Русские богатыри. Славные подвиги – юным читателям - Страница 1

Давным-давно это было, так давно, что старики не упомнят, а знают только понаслышке от своих дедов да прадедов.

Где теперь города стоят, где сёла да деревни пестреют, – там сплошь леса тянулись, густые да дремучие, и нельзя в них было ни пешком пройти, ни верхом проехать; глубокие, могучие реки растекались во все стороны, по берегам их раскинулись такие широкие поля, что и глазом не окинуть. Повсюду овраги да ямы, а в них змеи лютые кишмя кишат.

Дорог одна-две да и обчёлся, и дороги-то прокладывались не по-нынешнему: прорубят в лесу просеку, забросают хворостом овраги, где ручей случится – шаткий мост на столбиках перекинут, а через реку на скорую руку перевоз заведут – вот и путь готов.

А в лесах-то всякого зверья полным-полно: и медведи, и лисицы, и волки, и туры рогатые с косматой гривой, и вепри, – без рогатины да без лука нельзя было и в путь выехать. Но не одного зверья боялся проезжий: бродили по дорогам разбойники, нечисть всякая, и змеи-горынычи, и колдуны, и оборотни. Кто выезжал из дому, тому уж приходилось трусость за печью оставлять.

Тогда, впрочем, и люди-то были иные, не нынешним чета: жили на свете богатыри да витязи, славились они своей силою непомерной, удальством, молодечеством. Про них прошла молва по всей земле русской, долетела и до нас, даром что с тех пор столько веков утекло.

Стоит высоко на небе широкий двор, такой, что глазом не окинуть, вокруг него железный тын с золотыми маковками, на каждой маковке блестит по жемчужине. Посреди этого чудного двора три терема: один – из чистого золота, другой – из чистого серебра, а третий – хрустальный.

В золотом тереме живёт красное солнышко, в серебряном – светлый месяц, а в хрустальном – их детки, частые звёздочки.

Солнышко всему жизнь даёт, всех греет, всем улыбается. Месяц светлый выглянет в тёмную ночь из своего серебряного терема и осветит мрачные дебри лесные, реки широкие, дороги проезжие; запоздалый путник спешит домой под его мягкими добрыми лучами и воздаёт славу государю-месяцу светлому. А детки их, звёздочки белые, приветливые, с ясными зорьками играют, студёной росою умываются.

Любило красное солнышко людей, заботилось о них, за то и от людей были ему и почёт, и слава: лишь только засветит оно по-весеннему, с полудня, люди в честь его костры зажигают, песни поют да пляшут. Молодёжь хороводы водит, солнышко в песнях просит, чтобы оно милостиво взглянуло на рожь с корнем глубоким, с хлебом обильным, чтобы принесло всем радость и веселье. Проглянет солнышко ярким лучом с неба – всем станет радостно, а скроется за тёмной тучей – нахмурится небо, подует холодом с севера, и люди затоскуют, слезами обольются да запоют горестно:

Ушло красное солнышко в свой златоглавый терем, вышел на небо светлый месяц, рассыпались по небу их детки – частые звёздочки, о ту пору народился могучий богатырь, Вольга Святославич. Вся земля содрогнулась, всколебалась; всколыхалось синее море; звери разбежались кто куда мог: рогатые туры и быстроногие олени попрятались в горы, волки и медведи разбрелись по ельнику, куницы и соболя на острова уплыли; зайцы и лисицы в чащу забились; птицы полетели высоко в поднебесье, рыба на глубину ушла, все почуяли, что родилось не простое дитя, а лежит в колыбельке из дорогого рыбьего зуба, под шелко́вым пологом, могучий богатырь.

Мать его, молодая княгиня Марфа Всеславьевна, на него не налюбуется, пеленает его в дорогие пелены, свивает шелко́вым поясом, баюкает на груди своей, поёт ему колыбельные песни тихие.

Вольга растёт не по дням, а по часам. Только полтора часа и полежал он в колыбели, а уж вырос на полтора года; никто его ещё и лепетать не учил, а он сам собой говорить научился и молвит княгине:

– Родимая матушка, не пеленай ты меня в пелены, не вяжи поясами шелко́выми, пеленай ты меня в латы железные, на голову надевай мне шлем из чистого золота, а в руки дай мне тяжёлую палицу.

Дивуется на него мать, а он растёт себе да растёт. В семь лет стал он таким богатырём, каких мало. К тому же научился он и читать, и писать, и всем хитростям, премудростям да языкам разным заморским – скоро и учителей своих перегнал.

Пришёл он к матери.

– Родимая, – говорит, – мало мне того, чему меня учителя научили, хочу я и другим премудростям выучиться: чтобы мог я, когда вздумаю, обернуться ясным соколом, по поднебесью летать, красное солнышко вблизи видеть, чтобы умел я обернуться серым волком, пробраться в чащу лесную заповедную, или буйным туром – золотые рога, мериться силой со всяким зверем.

Отпустила его мать к ведунам, волхвам, научился он от них всяким премудростям, в два года всё понял, всё уразумел, чего другому бы и на всю жизнь хватило.

В двенадцать лет стал Вольга скликать дружину. Три года собирались к нему молодые витязи, кто с севера, кто с юга, все такие же рослые, крепкие, как он сам. Набралось их двадцать девять молодцев, а сам Вольга тридцатый. Всем им только что исполнилось по пятнадцати лет, у всех добрые, верные кони, меткие стрелы, острые мечи, а главное – удаль молодецкая. Горят у них сердца ретивые, хотят витязи силу да храбрость показать, хотят добыть себе такой славы, чтобы прогремела она по всей земле русской.

Простился Вольга с матушкой и выехал с дружиною в чисто поле. Не ехали за ними ни повозки с припасами, ни повара с поварёнками, не везли они с собою ни постелей, ни поклажи, ни челяди, – не нужны они храбрым витязям. У них в колчанах довольно стрел, чтобы бить птиц да мелких зверей, а на большого зверя каждый готов выйти один на один с крепкой палицей. И постели им не надобны: спят они на голой земле, а под голову седло подкладывают. У пояса есть у них огниво: высекут огонь да разведут костёр в поле – и отогреются, и дичину испекут на угольях, а запивают студёной водою из ручья быстрого.

Гуляют витязи по чисту полю и день, и два. Посылает Вольга своих молодцев в лес, зверья наловить:

– Гей вы, дружинники храбрые, вейте верёвочки шелко́вые, ставьте их по тёмному лесу, ловите куниц, лисиц, чёрных соболей.

Разбрелись они, рассыпались по лесу. Ждёт-пождёт Вольга три дня и три ночи, приезжают молодцы с пустыми руками:

– Не попалась нам ни одна куница, не повстречалась ни одна лисичка, не запутался в тенётах ни один горностаюшка.

Ударился Вольга оземь, оборотился могучим львом, в три прыжка скрылся в дебрях лесных и вмиг наловил всякого зверья: и буйного тура рогатого, и куниц, и соболей, и барсов, и лисиц, и медведей; не побрезговал и зайчишкой сереньким – всего понабрал. Поделили они добычу, попировали, и в другой раз посылает Вольга своих витязей:

– Наставьте вы силков в лесу, наловите гусей, лебедей, соколов да мелкой птички, а я буду ждать вас три дня и три ночи.

Рассыпались витязи по лесу, наставили сетей да силков, думали много поймать, а не добыли даже и мелкой пташечки. Воротились они, повеся головы, к Вольге, а он их утешает: