Русские были и небылицы - Страница 3

Мы знаем этот погост, видный издалека, – тут есть фамильные могилы Писаревых.

В Тамбовской и Воронежской губерниях, первых подвергшихся натиску татар, рассказывают крестьяне, когда-то давно прошел по русской земле страшный воитель Батый и на пути вырубил все православное население. Он никому не давал пощады: ни старику хилому, ни беспомощному малютке; сжег по дороге всякое жилье человеческое, истребил все леса и травы на сто верст в ширину, а в длину – насквозь всей русской земли. Где шли его полчища многочисленные, как муравьи, там не осталось ни одного зверя, ни одной птицы, да и рыба вся подохла в реках. Одна лежала черная земля, и та вся избитая конскими копытами, а не зарастала она сто годов. С той поры против этой широкой тропы земной, где шел Батый, и на небе выступило знамение в виде белой полосы, которую зовут Батыевой дорогой. Крестьяне считают, что Млечный Путь образовался на небе со времени нашествия Батыя на Русь, в память страшного бедствия, и лежит в том же направлении, в каком двигался свирепый завоеватель в нашей стране.

Когда Батый хозяйничал в Рязанской области, по преданию, он дошел до такой дерзости, что начал просить у князей дочерей и сестер их к себе на ложе. Один из лукавых вельмож сказал завоевателю о красавице Евпраксии, жене князя Федора. Батый убил ее супруга, а тело его валялось на реке Воронеже; потом прибрано было верным человеком, который принес весть княгине о гибели ее мужа. Евпраксия в это время стояла в высоком тереме и на белых руках держала любимого своего сына Ивана, названного Постником, потому что он по постным дням не брал груди материнской. Она высматривала ласкового, любимого своего супруга, и вдруг получает весть, что князь «любви ее ради и красоты от Батыя убиен бысть». Евпраксия тогда вместе с сыном бросилась с высоты на землю и заразилась до смерти; поэтому и город Зарайск получил свое название: Заразск.

И вот принесено было тело князя Федора, погребено с княгиней и сыном Иваном Постником и поставили над ними кресты каменные.

Один из рязанских вельмож, Евпатий Коловрат, бывший в Чернигове во время нахождения татар, пригнал на землю Рязанскую с малой дружиной и увидел грады разоренные, людей побитых. Собрал он тогда 1700 человек воинов, нагнал Батыя на земле Суздальской, напал неожиданно на станы его, стал рубить и колоть силу татарскую. Сам Батый струсил. Татары думали, что ожили мертвецы русские, которые побиты были раньше ими; но взятые в плен пять воинов разъяснили, что они от полка Евпатиева, пришли честно проводить сильного царя и воздать почести, только не успели наливать чары на великую силу – рать татарскую. Тавруль похвалился перед Батыем, что возьмет живым Коловрата, но тот наскочил на него и рассек его пополам, – начали тут рубить татар, кого до плеч, а кого до седла. И, наконец, сам Евпатий со своей малой дружиной лег костьми на поле. Так богатыри рязанские, «чудища, а не людища», по выражению летописному, «крепкие удальцы лежаша на земле пусте, на траве ковыле, снегом и льдом померзоша».

Почти все древние великие города на въезд и выезд от чужбины имеют поклонные горы, а с тем же вместе и красные села.

На поклонных горах жила радость встречи милого друга, дальнего гостя; на поклонных горах резвилась грусть-злодейка при проводах в дальнюю путь-дорожку, того же друга, того же гостя. В красных селах отдыхали и веселились цари и князья русские.

Все эти поклонные горы и красные села были и есть в Москве и под Москвою, под Владимиром на Клязьме, под Юрьевом-Польским, под Пронском, под Михайловом и под многими городами, отмеченными печатью славяно-русской!..

Гораздо позднее красных сел выстроили подле них жилые хаты людей свободных: торговцев, воинов отставных от княжеской службы, бобылей и прочих. Все эти поселения названы были свободами, может быть, в отличие от крестьян-землепашцев, обязанных в разное время, платить то с сохи, то с земли, то с души положенную подать. Впоследствии свободы изменились в слободы, а из слобожан составились станичники, бортники; а еще позднее: стрельцы, пушкари и прочие тому подобные люди.

Все наши великие древние владения расчислили на станы, и вот станичники, начальствовавшие над этими станами, подразделялись на старых, молодых, жилых и служилых. Бортники назирали за княжескими пчелами, медом, готовили питье медвяное для князя и народа. Стрельцы имели в своем составе пищальников и копийщиков, и тем и другим придавались еще в помощь шиши – народная стража, бессрочная милиция, не столько охранявшая свою область, сколько грабившая по дорогам. Об этих шишах осталось еще памятью одно урочище в Москве.

В числе всех шишей, пушкарей, бортников и прочих русский народ много видел шептунов, колдунов и людей со всякой древней ворожбою. Все чудеса, все удальства нашей средней истории, конечно же, имеют в своих действующих лицах своего пушкаря, своего стрельца, шиша, пищальника. Из них же – опричники, кудеяры, лихаревы и другие. Владимирский удалец Иван Федотыч, ходивший один на сотню подвод обозных, пронский вор Марко, братья Рощины, Перфильич, Краснощекий и Веревкин – все они потомки стрелецкие и казацкие.

Это маленькая часовня на столбике, на нем устроена кровелька, защищающая от непогоды полку, иногда убранную фигурною резьбою. На этой полочке ставят икону. Короче: наша часовня Пятница почти то же, что и кресты на землях католических, расставленные по межам владельцев. В древности, у язычников, может быть, в той же силе был термин. Положительное место для русских Пятниц – перекресток дорог, распутье на две, на три или на четыре стороны. Кто знает Русь, тот видал множество таких Пятниц. В старое, в темное, в непамятное время, говорят, что у нас на распутьях стояли столбы, чураки, неотесанные болваны и мимо них, как водилось, ни конный не проезжал, ни пеший не проходил без какой-либо жертвы, – христиане это истребили.

Замечательно, что в Рязанском княжении, еще и до сих пор, некоторые из распутий, более других дорог, установленные Пятницами, почитаются отчего-то таинственными. Назову одну из них: это дорога Комарина – она идет от Рязани полями и, не касаясь ни деревень, ни сел, теряется в борах Радуницких. Подходя ближе к Радуницкому монастырю Святого Николая, вы уже не слышите об этой дороге; но она опять проскочит кое-где, по лесам московским и владимирским. Всякий перекресток этой дороги освящен Пятницею.

Такие таинственные пути, как упомянутый Комарин путь, пользовались чем-то, особенно священным. На этих путях, как на поклонных горах, обыкновенно торжествовали счастливую встречу с другом, сыном, отцом. Тут же свершалась и последняя минута разлуки человека, уходящего в путь. Ожидания у Пятницы, проводы до Пятницы – общее поверье многих сельских жителей. Здесь только, с благословением небесным, произносилось и сладкое слово: здравствуй! И страшное слово: прощай!

Нередко к Пятнице собирались и красные девицы: они пристально смотрели на синюю даль и угадывали, скоро ли к ним придут, скоро ли прилетят их ясные соколы. Тут и ныне еще услышишь грустную песню осиротелой: