Рудин - Страница 68

я хочу у тебя спросить... - Что? - Как ты думаешь, будет ли брат счастлив с Натальей? - Как тебе сказать... вероятности все есть... Командовать будет она - между нами таить это не для чего, - она умней его; но он славный человек и любит ее от души. Чего же больше? Ведь вот мы друг друга любим и счастливы, не правда ли? Александра Павловна улыбнулась и стиснула руку Михайле Михайлычу.

В тот самый день, когда все, рассказанное нами, происходило в доме Александры Павловны, - в одной из отдаленных губерний России тащилась, в самый зной, по большой дороге, плохенькая рогожная кибитка, запряженная тройкой обывательских лошадей. На облучке торчал, упираясь искоса ногами в валек, седой мужичок в дырявом армяке и то и дело подергивал веревочными вожжами и помахивал кнутиком; а в самой кибитке сидел, на тощем чемодане, человек высокого роста в фуражке и старом запыленном плаще. То был Рудин. Он сидел понурив голову и нахлобучив козырек фуражки на глаза. Неровные толчки кибитки бросали его с стороны на сторону, он казался совершенно бесчувственным, словно дремал. Наконец он выпрямился. - Когда же это мы до станции доедем? - спросил он мужика, сидевшего на облучке. - А вот, батюшка, - заговорил мужик и еще сильнее задергал вожжами, - как на взволочек взберемся, версты две останется, не боле... Ну, ты! думай... Я тебе подумаю, - прибавил он тоненьким голосом, принимаясь стегать правую пристяжную. - Ты, кажется, очень плохо едешь, - заметил Рудин, - мы с самого утра тащимся и никак доехать не можем. Ты бы хоть спел что-нибудь. - Да что будешь делать, батюшка! Лошади, вы сами видите, заморенные... опять жара. А петь мы не можем: мы не ямщики... Барашек, а барашек!воскликнул вдруг мужичок, обращаясь к прохожему в бурой свитчонке и стоптанных лаптишках, - посторонись, барашек. - Вишь ты... кучер! - пробормотал ему вслед прохожий и остановился. Московская косточка! - прибавил он голосом, исполненным укоризны, тряхнул головой и заковылял далее. - Куда ты! - подхватил мужичок с расстановкой, дергая коренную, - ах ты, лукавая! право, лукавая... Измученные лошаденки кое-как доплелись, наконец, до почтового двора. Рудин вылез из кибитки, расплатился с мужиком (который ему не поклонился и деньги долго пошвыривал на ладони - знать, на водку мало досталось) и сам внес чемодан в станционную комнату. Один мой знакомый, много показавшийся на своем веку по России, сделал замечание, что если в станционной комнате на стенах висят картинки, изображающие сцены из "Кавказского пленника" или русских генералов, то лошадей скоро достать можно; но если на картинках представлена жизнь известного игрока Жоржа де Жермани, то путешественнику нечего надеяться на быстрый отъезд: успеет он налюбоваться на закрученный кок, белый раскидной жилет и чрезвычайно узкие и короткие панталоны игрока в молодости, на его исступленную физиономию, когда он, будучи уже старцем, убивает, высоко взмахнув стулом, в хижине с крутою крышей, своего сына. В комнате, куда вошел Рудин, висели именно эти картиныОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com