепру, против урочища Палиивщины, выше Рога Микитина»[55].

Бытует мнение, что в Запорожской Сечи не было женщин. Насколько это верно – поговорим позже. А пока отвечу на другой вопрос: а откуда на Сечи брались запорожцы, поскольку там не было женщин? Главным источником пополнения казачьих рядов был приход добровольцев. Большинство их были уроженцами Малороссии и Великороссии. Но среди запорожцев встречались и поляки, болгары, волохи, татары, турки, евреи, немцы, французы и т. д.

Были ли среди них крестьяне? Да, были, но они составляли меньшинство. А большинство людей, приходивших в Сечь, хорошо умели владеть оружием. Это были дворяне (штяхтечи) в поисках приключений или бежавшие от суда и кредиторов, боевые холопы, солдаты-наемники всех мастей, военизированные мещане из городков на границе с Диким полем и т. д.

Среди казаков было множество выходцев с Востока, особенно турок. «Тюркские имена десятков киевлян, каневцев и черкащан, документально подтвержденные ревизией порубежных замков середины XVI в., косвенно свидетельствуют, что казацкая среда менее всего беспокоилась о "чистоте крови" своих членов. Вот, к примеру, эти характерные имена в главном казацком гнезде – Черкассах: Балиш, Бахта, Байдык, Брухан, Бут, Гусейн, Каранда, Кыптай, Кудаш, Махмедер, Малик-баша, Моксак, Ногай, Охмат, Теребердей, Толух, Чарлан, Челек, Чигас, Чурба и др.»[56].

Итак, в Сечь брали людей всех национальностей, но при выполнении следующих условий: быть вольным и неженатым человеком, говорить по-русски, исповедовать православие и пройти своеобразное «обучение» в Сечи. И, наконец, присягнуть на верность русскому царю. Когда установили последнее условие – не ясно, оно вполне могло появиться и до 1653 г.

Прошлые грехи кандидатов в казаки не имели никакого значения. Польский сейм в 1590 г. потребовал от Запорожского войска не принимать к себе лишь приговоренных польским судом к смертной казни. Казаки же попросту проигнорировали требование ляхов.

С Сечи выдачи не было ни при поляках, ни при русских царях. Так, к примеру, сохранился документ о дезертирстве в Сечь в 1735 г. пяти солдат Ревельского драгунского полка, на конях и с вооружением. Сечь их проглотила и «не нашла», когда этого потребовало русское правительство.

Казаки не требовали никаких подтверждений условий приема в Сечь. Заявит хлопец, что хочет – ему верят; правильно перекрестится – ему опять верят и т. д.

Крайне важным является вопрос, на каком же языке говорили запорожцы? Тот же Яворницкий в «Истории запорожских казаков» утверждает, что они говорили на «малорусской речи»[57]. Но, увы, ни в одном из трех томов обширной монографии не приведено подтверждение этому. Современные же украинские ученые вообще считают, что казаки говорили по-украински.

Истину каждый читатель может установить сам, прочитав грамоты запорожских казаков XVI–XVIII веков. Я сам читаю их свободно, но современный украинский «новояз» абсолютно не понимаю.

Образованная часть казацкой верхушки в XVI–XVIII веках училась по тем же грамматикам, что и Михайло Ломоносов в Москве. Все православные книги были написаны на одном и том же языке.

В XVI–XVII веках десятки тысяч малороссов бежали от ляхов на восток в Россию, и у них никогда не возникало проблем с языковым барьером.

Тысячи запорожских казаков периодически жили на Дону, и наоборот, донские казаки живали в Сечи, и тоже никому и никогда не требовалось толмача. Естественно, на Днепре и на Дону были свои сленги, но говорить о разности языков не приходится.

Формально Запорожская Сечь никогда не была независимым гособразованием. Это «государство» (а точнее – автономия) официально называлось «Войско Запорожское Его Королевской милости» при патронате польского короля или «Войско Их Царского Пресветлого Величества Запорожское» при московских царях, или «Войско Их Царского Пресветлого Величества Запорожское обеих сторон Днепра» при царе Петре I.

Фактически же запорожцы жили, вели дипломатические сношения с соседями, нападали на них и т. д. исключительно «по понятиям».

Так что земли Войска запорожского в XVI–XVIII веках в какой-то степени можно считать нейтральной территорией между Речью Посполитой или Россией и владениями татар и турок, а еще короче – неконтролируемой окраиной.

Сами запорожцы уже в XVI веке создали миф о равноправии и братстве всех запорожских казаков и старались поддерживать его в последующие века. Да, чисто формально все казаки были равны. Выборы атаманов и гетманов действительно были более демократичные, чем сейчас наши президентские и думские выборы. Однако реальная власть, большей частью скрытная, находилась в руках «знатных старых» казаков.

Древние мифы запорожского казачества крайне пригодились в ХХ веке как советским, так и националистическим историкам. Первые доказывали, что действия казаков были исключительно элементом классовой борьбы крестьян против феодалов, а вторые утверждали, что как запорожские, как и реестровые казаки представляли собой особый класс украинского народа, который боролся за национальную независимость «вильной Украины» в границах 1991 года. Как видим, цели у «совков» и националистов были разные, а мифологию они создавали примерно одинаковую.

Тот же Яворницкий противоречит своим же идеалистическим представлениям о запорожском казачестве: «…Как велико было у запорожских козаков количество лошадей, видно из того, что некоторые из них имели по 700 голов и более… Однажды кошевой атаман Петр Калнишевский продал разом до 14 000 голов лошадей, а у полковника Афанасия Колпака татары, при набеге, увели до 7000 коней…

…В одинаковой мере с коневодством и скотоводством развито было у запорожских козаков и овцеводство: у иного козака было до 4000 даже по 5000 голов овец: "рогатый скот и овцы довольно крупен содержат; шерсти с них снимают один раз и продают в Польшу"»[58].

Может ли один человек без жены и детей, пусть даже не занятый походами и пьянством, обслуживать 700 лошадей или 5000 овец? Понятно, что нет. Кстати, и Яворницкий пишет: «… овечьи стада назывались у запорожеских казаков отарами, а пастухи – чабанами»[59].

То, что чабаны – не казаки, ясно из текста. А тогда кто? Тут может быть только два варианта: или рабы, или крепостные, принадлежавшие, скорей всего, богатым сечевикам, а в отдельных случаях работавшие на все Запорожское войско.