Русские гении за рубежом. Зворыкин и Сикорский - Страница 34
Существуют три истории о помощи Рахманинова компании Сикорского. Одна просто бредовая, о ней и говорить не стоит, вторая — романтическая. Якобы после какого-то концерта Рахманинова в Нью-Йорке обнищавший Сикорский проник за кулисы и переговорил с великим соотечественником о своих проблемах. То, что они познакомились еще в России, несомненно, да и в Нью-Йорке русская колония была не так уж велика, чтобы они не встречались. Впрочем, это и не важно — Сикорский был знаменитым на всю Россию авиатором, и Рахманинов отлично знал о его успехах. Особо тесных отношений у них не было, но Сикорский убедил его в несомненном успехе предприятия, и, когда он спросил Сикорского — сколько денег ему надо для достройки самолета, Сикорский ответил, что 500 долларов. Не маленькая сумма для того времени, сейчас это соответствует примерно восьми тысячам долларов.
Отсюда и следует недоверие к излагаемому в некоторых статьях о Сикорском. Якобы Рахманинов «ни слова не говоря» — это такой типичный для этих статей оборот, вытащил 5 тысяч долларов и отдал их Игорю Ивановичу. Странно как-то представить Рахманинова, носящего с собой пачку долларов. Может быть, чек? Это уже возможно, но зачем так много и сразу? И чуть ли не в подарок? Нет, это все красивая романтическая история, как и обычно для романтических историй — придуманная.
Гораздо более правдоподобно пишет Вадим Михеев. Согласно этому самому компетентному биографу, Рахманинов просто купил акции Sikorsky Aero Engineering Со на 5 тысяч долларов. Тоже довольно рискованное вложение больших денег, но тут хотя бы есть надежда, вполне себя оправдавшаяся со временем, на возврат, да еще и с выгодой. Впрочем, Рахманинов вполне мог контролировать финансовые потоки компании, поскольку согласился стать ее вице-президентом. А иметь в вице-президентах самого Рахманинова — это ого-го какая реклама. Вспоминается старый советский анекдот: «На бешеной скорости мимо милиционеров мчится правительственный ЗИЛ, за рулем Брежнев (который действительно любил лично водить машину), его персональный шофер на сиденье справа. Один из милиционеров спрашивает другого: „Не знаешь, кто это из начальства?“ — „Даже не представляю себе, но шофером у него Брежнев“».
Самолет достроили, и Сикорский, как обычно, самолично сел за штурвал и поднял свое первое американское детище в воздух, к несчастью, в сопровождении дюжины механиков и прочих работников компании. Перегруженный самолет вскоре рухнул винтом в землю, но летел он невысоко и небыстро, и никто особо не пострадал. Несколько механиков набили себе шишки, кто-то слегка порезался, у самого Сикорского образовался немалый синяк от штурвала. С самолетом все было намного хуже — винты сломаны, радиатор искорежен, погнуты крылья, часть шасси просто отвалилась. Однако фюзеляж в основном остался цел, а слабенькие двигатели все равно следовало заменить.
Деньги на ремонт нашлись, все довольно быстро восстановили, двигатели поставили — отлично зарекомендовавшие себя во время Первой мировой войны американские двенадцатицилиндровые двигатели «Либерти» мощностью 390 лошадиных сил. И осенью 1924 года отремонтированный, да еще и с несколько улучшенной конструкцией, самолет взлетел и показал прекрасные летные качества. Можно было начинать коммерческую эксплуатацию.
Первый американский самолет Сикорского использовался его компанией для перевозки грузов и пассажиров довольно интенсивно и долго, до 1927 года, когда его продали сначала одному известному летчику, который тоже делал на нем деньги, а потом — знаменитому Говарду Хьюзу, о котором мы теперь хорошо знаем по фильму «Авиатор». Этот впоследствии миллиардер вел весьма эксцентрический образ жизни и принимался за все на свете. Он занимался продюсированием фильмов, конструированием женского белья, пилотированием самолетов, конструированием самолета в духе Сикорского — чудовищной по размерам и весу летающей лодки «Геркулес», и самое интересное — уникального судна «Гломар Эксплорер». Официально сообщалось о создании корабля для глубоководных бурильных работ, однако на самом деле он был предназначен для одной конкретной цели, а именно поднятия останков затонувшей в Тихом океане советской подлодки К-129 с ядерными ракетами на борту. Место ее гибели в СССР не смогли установить, а американцы как-то там засекли, и в 1974 году подняли с пятикилометровой глубины (!) на «Гломар Эксплорер» носовую часть подлодки (остальное оторвалось и упало обратно на дно). В этой носовой части нашлось о-очень немало интересного для американской разведки, например две ядерные ракеты. Кроме того, там обнаружились тела 6 советских подводников, которых с почестями похоронили по обычаю в море. Именно с почестями — интересно, как поступили бы в аналогичной ситуации советские военные?
Говард Хьюз в конце 20-х годов занимался как раз кинофильмами и в одном из них («Ангелы Адата») использовал S-29A в качестве вражеского, немецкого самолета, который сбили бравые американцы. Компьютерной графики тогда не было, комбинированные съемки тоже не давали должного эффекта, и богатый Хьюз в марте 1929 года просто приказал поджечь реальный самолет Сикорского (экипаж спрыгнул с парашютами). S-29A эффектно врезался в землю и столь же эффектно взорвался. Не самая худшая смерть старого служаки.
Отметим одно счастливое и довольно странное событие, произошедшее с Игорем Ивановичем во времена постройки этого самолета. Как мы уже написали, жена Сикорского в 1923 году не поехала в Америку, отправила свою пятилетнюю дочь к отцу вместе с несколькими другими родственниками и осталась в Киеве. И в 1924 году Игорь Сикорский женился на Елизавете Семион, которая во время Гражданской войны работала в госпитале американских экспедиционных войск во Владивостоке, что и позволило ей за три года до свадьбы эмигрировать из России. Познакомился Сикорский с ней в одном из общеобразовательных русских учреждений, где г-жа Семион работала учительницей.
Эта женитьба вызывает такое же недоумение, как и удачная эмиграция Сикорского, а потом и его близких. Со своей первой женой Игорь Иванович был ведь обвенчан? И она в 1923 году явно продолжала оставаться не «первой», а просто женой Сикорского, как известно, глубоко верующего православного человека. Или стало известно, что она, ну, скажем, умерла? Полный провал.
И как же тогда, без развода — а церковный брак разорвать не так и легко, — во второй раз женился Сикорский? Причем не просто женился, то есть зашли они натурально в какой-нибудь американский ЗАГС и «расписались». Нет, они еще и обвенчались, причем именно в православном Свято-Николаевском соборе Нью-Йорка. Но перед повторным венчанием Сикорский должен был развестись. Из любопытства мы посмотрели сайт этого собора и обнаружили там такую запись о расторжении брака:
«Церковь настаивает на пожизненной верности супругов и нерасторжимости православного брака. К поводам для расторжения брачного союза относятся:
1. прелюбодеяние;
2. вступление одной из сторон в новый брак;
3. отпадение одного из супругов от Православия;
4. противоестественные пороки;
5. неспособность к брачному сожитию;
6. заболевание проказой или сифилисом;
7. длительное безвестное отсутствие;
8. осуждение к наказанию, соединенному с лишением всех прав состояния;
9. посягательство на жизнь и здоровье супруги или детей;
10. снохачество, сводничество;
11. извлечение выгод из непотребств супруга;
12. неизлечимая тяжкая душевная болезнь;
13. злонамеренное оставление одного супруга другим;
14. заболевание СПИДом;
15. медицински засвидетельствованный хронический алкоголизм и наркомания;
16. совершение женой аборта, при несогласии мужа».
Нигде не сказано, что Сикорский развелся с женой еще до отъезда из России, и во всех его биографиях написано, что именно «жена» отказалась выехать к нему в США. Но в Нью-Йорке его обвенчали, а значит, местный православный священник признал его свободным от уз брака. О его хроническом алкоголизме, отпадении от православия, заболевании отсутствовавшим тогда СПИДом и т. д. ничего не известно. Значит, его могли заочно, вдалеке от жены развести с ней согласно пп. 1, 7, 13 или 16. Про аборт г-жи Синкевич мы также не слышали, по п. 13 его тоже обвинить не в чем, по п. 7 и подавно — семья кое-что слышала о его пребывании в Америке, иначе и не знали бы, куда уезжать из Киева через пять лет после того, как Игорь Иванович взошел на трап парохода «Опорто».