Русская Америка: слава и позор - Страница 19

Во время Второй Камчатской экспедиции Беринга Стеллер обнаружил среди выменянных у эскимосов вещей деревянное блюдо, которое отчего-то упорно считал сделанным русскими, проживающими на Аляске. Другой ученый из той же экспедиции, Герард Миллер, раскопал в архивах отчет Тараса Стадухина, где прямо говорилось, что на «Большом острове», по слухам, живут бородатые люди, которые носят длинную одежду наподобие русской и, подобно русским, делают деревянную посуду.

В 1795 г. монах Герман, отправленный Святейшим Синодом на Аляску для миссионерской деятельности, отправил настоятелю Валаамского монастыря большое письмо, где сообщал, что от приказчиков компании купца Лебедева узнал: где-то в глубине континента, на берегу «большой реки» находится поселение «русских американцев» – но это, разумеется, вовсе не нынешние русские колонисты, а люди, обитающие там с «прежних времен». Время от времени приказчики получали от них через посредников ножи с надписями.

Тогда никому так и не удалось отыскать это загадочное поселение. Но через полторы сотни лет подтверждение последовало и с американской стороны. В 1944 г. американец Теодор Фарелли опубликовал в журнале «Восточнославянское обозрение» статью «Затерянные колонии Новгорода на Аляске», где рассказал об открытии в 1937 г. на побережье Кенайского залива поселения из 31 дома. По мнению американских специалистов, раскопанным им домам было не менее… 300 лет, и построили их не индейцы и не эскимосы, а кто-то другой. А еще раньше, в 1941 г., члены американского Русского исторического общества опубликовали статью к 200-летию открытия Чириковым Америки – где утверждали, что в библиотеке Конгресса США обнаружены документы, неопровержимо свидетельствующие о русском поселении на Аляске еще в 1570 г., во времена Ивана Грозного. Они – как позже и Фарелли – полагали, что это поселение (или поселения) были основаны новгородцами, после захвата их города москвичами, бежавшими подальше от грозного царя.

К сожалению, не уточняется, о каких именно документах шла речь. Но след имеется. Еще до революции американцы приобрели для библиотеки Конгресса собрание красноярского купца Юдина. Обширнейшая юдинская библиотека включала не только книги, но и немало старинных рукописей времен освоения русскими Сибири и Аляски. Юдин предлагал свою библиотеку государству, но казна Николая II денег на это не нашла, и американцы, прекрасно знакомые с этим богатейшим собранием, его тут же приобрели, не скупясь…

Делать какие-то однозначные выводы пока что невозможно. Рассуждая теоретически, ничего нет невозможного в том, что какие-то русские мореходы оказались в Америке задолго до второй половины XVIII века. Новгородцы имели огромный опыт плавания «в морях студеных». Другое дело, могли ли они пробиться будущим Северным морским путем аж до Аляски (а впрочем, о ледовой обстановке у этих берегов в XVI веке нам практически ничего неизвестно, могла случиться и оттепель).

Вовсе не обязательно искать корни у новгородцев. При плавании Дежнева через пролив несколько его кочей пропали без вести. Конечно, они могли и потонуть в бушующем море, но, опять-таки теоретически допуская, могли и добраться до Аляски, откуда уже не смогли вернуться (вспомните историю японца Денбея, которого носило по морям полгода!).

А чукчи рассказывали русским о торговой экспедиции, которая примерно в 1670 г. на двенадцати кочах пробиралась к устью Колымы, но попала в бурю, разбросавшую суда. Некоторые, если верить чукчам, до Колымы все же добрались – зато другие оказались на Аляске, где русские обзавелись семьями, прижились среди туземцев и уже никогда не вернулись назад…

И, наконец, не стоит забывать о пятнадцати пропавших без вести моряках с корабля Чирикова, которые могли и остаться в живых, остаток жизни проведя среди индейцев.

В общем, категорических выводов делать нельзя. Загадка остается загадкой. Совершенно непонятна, правда, та ярость, с какой отечественные историки обрушиваются на статью Фарелли, именуя ее «фантазией», но при этом, как водится, не приводя в полном виде то, что критикуют. Известна прямо-таки патологическая страсть ученых мужей объявлять «фантазиями» и «лженаукой» все то, что не согласуется с их собственными диссертациями…

Несомненно одно: если какие-то русские люди и попали на Аляску, при Иване Грозном ли, во времена Дежнева, или со шлюпок Чирикова, их было слишком мало для того, чтобы сохранить себя как русских. Несомненно, они ассимилировались среди индейцев, их потомки еще сохраняли в облике кое-какие славянские черты (бороды, прически, цвет лица), делали одежду, посуду, оружие так, как повелось от полузабытых предков – но в конце концов окончательно растворились среди краснокожих…

Ну а мы вернемся в Иркутск…

Где в 1790 г. произошло событие, имевшее, без преувеличения, огромное значение для дальнейшего освоения русскими Америки – Шелихов наконец-то уговорил своего старого знакомого Александра Андреевича Баранова стать главным управителем всеми делами шелиховской компании на Аляске и Кадьяке. Без преувеличений, событие это – историческое. Что бы там ни говорили, а Большую Историю творят в первую очередь личности. А уж Баранов, человек честный, умный, решительный и непреклонный, был личностью с большой буквы, более чем четверть века успешно руководивший Русской Америкой.

Александр Андреевич Баранов – душевный, обаятельный, мирный старичок – внешне весьма походил на добросовестного чиновника какого-нибудь Департамента почт и телеграфа…

Если бы! Приключений и свершений, выпавших ему на долю, хватит на десяток приключенческих романов. Сам себя Баранов (без малейшей шутливости!) любил впоследствии называть «Писарро российский». Франсиско Писарро, если кто запамятовал, – знаменитейший испанский конкистадор. Участвовал в завоевании Панамы и Перу, открыл залив Гуаякиль на тихоокеанском побережье Южной Америки и Западные Кордильеры, основал несколько городов (в том числе Лиму и Трухильо), с горсточкой солдат завоевал богатое государство инков. В шестьдесят три года был убит испанскими же заговорщиками, людьми конкистадора Альмагро, с которыми много лет враждовал. В своем последнем бою дрался один против двадцати, но силы были неравными…

Не преувеличивал ли Баранов, сравнивая себя со столь знаменитой личностью? Баранов, разумеется, не захватывал богатых золотом царств. Но что до остального – давайте рассмотрим его жизнь в Америке подробнее…

В том же году Баранов отправляется к месту своего назначения. По дороге галиот «Три святителя» терпит крушение на Уналашке, Баранов вместе со спутниками застревает там надолго, питаясь исключительно гнилой китятиной…

Примерно в это время у берегов Аляски объявился англичанин капитан Кокс. Началась русско-шведская война, и шведы, не способные напакостить России в Америке самостоятельно, наняли Кокса, выдав ему по всей форме каперское свидетельство. Капер, если кто запамятовал, от пирата несколько отличается – во время войны законным, можно сказать, образом захватывает корабли конкретного противника. А посему стоит на ступеньку выше обычного пирата, и вешать взятого в плен капера (как без затей поступали с пиратами), означает поступиться правилами хорошего тона…

Одним словом, Кокс приплыл на Аляску с приказом разорять русские поселения. Но тут произошло нечто, по-моему, не имеющее аналогов в мировой практике: увидев, насколько убого живут русские и какая тяжелая у них жизнь, Кокс жечь и разорять ничего не стал, наоборот, отослал русским продовольствие и одежду, подарил даже секстан и мирно отплыл восвояси.

Поступок для английского морехода немыслимо благородный. Подобного рыцарства за англичанами не замечено. И потому у меня есть стойкие подозрения, что Кокс был кем угодно, шотландцем, ирландцем, валлийцем – но только не англичанином…

Итак, Баранов… Пережив кораблекрушение, он отправил несколько отрядов на эскимосских байдарах для изучения Аляски. Всю весну и лето его подчиненные бороздили море и сушу. Сам Баранов обошел на байдаре вокруг острова Кадьяк – и решил заложить столицу Русской Америки в Синиакском заливе означенного острова. Там помаленьку стало вырастать укрепление, в честь наследника престола названное Павловской крепостью.