Русский ВИТЯзь прямо не ходит - Страница 2

– Хотите зайти с козырей на международной конференции? – насмешливо спросил его лектор, скользнув сосредоточенным взглядом по фиолетовой шевелюре опоздавшей студентки. – Не смею препятствовать!

Это замечание имело двойной смысл, потому что фамилия у Александры была Козырь, и над этим не шутил только ленивый.

– Спасибо, Михал Потапыч! – с чувством сказала Александра, поздно спохватившись, что невольно назвала проректора той кличкой, которую ему дали неугомонные студенты. – То есть я хотела сказать…

Проректор сделал вид, что ничего не услышал, спрятав сдержанную улыбку в густой бороде. Внешне он, и правда, напоминал, медведя – сильного, добродушного и никогда не оказывавшего медвежьих услуг, что очень ценили студенты.

– Судя по рассказам сторожа, вы вступили в общество анонимных трудоголиков, – шутливо заметил проректор, пока они вдвоём шли по пустому коридору к лаборатории линейно-оптических квантовых вычислений. – В юности кажется, что здоровье бесконечно, и его можно тратить сколь угодно долго, на самом деле это не так.

– Просто надо было проверить одно предположение, – пробормотала Александра. – А дома у меня нет таких условий, какие можно создать здесь.

– Я так понимаю, что ваши исследования зашли гораздо дальше той темы научной работы, которую я вам предложил? – предположил проректор, плотно закрыв дверь лаборатории.

– Да, – призналась Александра. – Но мне нужно ещё немного времени, чтобы удостовериться. Ещё один вечер, и я расскажу вам обо всём.

– Хорошо, – усмехнулся проректор, с интересом взглянув на неё. – А какую же роль во всём этом играет бродячий кот, которого я обнаружил сегодня утром в этом прибежище научной мысли?

– Главную! – ошарашила ответом Александра.

– Так…– пробормотал проректор себе под нос. – Интересно.

Никому другому он не позволил бы ничего подобного, но в Александре обнаружилось то главное, что он особенно ценил в людях – талант и увлечённость. Михаил Евгеньевич узнавал в ней себя. В её годы он тоже самозабвенно конструировал вечные двигатели и искал металлический водород. Молодость имела одно важное качество: в это время все препятствия казались преодолимыми, а идеи не отягощались лишним знанием о проблемах и отсутствии возможностей. Что ж, кот так кот! Пусть будет! Только вот что она задумала?

В этот день Александра засиделась в лаборатории просто непозволительно долго вместе со своим пушистым ассистентом. Кот – серебристо белый мейн-кун – чудесным образом пробрался сюда дня три-четыре назад (наверное, случайно забежал в корпус и прятался от сторожа). Этого шерстяного партизана никто бы и не заметил, если бы тот в самый разгар опытов не сделал отчаянный прыжок, угодив прямо в экспериментальную установку. Александра сначала сама не поняла, что произошло, потому что такой мощной иллюминации с выделением дыма и искр на её памяти в лаборатории прежде не случалось.

Она бросилась на помощь коту, который, по её расчётам, получил опасную дозу облучения быстрыми протонами и другими частицами, над получением которых она работала целый год, но оказалось, что мейн-кун чувствовал себя прекрасно. Он выскочил из установки и, оглашая стены лаборатории громким мяуканьем, помчался крушить всё, что попадалось ему под лапы. Вот тогда в голову Александре пришла интересная идея: проделать всё то, что она описывала и рассчитывала в теории, с живым и отчаянно смелым испытуемым. Кот первое время прятался от неё так умело, будто исчезал, рассыпаясь в воздухе на частицы, а потом, научившись доверять, всё равно наотрез отказывался выйти за дверь, поэтому приходилось закрывать его в лаборатории. Но раз уж кота заметил сам проректор, дело принимало новый оборот, ведь хвостатые студенты не приветствовались, как в прямом, так и в переносном смысле. Придётся забрать его домой, хотя хозяйка квартиры была против кошек.

Александра взглянула на мейн-куна, который вальяжно возлежал напротив, внутри сконструированной ею установки и никак не желал делать то, что запланировано. Что же она расскажет профессору Лохматому? Может какие-то расчёты неправильны? Александра полезла в сумку, чтобы достать нетбук, в котором вела все записи по своему тайному проекту, и, пока она рылась в беспорядке гаджетов и бумаг, на пол выпал тот самый свиток. Александра подняла его и задумчиво покрутила печать, напоминавшую старинную монету. На аверсе находился странный символ, похожий на иероглиф, а на реверсе с трудом можно было разобрать загадочное имя:

«Ведагора Богдановна …»

Кто это?! Ни у кого из её знакомых отродясь не водилось таких заковыристых имён, а родственников и вовсе не осталось. Разглядеть фамилию оказалось трудно, даже вооружившись лупой. Она была написана со строчной буквы, а может быть, первая буква просто стёрлась. Мейн-кун, улучив момент, попытался откусить печать, но Александра упрятала свиток обратно в сумку.

– Ладно! Идём домой! – сказала она коту, аккуратно извлекая его из установки. – Завтра разберёмся!

Оставлять мейн-куна в лаборатории теперь было нельзя, поэтому Александра решила забрать кота с собой.

– Я этого слонопотама везти отказываюсь! Он своей шерстью весь салон мне облохматит! – заявил водитель такси, заметив, что пассажиров будет двое.

– Это не слонопотам, а Кот Шрёдингера! Сокращённо Кэ Ша! – возразила Александра, вспомнив великого физика и его теоретический эксперимент.

Кстати, и имя для кота получилось забавное, а то бегал до этого без названия.

– Ах, Кеша! А этот Шрёдингер…Шрёдингер… – озадаченно пробормотал водитель, старательно выискивая что-то в собственной памяти. – Бизнесмен что ли?

– Вроде того, – соврала Александра. – Наш спонсор!

– И это его кот? Сразу видно: зажрался! – оценивающе взглянув на белого здоровяка, сказал водитель. – А почему тогда он здесь?

– Потому что Шрёдингер решил поставить эксперимент: поместил в закрытую коробку живого кота и убийственный механизм. Суть эксперимента такова: пока коробка закрыта, кот может быть одновременно и жив, и мертв. Все выборы существуют одновременно. Понимаете? – пояснила Александра, изложив знаменитую философскую шутку физиков.

– Чудная ты! И Шрёдингер твой, – сказал водитель, мозг которого, кажется, тоже пребывал одновременно в двух состояниях до момента вскрытия черепной коробки. – Ладно, садись!

Ехали молча. За окном плыл расцвеченный огнями город. Студент-филолог, вероятно, уже восторженно накропал бы стишок о мистике ночи или как минимум процитировал бы Шекспира, а Александра просто неотрывно смотрела в черноту неба, упавшего верху на дома, площади и проспекты.

– Остановите здесь! – сказала она и вышла из машины.

К дому, где она снимала квартиру, вела дорожка, проходившая через старый запущенный сквер. Идеальное место для одиноких прогулок и размышлений. Кот начал вырываться, желая идти самостоятельно, и вскоре уже трусил рядом с Александрой, слегка выдвигаясь вперёд. Вокруг было величественно и пусто. Фонари проливали загадочный тусклый свет, клёны, охваченные дрожащей дымкой лёгкого марева, казались выходцами из иных миров, а дорожка – лентой, выпавшей из косы великанши. Но важнее всего был ветер, приводивший в движение всю эту мистику и несущий в себе запах листвы, ночи и приключений. Кот уже убежал довольно далеко вперёд, как вдруг на противоположном конце дорожки показался силуэт крупного пса.

Чёрный и гибкий, он выглядел частью ночной темноты, стремительно мчавшейся к серебристо-белому мейн-куну. С каждым шагом пёс словно увеличивался в размерах, и его угольно-чёрная шерсть, казалось, была опалена искрами алого пламени.

– Кэ Ша! – крикнула Александра, бросившись на помощь коту.

Пёс двигался быстрее, он уже летел вперёд и будто оставлял за собой огненные следы. Но в самый решающий момент атаки мейн-кун вдруг исчез, словно рассыпавшись сонмом белых искр! Александра не поверила своим глазам, замерев на месте, как, впрочем, и пёс. Через мгновение Кэ Ша материализовался рядом с ней и, как ни в чём не бывало потёрся лбом о руку Александры, преодолев таким образом расстояние метров в десять в один миг.