Руководство по системной поведенченской психотерапии - Страница 38

Впрочем, одного лишь осознания пациентом своего болезненного состояния (факт обращения за психотерапевтической помощью) и даже изъявления готовности лечиться (выполнение пациентом данных ему предписаний) – совершенно недостаточно, поскольку для формирования адаптивного стереотипа поведения необходимо прежде редуцировать дезадаптивный. Тот же будет «сопротивляться» своей редукции посредством «элементарных эмоций», поддерживающих его постоянство. А кроме того, формирование нового динамического стереотипа неизбежно сопряжено с преодолением силы «элементарных эмоций», «защищающих» динамический стереотип отсутствия данного, нового динамического стереотипа. Устойчивость динамических стереотипов не может быть преодолена лишь сознанием их дезадаптивности, необходима интенция («направленность к», «направленность от»), то есть «элементарные эмоции» нового, еще по сути отсутствующего динамического стереотипа адаптивного поведения. С другой стороны, «страх неизвестности» (а новое, пусть и адаптивное поведение, есть для пациента ситуация неизвестности) составляет одну из основных проблем психотерапии и относится к числу «элементарных эмоций».

Иными словами, любой динамический стереотип представляет собой и «матрешку», состоящую из нескольких последовательно вкладываемых друг в друга элементов, если рассматривать его структурно (собственно динамический стереотип), и «марионетку», движение которой определяется целым набором удерживающих ее нитей, если рассматривать динамический стереотип процессуально (доминанта). Если же рассматривать какой-либо единственный поведенческий акт, то он не является какой-то самостоятельной величиной, противопоставленной психике, но таким преломлением всей психической организации в данном континууме поведения, то есть в самой этой психической организации в таком ее положении.

При этом необходимо учитывать, что фактическим «деятелем» является субъект поведения (КМ СПП), а не психотерапевт или «здравый смысл». Субъект же, оценивая свое поведение, видит его как бы не «изнутри», а «извне», то есть вся система психического предстает перед ним не «снизу вверх» (по мере усложнения, от истоков к результату), а «сверху вниз». Иными словами, оценивая свое поведение, человек находится в сфере сознания, то есть оперируя элементами «картины» психического, которая на поверку оказывается чудовищно нечувствительной к процессам, протекающим в «схеме», отображающей фактическую действительность. Изменения же в «схеме», которые могут быть крайне существенными и напряженными в смысле общей адаптированности психического, могут никак существенно не представляться в «картине» психического, и наоборот, в «картине» могут происходить такие изменения, которые нарушают установившийся порядок в «схеме».

В результате события, которые требуют крайней мобилизации внутренних адаптивных ресурсов психического (что, собственно говоря, и происходит в этот момент в «схеме»), не находят подобающего им представительства в «картине» (не оцениваются (не осознаются) должным образом – как опасные, сложные, просто стрессовые). Возникает своеобразный «разлом» («схема» и «картина» действуют не синхронно и однонаправленно, а в противофазе и разнонаправленно), в результате чего появившееся мобилизационное напряжение, из-за отсутствия репрезентации в «картине», не выполняет своей адаптивной функции и перекладывается на другие сферы (в «картине» находятся какие-то не относящиеся к делу поводы для переживаний и треволнений), что в конечном счете ведет к деструктивным эффектам.

Классическими примерами такой ситуации являются в числе прочего брак или переезд на новое, формально более привлекательное место жительства. Поскольку в обоих указанных случаях происходит переформирование целого спектра различных динамических стереотипов, этот процесс крайне травматичен для организации психического. Процессы аккомодации и ассимиляции переживают фазу своей сильнейшей напряженности, однако оцениваются (осознаются) эти факты (брак, переезд и т. п.) как благоприятные. Возникающие здесь противоречия и разрывы, как правило, достаточно быстро обнаруживаются в виде разнообразных проявлений дезадаптации. В иных случаях они создают своеобразные «болезненные очаги», которые дадут о себе знать в другое время, а возможно, и в другом «месте» психического. Совершенно аналогичную ситуацию может вызвать у кого-нибудь из родителей и выход дочери замуж (женитьба сына): внешне («сознательно») благоприятное событие создает эффект критического перенапряжения сложившихся динамических стереотипов «схемы».

Возможен и совершенно противоположный вариант, когда те или иные события, которые не представляют собой существенной угрозы существующим динамическим стереотипам «схемы», отображающей фактическую действительность, оказываются оцененными (осознаются) как чрезвычайно серьезные и болезненные. В этом случае аберрации элементов «картины» психического (означающих, суждений и т. п.) способны вызвать существенную детонацию в «схеме», что влечет за собой избыточные искажения в отображении ею фактической действительности.

Примечательным примером таких событий является давно назревший и уже фактически состоявшийся развод (супруги или уже не живут вместе, или ведут раздельное хозяйство, или практически не общаются, не имеют сексуальных отношений), но, вдруг, юридически оформляют этот развод. С точки зрения состояния подавляющего большинства динамических стереотипов «схемы» это обстоятельство никак не должно создавать «узлы» напряженности, даже напротив. Однако аберрации «картины», спровоцированные этим «сознательным» фактом, могут возыметь деструктивный эффект и способны вызвать очевидную дезадаптацию. К числу аналогичных примеров относится также и смерть кого-нибудь из близких родственников (например, родителей или детей), которые давно уже живут отдельно, может быть, в другом городе, стране, встречаются крайне редко, связи между ними ослаблены, а может быть, и крайне враждебные. Однако «осознание» факта этой смерти (что опять же для подавляющего большинства динамических стереотипов «схемы» не является существенным событием) может стать тем «очагом напряженности» в «картине», который вызывает (множеством различных способов) выраженную психическую дезадаптацию, возникновение невротического симптома и т. п.

Весьма существенным аспектом является и факт («конфликт»), находящийся в основании «культурно-исторической психологии» Л.С. Выготского, факт «противоречия или столкновения природного и исторического, примитивного и культурного, органического и социального»³⁸⁰ в процессе онтогенетического формирования личности. Иными словами, ребенок в процессе своего взросления движется по двум направлениям – развивается как биологическое существо и формируется как социальное; разумеется, эти аспекты сопричастны и во многом взаимообусловлены, однако они существенно различны, поэтому интегральная структура никогда не является непротиворечивой[131]³⁸¹.

С другой стороны, К. Ясперс, утверждая аналогичный тезис (и даже усиливая его) о том, что «влечения и инстинкты следуют своим, сложным путем, без всякой помощи со стороны сознания», полагает, что «сознание» может использовать «интенцию для их активации или сдерживания». А потому «психическое здоровье состоит в беспрерывном сознательно-бессознательном взаимодействии на всех уровнях вплоть до явных волевых актов». Иными словами, бессознательные процессы являются «мобильными и пластичными», они «не механистичны», а потому могут «контролироваться сознанием» и не способны «ни овладеть им, ни ускользнуть от него»³⁸². Однако нельзя не признать, что желаемое выдается К. Ясперсом за действительное. Значительное число моментов, продиктованных различиями («генетическими») корней этих двух «сторон» («линий») поведения (что акцентировал Л.С. Выготский), лишают человека возможности такого непосредственного владения своей психикой. Именно этот аспект и должен быть прояснен сейчас самым основательным образом.