Русская война 1854. Книга третья (СИ) - Страница 53

— Там слишком глубоко?

— Нет, мы не знаем глубину. Значит, не можем рассчитать длину минрепа для правильной постановки. Если канат окажется слишком длинным, то мина будет плавать на поверхности, и ее легко заметят и уберут. Слишком коротким — и ни один корабль ее не заденет. В том же Финском заливе мы сначала замеряли глубину и только потом ставили мины. Поверьте, и я, и Нобель уже годами бьемся над этой проблемой — тут нет простого решения.

— Второй груз, — я вспомнил классический способ, которым многие пользовались до появления датчиков глубины.

— Что?

— Как идет постановка в обычной ситуации? Мы сначала сбрасываем мину с якорем, якорь идет на дно, разматывается трос, длину которого мы заранее рассчитали, и мина опускается на нужную глубину. А если выставить длину троса с запасом и навесить дополнительное грузило, которое упадет на дно раньше якоря и, перестав тянуть его, заблокирует разматывающуюся лебедку?

— То есть, выставив заранее расстояние между якорем и грузилом, мы получим такое же расстояние между миной и поверхностью. И не важно, какая глубина! Как просто… — в голосе Якоби было столько искреннего восторга, что я не стал спрашивать, как именно мы будем снимать показания с грузила и блокировать лебедку. Раз сказали просто, значит просто.

— Итак, проблему с глубиной мы решили, что-то еще?

— Скорее всего, у вас на месте будет не так много времени, так что в идеале нужно продумать вопрос безопасной постановки. Сейчас мы просто не замыкаем цепь на батарее, так что нет заряда — нет проблемы. Но при удаленной постановке питание должно будет идти от гальванического элемента, его не отключить и…

— Если есть замыкатель, сделаем прерыватель. Сахар и соль не проводят электрический ток, ведь так?

— Точно! — Якоби опять сразу все понял. — То есть, поставив такой прерыватель, мы сделаем мину безопасной на суше. А в воде сахар и соль растают, и все, мина встанет наизготовку. Ну вы даете, Григорий Дмитриевич. Не знаю, как у вас голова работает, но умеете вы увидеть в сложной проблеме простое решение. Тогда… Медные пороховые камеры вы сделать сможете, деревянные корпуса в морском городе тоже не проблема. Взрыватели я вам выдам. Останется что? Сделать лебедку с прерывателем, но с такой мелочью вы точно справитесь.

— Если честно, как раз тут мне бы пригодилась ваша помощь, — признался я. Конечно, хотелось бы остаться всезнающим в глазах Бориса Семеновича, но, в конце концов, я не электрик. Тем более с элементной базой 19 века.

К моему удивлению, Якоби от моего признания не расстроился. Наоборот, как будто даже расцвел и споро собрал простенький контур, где нижняя его часть замыкалась специальной рессорой. Пока груз ее оттягивал вниз, цепь работала, позволяя крутиться лебедке. Когда во время теста груз коснулся дна, рессора тут же поднялась. Прерыватель сработал, и лебедка заблокировалась.

Действительно, ничего сложного.

— Ловко вы, — я поблагодарил Якоби. — Вот что значит опыт.

— Тот же прерыватель, что вы предложили, — просиял Борис Семенович. — Раньше точно начал бы городить что-то сложное, а с ним — раз, и все словно само собой получилось.

— Раз мы стали опытнее, — я вернулся к тому, с чего мы начинали, — что насчет выгорания заряда? Если делать его больше и не ограничивать, а, наоборот, стараться получить максимальную силу взрыва, есть идеи, как этого добиться?

— Есть вариант, — Якоби невольно поморщился. — В мине Давыдова используются капсюли, расположенные по периметру заряда. Если их одновременно поджечь гальваническим методом, то порох сгорит лучше.

Так я узнал, что подводными взрывами занимались не только Якоби с Нобелем, а еще с десяток инженеров и просто офицеров по всей России. Так, у Свеаборга были выставлены гальванические мины конструкции штабс-капитана Сергеева, у Ревеля — капитана Зацепина, у Динамюнде — капитана Патрика, на Дунае и Буге — донные фугасы поручика Борескова. Неудивительно тогда, что в этом оружии мы оказались на какое-то время впереди всей планеты.

— Кстати, активировать капсюли можно ведь и с помощью магнетизма, — продолжил Якоби. — Помните, вы рассказывали про передачу волн? У меня пока не получилось, но должно, я чувствую… И тогда передатчик на берегу, приемник в мине и…

— Надо будет учесть защиту от природных магнитных волн, чтобы мина не сработала случайно, — я даже перебил Бориса Семеновича, чтобы он точно не забыл про эту опасность. Он, конечно, и сам про что-то такое писал, когда изучал сложности прокладки кабеля под землей, но в таком деле лучше перебдеть.

— Точно, — глаза Якоби загорелись. — Для сохранения и передачи сигнала по воздуху можно будет не с нуля начинать, а использовать все старые наработки. И ведь так увлекся, что чуть из головы не вылетело.

— И как, есть какие-то старые идеи, что смогут нам помочь? А то вариант с капсюлями выглядит неплохо, но надежно ли? И если честно, меня смущает креновый замыкатель. Если ставить мины без присмотра, не хотелось бы потерять их в первый же шторм.

— Гремучая ртуть и серная кислота в стеклянной колбе, которая сломается при ударе, — предложил Якоби.

— Надежно?

— Тряска в шторм может инициировать взрыв. Время реакции не такое быстрое, поэтому в свое время и отказались от этого способа. И еще минус: мы получим подрыв пороха из одной точки.

— А если не ртуть и сера? — в голове мелькнуло что-то знакомое. — Допустим, возьмем ту же стеклянную колбу, которая сломается при ударе о вражеский корабль, но там будет электролит. Безопасный сам по себе раствор серной кислоты, процентов тридцать, не больше.

— А под ним сухая гальваническая батарея, замкнутая на электрозапал! Или на несколько запалов! Да на что угодно! Григорий Дмитриевич, это нужно срочно попробовать! — Якоби засуетился. — Сахарный прерыватель, спуск с грузилом и новый контактный взрыватель!

— Мы забыли еще кое-что, — напомнил я.

— И что же? — Борис Семенович наморщил лоб. — Если вы про герметичность, то мы уже нашли решение. На короткий срок хватает смолы с салом — и не надо морщиться, это действительно работает — а на длинный мы готовим двойные корпуса из меди.

— Пожалуй, корпуса для мин пока подойдут и те, что есть, — я на мгновение задумался. — Но вот то, что нужно обязательно решить, это вопрос безопасности. Мину ведь может сорвать с якоря, над ней может пройти не военный корабль. Если мы используем такое страшное оружие, то должны взять на себя ответственность и за подобные происшествия. Да и, в конце концов, война закончится! И надо будет проследить, чтобы даже случайная мина не натворила дел.

Это я вспомнил, что где-то с Первой Мировой в минах начали ставить приборы затопления. Для безопасности гражданских, для быстрого возвращения к мирному судоходству, а еще… Чтобы невовремя всплывшая мина не выдала все остальные.

Борис Семенович проводил своего гостя, только когда рассвет уже начал подкрашивать небо. Долго они просидели, причем не меньше, чем над военными улучшениями, они работали над прибором затопления. Даже придумали начало схемы. Еще один сахарный замыкатель, который включится под водой и откроет шлюзы, опуская мину на дно, где она уже никому не повредит просто так. Вот только как понять, что время пришло?

Щербачев предлагал отслеживать давление при возможном подъеме мины чем-то вроде высотомера, который стоит на его летательных аппаратах. Как только сорвавшаяся мина оказывается близко к поверхности, контакт замыкается, и схема срабатывает. Идея хорошая, для нее хватило бы даже небольшой батареи, но… Как создать настолько чуткий прибор, чтобы он смог реагировать на изменения всего в пару метров?

Вот здесь они уже ничего не смогли. Щербачев ушел отсыпаться перед вылетом обратно в Севастополь, а Якоби сел за дневник, стараясь записать каждую из мыслей и идей, что они сегодня обсуждали. Часа два сидел, прежде чем закончил, а потом вытащил еще один лист бумаги и начал писать письмо Алексею Федоровичу. Начальник третьего отделения канцелярии как раз попросил поделиться своими мыслями насчет талантов капитана, и теперь Якоби было что написать.