Русские кругосветные мореплаватели - Страница 8

В своем описании пребывания на острове Тенериф Крузенштерн говорит:

«Инквизиция господствует здесь равномерно, как во всех прочих гишпанских владениях, и притом, по уверению многих, с великою строгостью. Она имеет главное свое пребывание на острове Канарии. Для человека свободомыслящего ужасно жить в таком месте, где злость инквизиции и неограниченное самовластие губернатора действуют в полной силе, располагающей жизнью и имуществом каждого гражданина… Здесь бросаются в глаза иностранцев всеобщая бедность народа и легкость нравов женского пола. Нищие всех возрастов, покрытые рубищами, наполняют улицы. Толпы их еще увеличиваются сухощавыми, на уродов похожими ворами. Здешнее воровство заставляет думать, будто находишься среди дикарей на островах Южного океана. Никакая осторожность не может спасти от него. Каждое гребное судно, приходящее к нашему кораблю, привозило искушенных в сем ремесле людей. Всякий раз на глазах всех матросов было что-либо украдено, так что я, наконец, принужден был отдать приказ никого больше не пускать на корабль».

Тенериф, как и вообще Канарские острова, Атлантида древних, открыты были царем племени берберов Юбою. Он нашел острова необитаемыми. Каждому из них он дал название. Самый большой из них1 был назван Большой Канарией (от латинского слова Canis — собака: на нем была найдена порода огромных диких собак). Древние римляне называли эти острова Пурпурными, так как вывозили с них пурпур. После падения Римской империи Канарские острова были надолго забыты. Только в 1334 г. их открыли вновь путешественники. Канарские острова были заселены сильным воинственным народом гуанчи. Климат на Канарских островах чрезвычайно благоприятный. Здесь растут финиковые и кокосовые пальмы, сахарный тростник и всевозможные растения более умеренных стран.

За время стоянки на рейде Санта-Круц наши моряки побывали на острове Тенериф и на вулкане Пико-де-Тейде. Совершить восхождение на самую вершину его не удалось, так как она была вся покрыта снегом и льдом.

Население состояло большей частью из испанцев и почти все занималось рыболовством. На берегу морякам попадались на каждом шагу нищие, монахи, верблюды, нагруженные всяким скарбом (верблюд, привезенный сюда впервые французом Бетанкуром вскоре после завоевания Канарских островов, принес большую пользу как вьючное животное).

Познакомившись с городом, моряки отправлялись в окрестности, которые были живописны, но дики и пустынны. Только местами виднелись небольшие долины в ущельях. Там росли ям, кактус, кокциниллифер, местами — дикая евфорбия со своими рожкообразными ветвями. На Тенерифе разводили кошениль. Насаждали обширные рощи кактусов, в которых жило пурпурное насекомое. С виду кошениль кажется неподвижной точкой, это самка, у которой нет крыльев; она живет неподвижно на кактусе, в твердый лист которого вонзает свое сосальце. Самец — с крыльями. Он летает около самки, холит и кормит ее. Оплодотворенная самка превращается в темный шарик. Самку отделяют деревянным ножом от листа и опускают в сосуд, который потом сохраняют в теплоте, чтобы заморить насекомое. Таким путем добывалась дорогая краска — кармин.

Желая ознакомиться с природой Тенерифа, наши моряки отправились в Лагуну и в Оратаву, находящиеся на севере острова. Там, в Вилла-Франко, среди ароматных виноградников, окружавших величественный Пико-де-Тейде, росло знаменитое драконовое дерево, имевшее на высоте 3 м от земли 11 т в обхвате. В пещерах, окружавших пик, моряки видели мумии гуаничей, первобытных обитателей острова. При этом командир порта Санта-Круц поднес в подарок посланнику две очень хорошо сохранившиеся мумии. В лагуне моряки осматривали необыкновенный ботанический сад, в котором собраны все растения тропической полосы всего мира, особенно Южной Америки; здесь они приобрели семена редких растений для петербургского ботанического сада.

Ученые экспедиции собрали на Тенерифе и других Канарских островах большую коллекцию образцов природы.

Тенериф вел значительную торговлю, которая сосредотачивалась, главным образом, в Санта-Круца. Вывозили прекрасное тенерифское вино, соду, виноград и фрукты. Ввозили разные ткани, сукна, бумажные материи и европейские металлические изделия.

Во время всего плавания Лисянский и штурманы экспедиции занимались исправлением имевшихся лучших английских, французских и голландских морских карт и составлением новых. Лисянский сделал следующую запись: «Долгом себе поставлю заметить, что вид острова Тенерифа со стороны северной, находящейся в Ост-Индийском и Английском атласе, весьма не походит на действительный, а потому и прилагаю свой на карте земного шара».

Закончив астрономические наблюдения, определив точное географическое положение ряда пунктов Тенерифа и ознакомившись с Канарскими островами, моряки запаслись большим количеством провизии, картофеля, фруктов, лимонов и вина. Предстоял большой переход через Атлантический океан.

27 октября «Надежда» и «Нева» снялись с якоря и пошли к берегам Бразилии. В тропических и приэкваториальных широтах приходилось проходить полосы океана, в которых господствуют переменные противные ветры, маловетрие и штили, жестокие шквалы, сопровождаемые проливными дождями. По мере приближения к экватору жаркий и влажный воздух становился удушливым. Термометр показывал 40° Ц и более. Вода была той же температуры, и обливания не приносили облегчения. Целыми днями моряки совсем не видели солнца. Атмосфера — как в бане: платье и постели нельзя было просушить. Во внутренних помещениях корабля невозможно было спать из-за духоты. Моряков одолевала болезненная усталость, в ногах чувствовалась слабость, во рту ощущался дурной вкус. Внешних развлечений было мало. Море в штиль однообразно. Иногда из гладкой его поверхности вырвется рыбка, блестя розовыми крылышками, быстро пролетит в сторону и снова юркнет в воду; иногда проскользнет моллюск со своим парусом. В тени у корабля море принимает яркоголубой цвет. Вечером солнце, спускаясь в туман, теряет свои лучи и висит тускло горящим шаром. Наступает ночь, такая же душная, как день, однако ночью все как-то оживлялись.

Днем, если не было работы, моряки прятались по углам, ночью часто слышался бубен. Собирались песенники и тянули «Плакала-рыдала, русою косою слезы утирала», и эти мотивы уносили далеко на родину. Но вот угомонились и матросы-песенники.

Однообразный жаркий день со всевозможными учениями, тревогами и работами сменялся таким же другим. Иногда налетал шквал с дождем, тогда закрывали шпигаты[11], чтобы набрать на палубу воды. Команда принималась мыть белье и мыться.

Ночью из-под корабля с двух сторон густыми потоками вырывались блестящие фосфористые брызги воды.

Через несколько дней поднялся шторм. Отдаленный шум моря и надвигающиеся со всех сторон тучи предвещали шквал. Корабль, как опытный боец, готовился к защите Горизонт все темнее и темнее; море плещет сердитыми волнами. Шум ветра, хлопанье парусов, крик команды — все сливается в дикую гармонию. Налетает шквал и разражается сильным дождем.

1 ноября, когда вследствие безветрия корабль «Надежда» казался совершенно неподвижным, астроном Горнер и Крузенштерн произвели астрономические наблюдения: взяли несколько лунных высот и определили наклонение магнитной стрелки.

Сначала корабли экспедиции направились к экватору. Они прошли в виду острова Св. Антония, одного из островов Зеленого Мыса, и вскоре получили пассатный северо-восточный ветер, продолжавшийся до 15 ноября. Следующие за тем десять дней корабли находились в полосе безветрия и штилей. Наконец, после 30-дневного плавания от Санта-Круца, 26 ноября в десять часов тридцать минут утра «Надежда» и «Нева» пересекли экватор. Традиционное морское торжество, известное под названием «Чествование Нептуна», которым принято было отмечать переход из северного в южное полушарие, носило у наших моряков довольно скромный характер. Они знали о нем только понаслышке и праздновали его как умели. В момент перехода через экватор «Надежда» и «Нева» произвели салют: одиннадцать пушечных выстрелов. Команды стояли по вантам, приветствуя друг друга криками «ура». После салюта офицеры и команда были выстроены во фронт, и командиры поздравили их с прибытием в Южное полушарие.