Рукопись профессора - Страница 3

— Бесполезно, — захлебываясь, говорил д-р Уилвертон, — бесполезно рассказывать мне. Я знаю. Я говорю, что я знаю. Изложение взглядов, стиль… все указывает на это. Кроме того, послушайте, я видел этот отрывок о Клементе Александрийском раньше. Бедный Донн! Он был одним из замечательнейших ученых — самым замечательным из всех, кто когда-либо проходил через мои руки. Я навестил его однажды в этой ужасной хижине на болотах Эссекса, куда он удалился после… удара, знаете ли… и он показал мне ее тогда, эту рукопись. Ошибка? Да нет, я никогда не ошибаюсь. Я часто думал, куда делась эта рукопись. Если бы я был в Англии в то время, я бы спас ее… Ее продали вместе с остальными вещами после смерти Донна, наверное, чтобы заплатить за его жилье.

— Подождите минутку, Уилвертон, — успокаивающе сказал д-р Эбкок. — Вы слишком быстро излагаете свои мысли. Вы говорите, что «История ранней христианской церкви» была написана молодым человеком по имени Роджер Донн, одним из ваших учеников, который спился и умер в нужде где-то на болотах графства Эссекс. Теперь эта книга обнаруживается отпечатанной на машинке, которой, как вы говорите, Донн не пользовался, — под видом труда, написанного стариком, называющим себя профессором Пиндаром и владеющим в настоящее время особняком «Веллингтония хаус» в графстве Сомерсет. Так? Вы хотите сказать, что этот Пиндар выкрал рукопись или купил ее у Донна? Или что это сам Донн, скрывающийся под видом Пиндара?

— Конечно, это не Донн, — сердито сказал д-р Уилвертон. — Я ведь сказал вам, что Донна нет в живых. Он умер в прошлом году, когда я был в Сирии. Я полагаю, что этот старый самозванец купил рукопись на аукционе.

М-р Эгг хлопнул себя ладонью по бедру.

— Ну, конечно, сэр, — сказал он. — Металлическая шкатулка, которую я видел на столе. В ней-то и был оригинал рукописи, а этот так называемый профессор просто перепечатывал ее на своей машинке.

— Но для чего? — изумился м-р Гриффит. — Это замечательная книга, но на ней вряд ли можно заработать много денег.

— Да, — согласился Монти, — но это было бы великолепным доказательством того, что профессор действительно тот человек, за которого себя выдаст. Предположим, что полиция начнет расследование: вот вам профессор, а вот его книга, и любой специалист, которому ее показали бы (кроме, конечно, доктора Ловелла Уилвертона!), признал бы в ней труд весьма ученого человека.

— Полиция? — резко спросил д-р Эбкок. — Почему полиция? Кто, по вашему мнению, этот Пиндар?

М-р Эгг вынул из кармана газетную вырезку.

— Сэр, — сказал он, — это некий Гринхолт, пропавший финансист, который бежал, прихватив с собой капиталы фирмы «Мэммот индастриз, лимитед» за неделю до того, как профессор Пиндар поселился в особняке «Веллингтония хаус». Вот его описание: возраст — шестьдесят лет, серые глаза, лысый. Украсьте его копной волос, добавьте бутафорские протезы, вельветовый пиджак и скуфейку — и мы получим профессора Пиндара. Я думаю, что с волосами он явно перестарался. А эта миссис Тэббит была настоящей дамой. Вот фото миссис Гринхолт. Уберите грим и уложите ее волосы в пучок на затылке, и они станут похожи, как две горошины.

— Боже праведный! — воскликнул м-р Гриффит. — А полиция прочесала всю Европу в поисках этого человека. Эгг, я не удивлюсь, если вы окажетесь правы. Дайте-ка мне телефон. Сейчас мы позвоним в Скотланд-Ярд…

— Похоже, что вы детектив, мистер Эгг, — сказал позже вечером д-р Ловелл Уилвертон, когда поступило известие об аресте Роберта Гринхолта в особняке «Веллингтония хаус». — Интересно, что же натолкнуло вас на разгадку?

— Ну, сэр, — скромно ответил м-р Эгг, — вообще-то я не очень мозговитый человек, но в моей профессии цену людям узнаешь довольно быстро. Первым, что показалось мне странным, было то, что этот профессор встретился с моим другом из фирмы «Бразерхуд» только после того, как узнал, откуда он и что ему нужно, а потом заявил, что терпеть не может безалкогольные напитки. Знаете, сэр, как правило, занятые люди вообще не выходят к коммивояжерам, если их не интересуют предлагаемые товары. Это одна из основных трудностей нашей профессии. Получалось, что профессор хотел, чтобы его видели в роли профессора, но лишь те, кто не разбирается в книгах и прочих высоких материях. Далее, меня заинтересовал вопрос о мясе. В особняк поставлялись отбивные и бифштексы, которые доставили бы удовольствие человеку с крепкими зубами, а зубные протезы старичка-хозяина дома были настолько ненадежны, что он, очевидно, с трудом пережевывал яичницу. Но наибольшие подозрения вызвала у меня библиотека. Я отнюдь не читатель, разве что попадется хороший детективный роман, но мне приходится бывать в домах многих ученых джентльменов, и я никогда не упускаю случая чему-нибудь научиться. В этой же библиотеке были три вещи, говорившие о том, что ею вовсе не пользуются. Во-первых, книги были все перемешаны: книги одной тематики стояли рядом с книгами совсем другой, а не подобраны по разделам, как обычно делается. Затем, книги стояли чересчур аккуратно: большие книги с большими, маленькие — с маленькими. И наконец, они стояли слишком плотно. Нн один джентльмен, любящий книги или часто пользующийся ими, не поставит их так плотно одна к другой — их очень трудно вынимать, да к тому же и переплеты портятся. Мне это точно известно, я спрашивал у одного из своих друзей-букинистов. Так что, как видите, — убежденно сказал м-р Эгг, — может быть, я и не знаю греческого и прочие премудрости, но я ни за что не поверил, что этот старый джентльмен прочитал хотя бы одну из своих книг. Я подумал, что он просто купил чью-то библиотеку… или, того хуже, ему доставили книги прямо с мебелью, подобранные по цвету и размеру.

— Боже мой, — сказал д-р Арвелл Уилвертон, — какой же вы наблюдательный человек, мистер Эгг!

— Ну что ж, я стараюсь ко всему присматриваться, сэр… Интересно. Да и в работе помогает…