Русская ведьма в чужом мире (СИ) - Страница 56
Мы притезарились под соснами и пока я гуляла в окрестных кустиках, напрочь забыв от счастья о своих новых возможностях, Гарон вырастил дом. Точно такой же, в котором мы отдыхали в великом лесу в ночь солноворота. Даже про отдельную комнатку, в которой весело журчал теплый источник, не забыл.
— Здорово. — восхитилась я, вернувшись к самолетке. — тогда завтрак я придумаю.
— Я уже придумал. — нежно улыбнулся маг и обняв за талию, повел меня в самую большую комнату, где на столе царило фруктовое изобилие. Даже про виноград, которого не знал раньше, гном не забыл.
— А нам… ничего не будет… за то, что мы все это вырастили? — Вспомнила я про выговор хозяйки.
— Но я ведь не брал энергию у Великого леса. Я же теперь высший эр! — гордо заявил Гарон, и я немедля вспомнила, что давно хотела выяснить, что такое эр.
— Гарон а кто такие… — и тут поняла, что и сама это знаю.
Просто новых знаний так много, что я еще не усвоила их все. Но если правильно задать вопрос, то нужный ответ сам всплывает в памяти.
Маги в Великом лесу делятся на четыре категории. Высшие эры, старшие эры, просто эры и младшие эры. К последним относятся все, кто сумел освоить несколько простейших бытовых и лечебных заклинаний. Те, кто могут на порядок больше, после соответствующего экзамена становятся просто эрами, а через пару веков, поднакопив опыта в скитаниях по стоянкам, старшими. Высших эров до вчерашнего дня в лесу было только двое, они были стары, мудры и по могуществу почти равнялись хозяйкам. Гарон стал третьим.
Интересно… мелькнула в голове подлая мысль, вызывая почти забытую острую боль, а чему Гарон радуется больше… тому, что между нами понемногу устанавливается взаимопонимание, или… своему могуществу?
— Вия! — маг резко развернул меня к себе лицом и крепко прижал к груди. — Не смей так думать! Если тебе не нравится… то, кем я стал благодаря твоему подарку… просто скажи. Я в тот же миг откажусь… это возможно, ты знаешь. Только никогда не сравнивай себя и это могущество. Без тебя мне ничего не нужно. Ты веришь?!
Зеленые глаза, сузившись, требовательно смотрели в глубину моих, а из моего сердца рвалась величественная и простая мелодия… МОЯ мелодия. Та, которую я хочу подарить этому широкоплечему гному с такими крепкими, надежными и в то же время нежными руками.
— Я тебя люблю. — шепнула я в ответ, и зеленые глаза сразу оттаяли, расцвели горячим счастьем, окатили меня нежностью и страстью.
Мы прожили на берегу горного озера три дня, вместо запланированного завтрака, и это оказались самые счастливые дни в моей жизни.
Правда, заставил сильно поволноваться куда-то исчезнувший в первый же день Шомо. Когда мы вспомнили про него и вместе отправились звать позавтракать, фейри нигде не было.
Ну, да, грызла меня неугомонная совесть, время к полудню, а ты только вспомнила, что ребенка нужно иногда кормить. А еще собиралась стать ему родной матерью.
— Вия… — виновато поглядывал на меня Гарон, прекрасно чувствовавший теперь все мои эмоции, — ну, не переживай ты так. Сейчас он найдется, я уже заставил искать всю траву вокруг.
Какую еще траву? Вся трава, которая росла тут весной, к этому времени уже превратилась в желтые сухие стебли, шуршащие под ногами. Только изредка из-под огромных валунов, под которыми сохранялась в жару прохлада и влага, выглядывали чахлые, замученные кустики.
И нам просто несказанно повезло, что именно возле такого кустика затаился под камнем фейри. Увидев нас, он спрятал в колени заплаканное личико, и крепко вцепился в камень руками. Словно боялся что его потащат отсюда силой.
— Шомо? — ласково спросила я, усаживаясь прямо на сухую траву рядом с ним. — ты почему спрятался?
Некоторое время он молчал, только обиженно сопел и изредка всхлипывал. Я уже разобралась в его чувствах, и мне страшно хотелось смеяться, но делать этого было нельзя ни в коем случае.
— Шомо. — еще немного посидев рядом, я осторожно погладила худенькое плечико.
— Не надо! — всхлипнув, дернулся фейри. — я тебе не нужен! Ты меня не любишь!
— Ты ошибаешься. — твердо заявила я. — Ты мне очень нужен и я тебя очень люблю. Не так как Гарона… но это ведь правильно. Детей все любят по-другому. Но это тоже любовь, и она ничуть не меньше, чем мои чувства к гному. И тебе вовсе не о чем плакать. Раньше ты выбирал… с кем жить, со мной или с Гароном… а теперь выбирать больше не нужно. Мы будем жить вместе, Гарон будет твоим папой, а я мамой.
Гарон, присевший с другой стороны от волшебного малыша, протянул ему вверх ладонью крепкую руку:
— Соглашайся, парень. Мне кажется, тебе очень повезло. Не у каждого есть такая заботливая и любящая мать как Вия.
Фейри некоторое время раздумывал, поглядывая на нас исподлобья, потом несмело положил на ладонь мага грязную ручку. Я немедленно крепко прижала ее сверху своей рукой, а второй, не удержавшись, поворошила растрепанные лохмы парнишки.
— А теперь быстро умываться и завтракать. — приказала нарочито строго, с умилением наблюдая, как двое мальчишек, широкоплечий и маленький, заговорщицки переглядываются.
А ранним утром третьего дня, после счастливых дней проведенных рядом с безымянным озером, где мы ловили рыбу, купались и плавали на лодке, выращенной из сухой сосновой ветви, меня начала томить тревога.
Словно что-то звало скорее лететь в ту сторону, где я еще три дня назад почувствовала мощнейший энергетический источник.
Я бродила как неприкаянная по берегу озера, не зная, как сказать Гарику, что наши волшебные дни заканчиваются. Он сам подошел ко мне сзади, ступая неслышно, словно не зная, что я чувствую каждое его движение.
— Раз нужно, значит, пора отправляться. — спокойно сказал, крепко и нежно прижав меня к себе. — у меня только одна просьба, что бы там ни случилось… никогда не говори мне, что ты уйдешь одна. Я пойду с тобой туда, куда идешь ты… и если мне будет суждено вернуться, вернусь только с тобой.
Я только молча кивнула, стараясь, чтобы он не заметил поползшей по щеке слезинки. Ну, вот за что мне, наконец, так несказанно повезло? Или я просто раньше не там искала?
В путь мы отправились сразу после раннего завтрака, и уже после обеда перед нами начала понемногу расти одинокая, уходящая в небо отвесными боками гора.
Она, родимая. И правильно, что нет к её вершине ни человечьих троп, ни звериных дорожек. Нечего здесь делать ни пешему, ни конному. Не про простой люд это место. Только вольнолюбивые ведьмы да бабки-Йожки достигшие определенного навыка в управлении метлами, могут добраться до заветной вершины.
Нетерпение и тревога подхлестывали меня как крапивой, и я гнала самолетку, не останавливаясь даже на привалы. Благо, теперь в ней было пара кают, одна совсем маленькая, другая побольше, столовая и крошечная ванная. Так что садиться было вроде и незачем, разве что размять ноги.
А когда в темнеющем вечернем небе начали зажигаться звезды, и на вершине горы зажглась еще одна, оранжево красная, трепещущая, искра костра, отчетливо поняла, нет, не ошиблась моя интуиция, здесь меня ждут мои подруги.
Садились мы уже почти в полной темноте, но нас все равно заметили. Взметнулся выше костер, приправленный доброй порцией магии, мелькнули в его свете знакомые рыжеватые локоны…
Афина!
А рядом с ней кто? Неужели, Фролга?! И кто- то еще, пока неузнанный в полутьме, но все равно свой, родной!
Девчонки, ну как же я всем вам рада! Как счастлива, что все вы живы и здоровы… а об остальном расскажете сами, хотя и не сразу… но ведь это не так и важно.
Мы проговорили у костра всю ночь, немного поплакали, много смеялись…
А утром совместными усилиями открыли портал и они ушли в него, виновато оглядываясь на меня.
Да не переживайте вы так! Ничего со мной не случится за те несколько дней, что я поживу здесь в ожидании известий от остальных наших подруг, немного задержавшихся в пути.