Русская контрреволюция. Белые от Ростова до Парижа - Страница 1

© ООО Издательство «Питер», 2019

© Серия «Книги Армена Гаспаряна», 2019

© Обложка, А. Гуриненко,2019

Русская контрреволюция. Белогвардейцы. Во всей нашей истории XX века, вероятно, нет более мифологизированной темы. Тут постарались все. Русская эмиграция сложила эпос про подлинных героев, которые по определению не могли ничем запятнать свои белоснежные ризы. Советский агитпроп, напротив, показал их сборищем насильников, грабителей и убийц, которые были не способны на соблюдение привычных нравственных основ общества. Оба образа далеки от реальности.

Была военная доблесть, но были и военные преступления. Была любовь к своей России и отсутствие внятной политической программы. Три года кровавых боев и десятилетия политического противостояния на страницах газет и журналов. Все это уже стало историей. Признаемся честно, мало кому интересной. Герои кинематографа вроде штабс-капитана Овечкина и шпиона Павла Андреевича уже давно заменили в общественном сознании участников тех драматических событий. Так они и существуют в нашем сегодняшнем представлении: понятная и привычная Гражданская война глазами советского кино и толком не знакомая никому подлинная русская контрреволюция.

С тех событий прошло 100 лет. Это хороший повод рассказать об этих людях. Без шелухи идеологического отдела ЦК КПСС с вечными комиссарами в пыльных шлемах и без панегириков золотым погонам эмигрантского журнала «Часовой». В юбилей тех событий важнее помнить слова блестящего поэта Ивана Савина: «Всех убиенных помяни, Россия, егда при-идише во царствие Твое!»

И еще. Сегодня ряд общественных деятелей пытается продолжать гражданскую войну. Градус их ненависти к тем, кто имеет наглость придерживаться иной точки зрения, давно превысил высокие стандарты 1919 года. Эти люди не способны понять: произнеси они подобные лозунги в ту эпоху, их бы сразу расстреляли. Такой уж была Гражданская война. Вторая русская смута. Еще более кровавая. И поводов для гордости в этом нет.

Штурм Зимнего дворца занимает особое место среди событий времен Второй русской смуты. В наше нелегкое время чуть ли не каждый месяц появляются все новые теории, освещающие тот период. Большинство из них, конечно, относятся к разряду конспирологических. Да и мы вряд ли сможем поставить точку в историографии Октября 1917 года. Однако нам по силам подвести некие промежуточные итоги.

И первый вопрос, вокруг которого до сих пор не утихают споры: а был ли вообще штурм Зимнего?

Для начала следует сказать несколько слов об истории строения, расположенного по адресу: Санкт-Петербург, Дворцовая площадь, 2/Дворцовая набережная, 38. Строительство пятого по счету здания главного в прошлом императорского дворца было окончено в 1762 году, уже при Екатерине II. С этого времени по 1904 год грандиозное строение в стиле барокко использовалось как официальная зимняя резиденция российских императоров.

Осенью 1915 года несколько залов дворца были отданы под госпиталь для тяжелораненых имени цесаревича Алексея Николаевича. В ходе Февральской революции 1917 года Зимний был занят войсками, поддержавшими восставших. С июля 1917-го дворец являлся резиденцией Временного правительства.

Во время Октябрьской революции, в ночь с 25 на 26 октября (7–8 ноября по новому стилю) 1917 года большевики штурмовали и взяли Зимний дворец, охраняемый лишь юнкерами и женским батальоном. Как известно, в результате Временное правительство было свергнуто и арестовано. Однако воспринимать захват дворца именно как некие боевые действия было бы неправильно. Все произошло без применения значительной военной силы, хотя советскими кинематографистами штурм обычно представлялся как настоящая битва.

Конечно, это событие не только стало поворотным в истории России, но и оказало огромное влияние на международную обстановку на многие последующие десятилетия.

Историки, как правило, говорят, что планы по штурму Зимнего дворца как правительственного центра возникли лишь непосредственно в октябре 1917 года. Однако вопрос взятия власти большевики прорабатывали еще с весны. Причем Ленин не исключал и того, что он будет решен мирным путем и Временное правительство сложит свои полномочия добровольно.

Здесь следует сделать отступление и посмотреть на то, что представляло собой Временное правительство, поскольку обыватель воспринимает его зачастую как некую аморфную массу.

2 марта (по старому стилю) 1917 года император Николай II отрекся от престола; 3 марта отрекся и великий князь Михаил Александрович. Российская монархия пала. Временное правительство пришло на смену думскому Комитету, став единственным законным органом центральной власти и тем компромиссом, к которому вынуждены были прибегнуть Временный комитет и Петроградский совет. Первый воплощал умеренные силы общества и так или иначе являлся более организованной силой по сравнению со вторым. Совет представлял собой не что иное, как действенную, но разрозненную толпу, и потому мог диктовать условия Комитету, но был не в состоянии управлять государством.

18 апреля (1 мая) 1917 года разразился первый правительственный кризис, предпосылкой к которому послужило общее социально-экономическое положение в стране. А главным импульсом, как считается, стала нота П. Н. Милюкова от 18 апреля правительствам Англии и Франции, в которой заявлялось, что Временное правительство будет продолжать войну до победного конца и выполнит все договоры царского правительства. Результатом стали массовые демонстрации и митинги с требованием немедленного прекращения войны, отставки П. Н. Милюкова и А. И. Гучкова и передачи власти Советам. 5 мая между Временным правительством и исполкомом Петроградского совета было достигнуто соглашение о создании первого коалиционного правительства с участием социалистов.

Затем были июньский и июльский кризисы, уход большевиков в подполье, формирование второго коалиционного правительства под председательством А. Ф. Керенского, который не был в числе тех, кто свергал царя. Однако именно из его уст с думской трибуны прозвучали слова:

Тем временем обстановка в стране ухудшалась. Крестьяне так и не получили обещанную землю, среди рабочих тоже росло недовольство. Украина и Финляндия полным ходом двигались к автономии. Солдаты и матросы были массово поглощены идеей классовой революции. России угрожал голод. Авторитет Временного правительства в обществе был крайне низок. В воздухе витали идеи о том, что только сильная власть, и в частности военная диктатура, сможет уберечь государство от окончательного развала.

Офицерство, казачество и многие из тех, кто был в оппозиции по отношению к революционным процессам, стали группироваться вокруг Верховного главнокомандующего генерала Лавра Георгиевича Корнилова, который пользовался огромной популярностью в войсках. Будучи человеком властным, решительным и жестким, Корнилов ввел запрет на митинги на фронте, установил расстрел за дезертирство, существенно ограничил права и полномочия солдатских комитетов.

12 августа 1917 года глава Временного правительства Керенский созвал Государственное совещание, в котором приняли участие помещики, представители буржуазии, офицерство, верхушка казачества и духовенства, генералитет. Несмотря на то что Керенский пытался отстранить Корнилова от политической деятельности, на совещании генерал четко обозначил свою позицию, выступив за установление железной дисциплины, введение смертной казни и полное упразднение Советов.

После совещания Корнилов начал перемещение верных ему частей для подготовки похода на Петроград. 21 августа немецкие войска заняли Ригу, что, с одной стороны, являлось угрозой для Петрограда, а с другой – стало поводом для «наведения порядка». Керенский, разыгрывая свою партию, начинает вести путаные переговоры со Ставкой, посредником в которых выступал князь Львов. Вначале Корнилову были предоставлены значительные властные полномочия в Петроградском военном округе. Но вечером 26 августа на заседании правительства Керенский объявил Корнилова мятежником. В срочной телеграмме, направленной в Ставку, ему предлагалось сложить полномочия и немедленно прибыть в столицу.