Руководство для детей, у которых трудные родители - Страница 2

А нет ли в такой оценке взрослых, в этаком «суде» над родителями чего–то оскорбительного? Уверена, будут такие, кто обязательно об этом спросит. Думаю, что нет. Более того, думаю, что «суд» этот переживают все дети, то есть все люди. Как иначе трактовать гордость за родителей? (Родители выиграли этот процесс.) Проиграли (иногда временно), если дети начинают своих родителей стесняться. Проиграли навсегда, если дети от них отказываются или, еще того хуже, родителей лишают права на их собственных детей. Новое всегда судит старое, но любой суд подразумевает два решения: оправдание и приговор. А родители в глазах детей всегда имеют презумпцию невиновности и пользуются ею, потому что они родители. Дети в отношении собственных детей будут пользоваться ею же.

Следующий вопрос: почему «Руководство для детей, у которых трудные родители» мы рекомендуем читать всем — и детям, и взрослым? Да потому, что все люди, как медали, имеют две стороны. Они одновременно и чьи–то родители, и чьи–то дети. Мы все совмещаем в себе эти две ипостаси, просто в разное время поворачиваемся друг к другу разными сторонами.

Есть в «Руководстве» одна неясность: когда родители взрослеют? И что такое взрослый человек? Кто такие выросшие дети, незрелые взрослые? Думаю, дело не в терминологической путанице. Критерием взрослости автор выбирает время, когда человек полностью идентифицируется, то есть сознательно выбирает свою линию поведения, работу, круг общения. Именно обретением себя должен в результате закончиться и любой процесс воспитания и образования. Но, Боже, как трудно! Тем более что у соседа жизнь, как обед, всегда лучше.

Вопрос номер один: не вредно ли детям подобное чтение? Сплошное ерничество. И, мол, уже читали мы рассказы о жизни хозяев, поведанные их собаками и котами, а тут оценки… младенцев, которые и говорить–то не умеют! Но нужно ли говорить, чтобы выразить свою оценку происходящего? Крик и болезни трехмесячного ребенка — не менее серьезный знак, чем возмущенные заявления подростка. Одно совершенно ясно: у каждой такой реакции есть не всегда проговоренная, не всегда выясненная и понятная причина. И это неприятие, непонимание другого рвет ту связь, что создается между ребенком и его воспитателем. «Обретя благодаря автору «Руководства» проницательность, — пишет в предисловии к французскому изданию известнейший французский психоаналитик Франсуаза Дольто, — ребенок сможет понять, настолько велика добрая воля трудных родителей выйти за границы, очерченные для ее воплощения их личным прошедшим опытом, опытом их предков, которые также унаследовали этот опыт от своих предков.

Что же до родителей, то они смогут правильно оценить те усилия, которые делают дети для того, чтобы, несмотря на так называемую родительскую заботу о них, воспитать их, и тогда родители перестанут называть «неблагодарными» этих своих, пусть временами и неловких воспитателей».

И книжка эта — не сборник рецептов (это тоже подчеркивает Дольто). Как всегда бывает в педагогике, она «преисполнена глубокой мудрости и размышления, может быть, даже размышления бессознательного, которое следует за сознательно полученным удовольствием…»

Эта первая дама французского психоанализа, врач, наделенный потрясающим даром любви к пациенту, советовала взрослым, купив «Руководство», просто оставить его на видном месте — обязательно найдут дети, обязательно прочитают и обязательно извлекут пользу.

Все эти рекомендации — не пустой звук и не реклама: Дольто была придирчива и умела быть жестко определенной, если этого требовала польза дела. В предисловии же она выражала свое подлинное восхищение прочитанным.

Так кто же столь расхваливаемый автор? Жанна ван ден Брук — это псевдоним. Раскрывать его мы не имеем права, но скрывается за этим выдуманным именем парижский практикующий психоаналитик; во время своих долгих консультаций она и набрала фактический материал для «Руководства». С большим юмором она старается представить разные ситуации в семье, с которыми может столкнуться ребенок в каком угодно возрасте. Читая о них, ребенок может и «строить» собственную личность, и «воспитывать» своих трудных родителей. А в воспитании не все гладко и не все должно приносить удовольствие. Уважение к родителям не означает череду удовлетворений их желаний (как, впрочем, и воспитание детей). Правда, родители в ловушку получения удовольствия попадают чаще, считая, что любая боль, причиненная им детьми, есть свидетельство сыновней или дочерней неблагодарности. А если это стремление сделать вас лучше даже через ваше родительское «не хочу»? А если это протест против того, как вы разрушаете свой организм алкоголем, сигаретами, бесконечной работой? Или так по–дурацки выраженное стремление к совершенству…

В общем, предела совершенству нет…

Надеюсь, читатель не будет обижен на столь ненасыщенное научными терминами предисловие. Уверена, в воспитании самые важные моменты сопряжены не с усиленным морщеньем лба, а с глубинными душевными процессами, которые вполне могут сопровождаться смехом. Чем искренней вы будете смеяться, тем больше шансов, что причина смеха стала понятна. Искреннее возмущение тоже полезно: поняли причину, распознали и отреагировали. А все научные штудии оставим на потом — рецензентам, по крайней мере.

Учитесь, постигайте искусство конфликта, чтобы сам этот конфликт послужил на пользу развития вашей личности, динамике отношений с окружающими и сохранил баланс жизненных сил. Я же просто постаралась сыграть роль амортизатора, смягчить удар — очень нетрадиционное решение семейных конфликтов предлагает автор, и, чтобы понять его, надо прочесть, что написано, а не заткнуть себе уши, вырвать из текста цитаты и начать их бесконечно мусолить. Позиция «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу» хороша только в исполнении деревянных обезьянок. Человек — живой и не может существовать вне связи с окружающим миром.

С уважением, О. Кустова

Авторы этой книги были в свое время весьма удивлены тем, что наше общество придает слишком большое значение той роли, которая отводится личностным особенностям родителей в зачатии ребенка. Конечно, важно, является ли ребенок желанным или нежеланным, но не следует тем не менее упускать из виду, что родители лишь средство: роль их в рождении ребенка в чем–то напоминает природные явления; они — как ветер, вода, бабочки и насекомые. Главное, что находится в конце концов один достаточно предприимчивый сперматозоид, который добивается все–таки того, что пребывающая в расцвете сил яйцеклетка принимает его, и они решают вместе предпринять дальнейшее жизненное приключение. Известно ведь, что подавляющее большинство яйцеклеток просто–напросто отказывается участвовать в указанном процессе и лишь ничтожное меньшинство рискует развить этот процесс до конца. Нередко бывает, что уже сформировавшийся человеческий эмбрион вдруг впадает в панику, теряет мужество и не достигает положенного ему девятимесячного срока. Нечего говорить о тех, кто «соскакивает» с этого поезда в самый последний момент, предпочитая родиться мертвым, нежели пуститься в самостоятельную жизнь. И не поддаются исчислению те душевные травмы, которые могут получить какие–нибудь наивные и неопытные отец или мать, если слишком утрировать значение их душевного состояния в момент вынашивания и рождения ребенка.

Если ребенок хочет правильно исполнить свою роль воспитателя, ему стоит — чем раньше, тем лучше — отдать себе отчет в том, что, пока он пребывал в животе у своей мамы, родители его переживали чрезвычайно сложное время: в сферу их переживаний вовлекались как собственные желания родителей, так и желания, и поведение других людей, важных для них во всяком случае. Ребенок, который всего этого еще не знает, полностью не участвует в эмоциональной жизни родителей. Однако от того, каким родители представляют себе свое будущее чадо, зависит место в жизни, которое они готовят ему. И новорожденному понадобится великая осторожность и великий такт, чтобы он смог влиять на глубинный пласт мечтаний, составляющих сокровенное сокровенных его родителей.