Русские кругосветные мореплаватели - Страница 7

Экипаж «Надежды» состоял из 58 человек, «Невы» — из 47 человек. Все были добровольцы-матросы, не бывавшие никогда в дальних плаваниях. До этого времени русские суда не ходили дальше северного тропика. Теперь им предстояло пройти до 60° северной широты, до того же градуса южной, обойти кругом бурного мыса Горна[8], пересечь экваториальные страны, переплыть огромный, суровый и мало известный Великий океан. Предстояло описать дальневосточное побережье и затем, после продолжительного пребывания в бурных водах северной части Великого океана, вернуться в свое Балтийское море.

Неведомое плавание и неизбежные опасности, продолжительность разлуки с близкими должны были, казалось, повлиять на русских людей больше, чем на иностранцев, привыкших к плаваниям… Но страсть русских к путешествиям оказалась столь сильной, что охотников принять участие в экспедиции хватило бы не для двух кораблей, а для целой эскадры.

Крузенштерну советовали взять с собой нескольких иностранных матросов, плававших раньше в Великом океане, но он это отклонил и ограничился только тремя учеными иностранцами.

6 июня 1803 г. «Надежда» и «Нева» вышли из Кронштадтской гавани на Большой рейд и здесь погрузили порох и снаряды[9]. Они были снабжены необходимым для трехлетнего плавания запасом материалов, провизии, обмундирования. Были приобретены тюфяки, подушки, простыни, одеяла, сделан запас сверхкомплектного обмундирования и провизии.

26 июля «Надежда» и «Нева» снялись с якоря. День был ясный и теплый. К восьми часам вечера прошли мимо пустынного острова Сескар. Ветер понемногу усиливался и стал задувать с запада против курса. Пришлось лавировать. Корабли переваливались с волны на волну. Берега постепенно скрылись. Суда вышли на морской простор.

29 июля ветер почти стих. К двум часам пополудни «Надежда» и «Нева» подошли к острову Гогланд. Таким образом, при противном ветре переход 80 морских миль требовал у кораблей того времени 76 часов. 1 августа экспедиция вышла из Финского залива в Балтийское море. Ежедневно производились морские учения: постановка и уборка парусов, артиллерийское учение, пожарная и водяная тревоги.

Пожар на корабле, особенно на военном, где несколько сот пудов пороха и взрывчатых веществ, чрезвычайно опасен, поэтому судовой состав постоянно практикуется в борьбе с этой опасностью. Команда пользуется всеми наличными помпами и брандспойтами, достает воду из-за борта ведрами, заливает ею воображаемое место пожара.

При водяной тревоге личный состав упражняется в принятии быстрых мер по спасению корабля на случай пробоины, удара о камень, столкновения с другим судном, попадания неприятельского снаряда в подводную часть судна во время боя. В этом случае пробоину затягивают снаружи борта парусом, так называемым пластырем; отверстие пробоины плотно закрывается, или, как говорят моряки, «засасывается» парусиной и не пропускает воды. Затем плотники и столяры изнутри заделывают пробоину досками. Вода, которая успела попасть в корабль через пробоину, откачивается судовыми водоотливными средствами.

Ученья и тревоги производились на кораблях по два раза в день: утром до обеда и после отдыха, который бывал ежедневно от 11 часов до 2 часов дня. Наступили однообразные дни. Отправляли службу, обедали, ужинали — все по расписанию и по свистку вахтенного[10]. Для обеда команды в ее помещении опускались подвесные столы (в остальное время они прикреплены к потолку верхней палубы), приносились из камбуза (кухни) большие чашки (баки) с наложенным в них кушаньем из одного общего, или «братского», котла. Давали за обедом и за ужином одно блюдо: щи со свежим мясом, с солониной или с рыбой или кашицу с большой порцией русского масла. Перед обедом и ужином команда получала чарку водки или рома, тем кто не пил ежемесячно уплачивалось по девять копеек за каждую невыпитую чарку. Щи всегда были вкусные.

По окончании дневных работ обыкновенно раздавалось приказание: «Команде песни петь и веселиться».

16 августа в пять часов дня суда прошли мимо острова Борнгольм, где старинные замки утопали в зелени. 17 августа подошли к Копенгагену и стали на якорь на Большом рейде.

«Надежда», как старший корабль, салютовала из пушек «датской нации» двадцать одним выстрелом и командующему датской эскадрой — пятнадцатью выстрелами. На салюты она получила ответ с адмиральского датского корабля. Прибыл морской офицер, приветствовавший начальника экспедиции от имени правительства. Он сообщил о готовности местных властей помочь чем можно русским морякам. За время стоянки экспедиции были проверены в обсерватории все судовые хронометры, что было очень важно для предстоящего дальнего путешествия. Русские моряки подробно осмотрели военный порт, арсенал, адмиралтейство, заводы, обслуживающие флот и сухопутное ведомство, некоторые военные учреждения и военные суда. Все поражало наших моряков отличным состоянием, удивительным порядком и чистотою.

Команда «Надежды» и «Невы» побывала в городе и его ближайших окрестностях. Во многих местностях страны хлеб был уже снят и убран. Морякам казалось странным, что на полях все выглядело, как на пашнях, которые возделаны под озимь. Жнивье, пройденное граблями, уходило тучною пеленою; нигде не было следа неряшливости, запустения: каждая десятина была окопана канавой с водой; на валу густо росли кустарники и деревья, преимущественно бук и рябина. Красные гроздья пестрели в потемневшей зелени…

В Копенгагене постояли до 8 сентября. Затем отправились в дальнейшее плавание — в Англию, в Фальмут. Во время перехода и в Каттегате, и в Скагерраке, и в Северном море был сильный шторм. 23 сентября встретили у берегов Англии английское военное судно «Антилопа». Оно приняло было сначала наши суда за неприятельские, французские. Вскоре недоразумение выяснилось, и английский адмирал Сидней Смит отправил на «Надежду» лейтенанта с приветствиями и двумя бочонками рома. Его отблагодарили киевским вареньем и клюквенным соком.

На другой день «Надежда» и «Нева» вошли в порт Фальмут. Там простояли шесть дней. Корпуса и палубы судов были вновь проконопачены, так как после штормового перехода из Дании в обшивке корпусов в обоих бортах появилась течь. Наши моряки съезжали на берег, знакомились с городом и его ближайшими окрестностями. Со стороны населения в большинстве рабочих рудников они встретили самое доброжелательное отношение.

5 октября экспедиция вышла из Фальмута. Погода была тихая. Наступила ночь, но никто из офицеров и команды не хотел итти спать: все наслаждались чудной погодой и долго оставались на верхней палубе. Каждый желал, чтобы эти ясные тихие часы, последние у берегов Европы, были хорошим предзнаменованием для путешествия. Долго смотрели моряки на огонь Лизардского маяка, последнего маяка Европы. Когда свет его скрылся, суда направились в океан, к Канарским островам.

Экспедиция Крузенштерна возбуждала внимание всего цивилизованного мира. Счастливое или неудачное ее завершение должно было прославить или омрачить и имя ее участников и России.

На пути к Канарским островам экспедиция производила измерения температуры морской воды на разных глубинах, определяла ее плотность и степень солености. Шли со скоростью приблизительно 4 морских миль в час.

— 19 октября «Надежда» и «Нева» подошли к Канарским островам и увидели очень живописный остров Тенериф с высокой горой Пико-де-Тейде 1220 м высоты. На этих островах много угасших вулканов. Над Пико-де-Тейде всегда клубились пары. У острова Тенериф «Надежда» и «Нева» стали на якорь на рейде Санта-Круц. На острове русских моряков встретили очень радушно. Здесь губернатор предоставил свой дом в распоряжение посланника Резанова и астронома Горнера для производства астрономических наблюдений.