Русь и Польша. Тысячелетняя вендетта - Страница 19

Взойдя на престол, Сигизмунд III немедленно приступил к гонениям на диссидентов (то есть некатоликов). В 1577 г. знаменитый иезуит Петр Скарга издал книгу «О единстве церкви Божией и о греческом от сего единства отступлении». Две первые части книги посвящались догматическим и историческим исследованиям о разделении церкви, в третьей части содержались обличения русского духовенства и конкретные рекомендации польским властям по борьбе с православием. Любопытно, что в своей книге Скарга именует всех православных подданных Речи Посполитой просто «русскими».

Скарга предложил ввести унию, для которой нужны только три вещи: во-первых, чтобы митрополит киевский принимал благословение не от патриарха, а от папы; во-вторых, чтобы каждый русский во всех артикулах веры был согласен с римской церковью; и, в-третьих, чтобы каждый русский признавал верховную власть Рима. Что же касается церковных обрядов, то они остаются прежними. Эту книгу Скарга перепечатал в 1590 г. с посвящением королю Сигизмунду III. Причем и Скарга, и другие иезуиты указывали на унию как на «переходное состояние, необходимое для упорных в своей вере русских».

В книге Скарги и в других писаниях иезуитов средством для введения унии предлагались решительные действия светских властей против русских.

Сигизмунд III твердо поддержал идею унии. Православные церкви в Речи Посполитой были организационно ослаблены. Ряд православных иерархов поддался на посулы короля и католической церкви.

24 июня 1594 г. в Бресте был созван православный церковный собор, который должен был решить вопрос об унии с католической церковью. Сторонникам унии правдами и неправдами удалось принять 2 декабря 1594 г. акт унии. Уния расколола русское население Речи Посполитой на две неравные части. Большинство русских, включая и шляхтичей, и магнатов, отказалось принять унию.

29 мая 1596 г. Сигизмунд III издал манифест для своих православных подданных о совершившемся соединении церквей, причем всю ответственность в этом деле брал на себя: «Господствуя счастливо в государствах наших и размышляя о их благоустройстве, мы, между прочим, возымели желание, чтобы подданные наши греческой веры приведены были в первоначальное и древнее единство со вселенскою римскою церковию под послушание одному духовному пастырю. Епископы [униаты, ездившие к папе. – А.Ш.] не привезли из Рима ничего нового и спасению вашему противного, никаких перемен в ваших древних церковных обрядах: все догматы и обряды вашей православной церкви сохранены неприкосновенно, согласно с постановлениями святых апостольских соборов и с древним учением святых отцов греческих, которых имена вы славите и праздники празднуете».

Повсеместно начались гонения на русских, сохранивших верность православию. Православных священников изгоняли, а церкви передавали униатам.

Православные шляхтичи во главе с князем К.К. Острожским и протестанты во главе с виленским воеводой Криштофом Радзивиллом решили бороться с унией старым легальным способом – через сеймы. Но католическое большинство при сильной поддержке короля на сеймах 1596 г. и 1597 г. сорвало все попытки диссидентов отменить унию. В итоге к уже существующей межконфессиональной розни добавился и конфликт между униатами и православными. Да и вообще Сигизмунд был человеком из другого мира, чуждый не только своим русским подданным, но и польским панам. Он носил бородку клином, как его современник, жестокий и подозрительный испанский король Филипп, с которого Сигизмунд во многом брал пример. Вместо простого кафтана и высоких сапог, какие носил Баторий и другие польские короли, Сигизмунд одевался в утонченные западные одежды, в чулки и туфли.

Избрание на престол Сигизмунда III стало первым шагом к гибели Речи Посполитой. Религиозные репрессии вызывали непрерывные восстания православных внутри страны, а территориальные претензии ко всем без исключения соседям – длительные войны.

Обратим внимание на герб Речи Посполитой в царствование Сигизмунда III. По краям он обрамлен гербами земель, входивших в состав Речи Посполитой. Среди них Великая Польша, Малая Польша, Литва. Но это понятно. Но затем идут Швеция, Россия, причем не кусками, а целиком, Померания, Пруссия, Молдавия, Валахия и т. д.

Герб Речи Посполитой времен Сигизмунда III Вазы.

Четырнадцатилетний геноцид русского народа, учиненный польскими панами в 1604–1618 гг., на 400 лет сделал лютыми врагами бывших братьев-славян. Далее последовали новые взаимные обиды, но истоки антогонизма между русскими и поляками следует искать в 1604 г.

Любопытно, что польские историки XIX – ХХ веков скороговоркой касаются событий Смутного времени начала XVII века. Так, в конце ХХ века историк Владислав Грабеньский в своей 740-страничной «Истории польского народа» отводит нашествию поляков на Россию 2 (две!) страницы. Ну а в современном издании «Истории Польши» Михаила Тымовского и прочих польской агрессии 1604–1618 гг. уделено целых 34 строчки (!), то есть три абзаца. А всего в этом официальном опусе 514 страниц. Ну о том, что книга Тымовского – официальный труд, говорит хотя бы то, что к русскому изданию 2004 г. предисловие написал Стефан Меллер – профессор, доктор исторических наук, посол Республики Польша в Российской Федерации.

Редким исключением стал польский историк Казимир Валишевский, родившийся в 1849 г. в Польше. Но всю жизнь он провел во Франции и умер в Париже в 1935 г. Сей офранцузившийся поляк в течение полувека занимался русской историей и написал на французском языке десяток монографий, посвященных русским царям от Ивана Грозного до Александра I.

Ну а все остальные польские историки и рядовые граждане имеют весьма туманное представление об участии своих предков в Великой смуте XVII столетия и попросту не желают о ней слышать.

6 января 1598 г. умер царь Федор Иоаннович – последний правитель из рода Ивана Калиты. Государство Российское оказалось без легитимного наследника.

На Руси в Х – XIV веках подобный династический кризис решился бы просто. Престол перешел бы к наиболее знатному князю Рюриковичу – вассалу московского князя. Точно так же поступили бы во Франции, Испании и в других странах Западной Европы.

Но в Московском государстве князья Рюриковичи и Гедиминовичи за сто с лишним лет перестали быть вассалами и соратниками великого князя московского, а стали его холопами. Иван III убивал в темницах без суда и следствия знаменитых князей Рюриковичей, причем не только прощенных ранее противников в войне с Дмитрием Шемякой, но и верных союзников, которым он был обязан не только престолом, но и жизнью. А его достойный сын Василий уже мог позволить себе публично называть князей смердами и бить их плетью. Опять же так было принято на Востоке. Попробовал бы Анри IV или даже Людовик XIV бить плетью или дубинкой, как наш «великий» Петр, герцогов и графов на балу.

Грозный устроил грандиозное избиение российской аристократии. Причем потомки храбрых князей – властителей Руси, как бараны, покорно ждали, пока за ними придут палачи. Лишь у одного Андрея Курбского[47] хватило ума и смелости драпануть за бугор от кровавого тирана.

Даже находившиеся в фаворе внуки и правнуки удельных князей при Василии III и Иване Грозном, подписывая грамоты, уничижительно коверкали свои имена. Дмитрий подписывался Дмитряшкой или Митькой, Федор – Федькой, Василий – Васьком и т. д.

Естественно, что к 1598 г. народ считал Митек и Васьков царскими холопами, хоть и высокопоставленными, и богатыми.

В итоге главными претендентами на престол стали двое абсолютно нелегитимных и один абсолютно легитимный персонаж, причем в жилах всех троих не было ни одной капли крови Рюриковичей[48].