Русский каганат. Без хазар и норманнов - Страница 14

Фотий пишет о крещении русов как о большом дипломатическом успехе. Ведь принявших христианство по византийскому образцу в Константинополе воспринимали какподданных и союзников. Политическое значение могло иметь обращение какой – то земли, народа, а не шайки разбойников. Фотий проводит аналогии между крещением русов и Дунайской Болгарии, ставя эти события в один ряд. А с болгарами у Византии были весьма сложные отношения, и их крещение действительно было большой победой греческой дипломатии.

Кроме того, исходя из сведений о епископе, очевидно, что в «Окружном послании» речь идет о крещении не дружины воинов, а племени, населяющемопределенную территорию. Константин Багрянородный, относя события к патриаршеству Игнатия (867—877)[25], добавляет, что епископ прибыл в столицу русов (название император не упоминает):

«И народ росов, воинственный и безбожный, посредством щедрых раздач золота, серебра и шелковых одежд, он (император Василий I Макодонянин, правивший в 867—886 гг. – Е.Г.) привлек к переговорам и, заключив с ними мирный договор, убедил их сделаться участниками спасительного крещения и расположил принять архиепископа… Он (архиепископ. – Е.Г.), прибыв в страну названного народа, был принят ими благосклонно по следующему поводу. Князь (в оригинале – „архонт“, правитель. – Е.Г.) этого племени, собрав собрание подданных и председательствуя сокружающими его старцами… приглашает… архиерея и спрашивает, что он намерен им возвестить и чему их научить. Архиерей предложил им Евангелие и рассказал о некоторых чудесах Нового и Ветхого Завета. Росы заявили, что они не поверят ему, если не увидят сами что-нибудь подобное… Помня слова Христа о просящих во имя Его, архиепископ ответил: „Хотя и недолжно искушать Бога, однако, если вы от всего сердца решили приступить к Нему, просите, чего хотите, и Бог непременно сделает это по вере вашей, хотя мы грешны и ничтожны“. Варвары потребовали, чтобы было брошено в огонь Евангелие. Помолившись, архиепископ сделал это. И по прошествии достаточного времени Евангелие было вынуто из потухшей печи и оказалось неповрежденным. Увидев это, варвары, пораженные величием чуда, без колебаний начали креститься»[26].

Этот рассказ повторяется многими византийскими писателями XI – XII вв., а в XVI в. с ним познакомились и московские книжники, которые срочно включили его в летописи и хронографы, приписав крещение Аскольду (так повествует Хронограф западнорусской редакции 1512 г. и Никоноровская летопись). В сообщении Константина важно то, что архиепископ отправился встрану русови вел переговоры с их правителем.

Где находилась эта страна – очень определенно говорит автор XI в. Георгий Кедрин, используя материалы предшественников (во времена самого Кедрина Киевская Русь уже затмила остальные):

«Народ скифский, около Северного Тавра обитающий, лютый и свирепый… испытавше гнев Божий (после нападения на Константинополь. – Е.Г.), в страну свою возвратися. Потом прислав в Царьград посольство, просили сподобить их святого крещения, которое и получили»[27].

А в 879 г. в перечислении епархий Константинопольского патриаршества впервые упоминается Росская, которая, видимо, находилась в городе Россия в Восточном Крыму. Известно, что просуществовала она до XII в.[28].

Византийские источники первых трех третей IX столетия определенно указывают на Северное Причерноморье и Крым как на место обитания русов. Также важно, что ни один византиец не указывает на родство русов со славянами. Напротив, этот этнос назван кочевым, что противоречит славянскому земледельческому укладу. Но контакты этого народа с центром империи не были постоянными. Русы в связи с отдаленностью не представляли для Византии большой угрозы или особого стратегического интереса. Поэтому и описания источников весьма скупы. Единственная этнографическая особенность, которая известна по греческим сочинениям, – это «древнее таврическое избиение иностранцев» (ксеноктония) в Житии Георгия Амастридского. К сожалению, этого совершенно недостаточно, чтобы делать выводы о происхождении этноса.

Свидетельства западноевропейских хроник еще более кратки и спорадичны. В средневековой Европе были известны несколько видов русов – в Прибалтике, на Дунае и в степях Восточной Европы. Только у последних, вероятнее всего, было государство, названное в Бертинских анналах Русским каганатом. Особенно любопытно, что предварительная локализация каганата и росов греческих источников весьма близка – та же степная полоса юга Восточной Европы. Прояснить ситуацию могут восточные источники, знавшие и русов с хаканом во главе, и русский обычай ксеноктонии.

Если западноевропейские сведения о Русском каганате носят фрагментарный, случайный характер, то арабо-персидские источники Средневековья, напротив, предоставляют уникальные данные не только о русах, но и соседствовавших с ними этносах и государствах. Здесь и координаты территории, и описание этнографических особенностей – обряда погребения, внешнего вида, способа хозяйствования, и перечисление основных городов. Из восточных источников известно и о русах с хаканом во главе, и о трех центрах Руси – Славийи, Куйабе и Арсе. Наиболее полные сведения о племенах под названием «рус» IX в., как и о других народах Восточной Европы того времени, содержатся в памятниках географической литературы, к которой в данном случае можно присоединить и труды комплексного содержания, своеобразные энциклопедии, которые появились в Арабском халифате уже в IX в.

Географические труды в халифате составлялись на основе принципов, разработанных античными учеными (представления об окружающем ойкумену Океане, деление обитаемой части земли на широтные зоны – климаты). Практически вся географическая литература Арабского халифата со времени возникновения (первая половина IX в.) «вышла» из географического руководства Клавдия Птолемея II в. н. э., и долгое время наряду с современным материалом в ней содержалась и старая античная информация, особенно об отдаленных территориях. Именно из античных трудов перекочевали к восточным ученым рассказы о легендарном острове Туле и «Островах счастливых» на северо-западе и амазонках. Причем если у Тацита и Птолемея амазонки располагались в малознакомой им Азии – на восток от реки Ра (Волги), то восточные авторы переместили их, как и «людей-псов» и других мифических существ, на крайний северо-запад, то есть туда, где не бывал ни один путешественник Востока.

Именно консервативность является основной особенностью арабо-персидских географических сочинений, и описание этнополитической ситуации начала IX в. сохраняется и в памятниках XIV – XVI вв., почти без изменений рядом с аутентичными сведениями. Это обстоятельство всегда служило для отечественных востоковедов поводом для объявления сведений арабо-персидских географов «недостоверными», «компилятивными». А причиной была и является ныне европоцентричность нашего научного сознания. Оценивая степень развития славян или Древнерусского государства, как правило, сравнивают с Западной Европой. И европейские Баравский географ или Бертинские анналы вызывают у нас гораздо больше доверия, чем какое-нибудь арабское или персидское сочинение. Это связано с тем, что мы проецируем наше представление о современном западном мире на раннее Средневековье.

Между тем и германские племена V в. н. э., и арабы VII в. оказались в одинаковой ситуации. В наследство европейским варварам достались развалины Западной Римской империи со всеми ее научными и культурными достижениями, а арабы в течение второй половины VII в. захватили Сасанидский Иран, византийские владения на Ближнем Востоке, Египет и Ливию. На римских землях сначала образовались небольшие варварские государства, которые в большинстве своем к началу IX в. были включены в империю Карла Великого. Но синтез римской культуры с варварскими обычаями проходил весьма медленно. Многие достижения были утрачены, к примеру, в столице Франкской империи отсутствовал даже водопровод. Иначе события развивались в халифате. К середине VIII в. это единое государство включало в себя огромные пространства от Испании и Магриба на западе до Инда и среднего течения Сырдарьи на востоке, от Дербента на севере до Египта и Аравии на юге. Арабы, покорившие значительно более развитые страны, создали условия для плодотворного взаимодействия входивших в халифат народов. Под их властью оказалось эллинистическое Средиземноморье и иранский мир. В результате сложилась новая уникальная культура, идеологической основой которой стал ислам, а государственным языком – арабский (с 705 г.). Развитие Арабского халифата VIII – X вв. воистину поражает воображение. По проценту урбанизации мусульманские Египет и Месопотамия в то время превосходили страны Европы XIX в. В Багдаде тогда жили около 400 000 человек, строились дома в 7, а то и в 14 этажей. При династии Аббасидов за год в Багдад стекалась сумма более чем в 400 миллионов дирхемов (арабских серебряных монет), то есть около 1160 тонн серебра. Для сравнения, все поступления Российской империи за 1763 г. были в 2,8 раза меньше[29].