Русские гении за рубежом. Зворыкин и Сикорский - Страница 43

Игорь Сикорский не был изобретателем вертолета, вопреки мнению, сложившемуся в России и многих других странах, закупавших вертолеты великого конструктора. Не был он и первым человеком, поднявшимся в воздух на винтокрылой машине. Не стал он и основателем компании, первой серийно выпускавшей вертолеты. Но он, бесспорно, стал лучшим авиаконструктором сначала тяжелых многовинтовых самолетов, а потом лучших для своего времени вертолетов. Количество изобретенных им узлов и компоновочных схем в разы превышает таковые всех других вертолетчиков, вместе взятых, и именно он довел до совершенства схему с одним несущим винтом — а подавляющее число вертолетов во всем мире выпускается именно по одновинтовой схеме.

Деятельность Сикорского была отмечена почти сотней почетных наград, среди которых медали имени Гугенхайма и Джеймса Уатта, его имя красуется среди изобретателей и ученых Национального зала Славы изобретателей вместе с именами Эдисона и братьев Райт, Энрико Ферми и Луи Пастера. В 1967 году Сикорскому вручили Памятный приз имени братьев Райт за особый вклад в развитие авиации. Почетную медаль «За научно-технические достижения в области фундаментальных и прикладных наук» он получил вслед за такими корифеями техники, как Томас Эдисон, Джордж Вестингауз и Орвилл Райт (его брат к тому времени умер, а посмертно медаль не выдается — как и Нобелевские премии).

Сикорский умер в 1972 году в возрасте 83 лет. Из них 29 лет он жил и работал в России, успев родиться в Российской империи, поработать в Российской республике и уехать из Российской Советской Республики. Следующие 54 года Сикорский строил свои самолеты и вертолеты в Америке, гражданином которой он стал вскоре после приезда и которая стала его второй родиной — годы, прожитые в США, дают веское основание называть эту страну тоже родиной, хотя бы и полуторной, Игоря Сикорского. Даже если он сам так не считал.

В Америке у Игоря Ивановича благополучно сложилась семейная жизнь. Жена Елизавета Алексеевна полностью отдавала себя семье, ни на какую службу не ходила и воспитывала сыновей, которых у них было четверо — Сергей (родился в 1925 году), Николай (в 1926 году), Игорь (в 1929 году) и Георгий (в 1931 году). Его дочь от первого брака жила не с отцом, а с теткой, которая заменила ей биологическую мать. Татьяна Игоревна Сикорская закончила знаменитый Йельский университет, потом была профессором в Бриджпортском университете, а кроме того, родила четырех детей — многодетность у Сикорских, как видим, семейная традиция. Елизавета Алексеевна Сикорская на 24 года пережила мужа и умерла в самом конце XX века в возрасте 90 лет.

Уже упоминавшийся нами Сергей Игоревич Сикорский стал единственным из сыновей, унаследовавшим увлечение авиацией. Отец сажал его в кресло пилота еще в возрасте четырнадцати лет, а во время Второй мировой войны Сергей Сикорский ушел добровольцем в военную авиацию и служил бортмехаником на противолодочном патрульном бомбардировщике «Каталина». Любопытно, что этот самолет производил один из конкурентов его отца — компания «Консолидейтед эркрафт».

После войны Сергей Сикорский работал в представительствах компании «Юнайтед эркрафт» в Европе, занимался менеджментом и пиаром вертолетов отцовской компании (входившей в «Юнайтед эркрафт»). Он добился больших успехов в продвижении продукции компании на европейском, а потом и азиатском и южноамериканском рынках, бывал в России и на первой родине отца Украине, способствуя увековечению памяти Игоря Сикорского. В один из периодов своей работы в «Сикорски эркрафт» он был даже вице-президентом компании.

Любопытна судьба третьего сына Сикорского — Игоря. Он закончил колледж, служил в армии, а потом учился в разведшколе. Ясно, что оказался он там вследствие отличного знания русского языка. Тогда, в начале 50-х годов, в самом разгаре была холодная война, и молодой разведчик был направлен в американскую оккупационную зону австрийской столицы Вены. Игорь Игоревич был аналитиком — он занимался изучением советских газет и журналов, а также переводом радиоперехвата — часть Вены входила в советскую оккупационную зону. Впоследствии он стал заметным деятелем Демократической партии — американскому разведчику, работавшему против СССР и одновременно сыну эмигранта из России, там самое место.

Нам осталось открыть еще одну грань таланта Игоря Сикорского, несколько необычную для высококлассного инженера. Речь идет о богословии. Конечно, в этом его увлечении большую роль сыграл авторитет отца, как мы уже писали, видного православного теоретика антисемитизма, почетного члена Киевской духовной академии. Игорь Иванович в открытых проявлениях антисемитизма вроде бы замечен не был, но он ведь был не дурак и отлично знал о брезгливом отношении к антисемитам в стране иммигрантов Америке. Англичане говорят, что у них в стране нет антисемитизма, потому что они не считают себя глупее евреев. Сикорский тоже не страдал комплексом неполноценности.

Но богословие — совсем другое дело, и изучению истории и философии христианства Сикорский отдавался с не меньшей страстью, чем конструированию летающих машин. Долгие размышления и безоговорочная вера в Бога привели его к написанию, сначала для самого себя, небольших статей о православии и православных молитвах, а затем уже к публикации книги «Послание Молитвы Господней» — речь о знаменитой молитве «Отче наш». Американский биограф Сикорского пишет (по словам Вадима Михеева), что за две тысячи лет никому не пришло в голову проанализировать текст этой молитвы фразу за фразой и выявить ее подлинный смысл. Мы же отметим, что этот анализ Сикорский произвел как настоящий инженер, разобрав молитву на отдельные «детали», исследовав их с лингвистической и исторической точек зрения, а затем собрав всю конструкцию в единое изделие. Приведем пример из книги «Послание Молитвы Господней». Сикорский пишет о двух предложениях молитвы, сведенных им в одно: «Да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли», следующим образом: «Анализируя истинное и полное значение выражения „Да приидет Царствие Твое“, мы находим в нем два важных послания. В самом деле, для того, чтобы „прийти“ необходимо, чтобы объект

а) не находился еще в рассматриваемом месте;

б) существовал в другом месте, из которого ожидается приход.

Эти два заключения являются обязательными логическим последствиями правильного использования слова „прийти“, что в данном случае находится вне сомнений. Если принять, что рассматриваемое Царство еще не существует, более правильным было бы выражение „Царствие Твое да будет создано или учреждено“, но никак не „приидет“. Если, с другой стороны, Царство Божье подобно тому, как к нему обращается молитва, воспринимается как уже существующее на земле, было бы логично просить о его продолжении или победоносном распространении, но слова „да приидет“ не были бы абсолютно точными. Таким образом, значение, приданное слову „прийти“, представляется автору верным».

Удивительно, однако, что образованный и знавший немало иностранных языков Игорь Иванович не задумался над таким простым вопросом: а насколько правильно переведен этот древнегреческий текст на современный ему английский язык? А для нас остается вопросом, как переводчики его брошюры переводили ее далее — на русский, но какой русский? А текст самой молитвы — на церковнославянский? И вообще, какой смысл имеет анализ не оригинала, а перевода, про который лингвисты справедливо говорят: «Ну мы-то с вами знаем, что перевод невозможен». Имея в виду, конечно, что принципиально невозможно передать все оттенки смысла и значения слов иностранного языка, поскольку каждому из них сопутствует такое огромное количество ассоциаций исторического, литературного, страноведческого, психологического да и какого угодно другого порядка, что учесть все их в другом языке невозможно. Попробуйте, например, перевести хоть то же «Отче наш, иже еси на небеси» обратно на английский — куда вы денете эти «иже» да «еси»? Они ведь совсем не «который» и «есть». Так что воздержимся от описания и этой книги Сикорского, и следующей — «Невидимая встреча», которую авиаконструктор написал в 1947 году, после неоднократных посещений Палестины, находившейся тогда под управлением англичан. По словам Вадима Михеева, книга подчеркивает особую, острую необходимость для современной цивилизации немедленно сменить акцент, отдать предпочтение духовному развитию перед материальным. Хорошая мысль! А еще давайте летать, как птицы, а не строить вертолеты.