Русская война. 1854. Книга 4 - Страница 8

– Он… – Михаил повернулся к Анне. – Он отправился вместе с десантом во дворец султана. Хочет захватить Мехмеда и вывести Турцию из войны.

– Чтобы спасти людей. Понимаю, как ты смог поселить эту мысль в его голове. Какие у него шансы?

– У него есть план дворца и его десантный взвод, но… Там тысячи солдат, султан в случае чего попробует укрыться в тайных ходах и… Шансы очень малы.

– Ты можешь помочь? – Анна смотрела прямо в глаза четвертому сыну царя.

В них, словно два дракона, боролись былое благородство и какая-то непонятная обида.

– Ты же хочешь помочь… – Анна протянула руку и коснулась ладони Михаила. – В глубине души ты ведь такой же, как и он.

Она чувствовала, что кожа великого князя холодна, словно перед ней стоит живой мертвец. Но вот что-то изменилось, она почувствовала тепло, ощутила пульс.

– А ведь ты ошиблась, – неожиданно тихо сказал Михаил. – Я не такой, как он, но… Мне бы на самом деле хотелось таким быть. Я не знаю, что именно можно сделать, но я попробую. Попробую исправить все, что натворил.

– Спасибо, – Анна отпустила руку Михаила и медленно вышла из его палатки. Она сделала что могла, теперь все зависело от других. А она… Будет ждать. Будет ждать Григория Дмитриевича и еще одного шанса сделать все, что можно.

Рисую схему дворца и известные нам укрепления османов. Плевать уже на султана: достанут его с неба, хорошо, нет – бывает. Главное, что меня сейчас волнует: как вытащить и спасти 60 десантников, что пошли сегодня в этот бой. И еще немного плечо саднит – один из взрывов еще в Топканы зацепил дверь, и я заполучил длинную деревянную щепу в плечо. Хорошо, что неглубоко. Вытащил, намотал повязку с зеленкой и постарался забыть до возвращения к своим.

– Ваше благородие, мы можем тут закрепиться, – подал голос Степан. – А вы попробуйте пробраться к городу. Если греческие контакты Дубельта хоть чего-то стоят, то вас выведут.

– Помолчи. Сам бы бросил своих ребят? – посмотрел я на казака, но тот ни капли не смутился.

– Я бы не бросил, но и мое спасение им бы не помогло. А вы ведь, если выберетесь, еще сможете что-то придумать. Как нас вытащить.

Остальные десантники закивали, соглашаясь со словами своего командира. И мне самому так захотелось к ним присоединиться. Согласиться и выжить. Вдруг и в самом деле смогу собрать силы и пробиться сюда… Нет! Я решительно тряхнул головой. Кого я обманываю – сколько займет побег, сколько придется прорываться, да и… Не отправлю я сюда никого через весь город. Иначе кровью умоется не только десантный взвод, а вся армия.

А значит…

– Вместе. До самого конца, братья, – я протянул Степану руку.

Тот сначала выругался, но тут же широко улыбнулся и крепко сжал мою ладонь.

– Все-таки ты настоящий воин, Григорий, – казак сгреб меня в медвежьи объятия. – Вместе до конца, братья!

Мы потратили еще пару минут, чтобы прикинуть свои шансы, а потом просто сделали то единственное, что нам оставалось. Защищаться – верная смерть. Только движение вперед оставляло надежду. И мы пошли, вернее, сначала поползли. Ударили вражеские пушки. Картечные снаряды разорвались, казалось, прямо над головой. Меня что-то ударило по кирасе. Проверил рукой – просто земля.

– Вперед! Вперед! – я поднялся на ноги и, пользуясь перезарядкой вражеских орудий, перебежал вперед метров на двадцать.

После этого рывка сердце, казалось, решило выскочить из груди, но кто ж его отпустит. Мне оно еще нужно. Рядом рухнул добежавший до меня Степан. А вот его зацепило уже осколком. Прямо по центру груди в броневой пластине кирасы выделялась крупная вмятина.

– Вернемся – напою твоих инженеров за такую сталь, – Степан только договорил, как по нам снова выстрелили.

Сначала картечь, потом ружейный залп – вражеский командир решил подловить нас на забеге, но просто не учел, что в этот раз мы просто не сможем подняться так быстро. Повезло. Иногда война – это везение!

– Вперед! – на этот раз первым вскочил Степан.

Рядом с ним просвистела пуля какого-то замешкавшегося турка – мимо. Казак только рассмеялся и побежал навстречу вражеской позиции. 60 русских солдат против двух сотен турецких. Они с пушками, мы – без, но именно мы сейчас бежали в атаку. Первым Степан, за ним я, потом все остальные.

– Ура! Ура-а-а-а! Ура-а-а-а-а!!! – в уши ударил нарастающий крик, и я тоже в него нырнул.

Тело словно наполнила какая-то волшебная сила, и враг не выдержал. Турки просто сломались. Не должны мы были пережить такой обстрел, не должны были атаковать, а мы были живы и бежали на них. А тут еще и ефрейтор Мельников смог обойти вражескую позицию и положить последние наши ракеты прямо им во фланг. Убил не так много, все-таки турки неплохо окопались, но это оказалось соломинкой, переломившей спину верблюду.

– Илахи рухлар! – заорал кто-то, бросил винтовку и побежал.

Турецкий офицер с неожиданно белым для турка лицом попытался остановить труса, но тут его самого ударили в спину прикладом, и уже все стоящие напротив нас роты развернулись и бросились прочь. Так на их плечах мы и ворвались в гавань Юлиана. Поздно! «Миранда» с султаном уже ушла в море, кораблей у причалов, чтобы мы могли что-то захватить – не было. А еще недавно паникующие турки начали снова строиться. Кажется, им придал уверенности еще один военный корабль, приближающийся к гавани.

– Кажется, теперь точно конец, – выдохнул рядом со мной Степан.

– Может, хотя бы султана достанем, – я смотрел в небо, где стоящий за штурвалом лейтенант Лесовский вел «Адмирала Лазарева» наперерез «Миранде». Сможет ли он что-то придумать?

Я так и не успел ничего додумать, потому что с кормы корабля с убегающим султаном по дирижаблю неожиданно ударил последовательный ружейный залп. Нет… Все выстрелы шли из одной точки, да и слишком много их было для одиночного корабля, словно там каждому члену экипажа и гостю выдали по винтовке. И тогда… Картечницы. Это было единственным возможным объяснением того, что я увидел, и того, что наши враги могли бы изобрести и отлить в стали в ближайшее время.

– Что за адская машина? – выругался Степан, сжимая кулаки и пытаясь понять, насколько пострадал наш дирижабль.

К счастью, выстрелы быстро прекратились. Кажется, у турок или забравших их англичан что-то переклинило, и «Адмирал Лазарев», хоть и зиял множеством пробитых отверстий, смог уйти в сторону. Только бы лейтенант сумел дотащить его до наших позиций. Но даже так: отступающий дирижабль – это уже потеря репутации. Еще одна потеря из-за моей глупой вылазки.

– Кажется, это была новая французская митральеза, – ефрейтор Мельников неожиданно точно опознал вражеское оружие.

И ведь он прав! Если брать историю, то последовательность была примерно такой. Залповые орудия – десятки обычных винтовочных стволов на одной раме. Потом митральеза – отдельные стволы заключались в общий корпус и перезаряжались все разом с помощью специальной плиты, которая вставлялась сверху, как хлеб в тостер. И лишь после этого в Америке, чтобы не платить по французским патентам, придумали свою версию подобного орудия – ту самую картечницу Гатлинга, которую я изначально вспомнил.

Если первые митральезы разом выпускали все свои пули, то картечницы крутили ствол, стреляя последовательно. Так было проще управлять огнем, да сталь меньше грелась и изнашивалась. Что в свою очередь позволило увеличить скорость, заменив человека, крутящего ручку, на электрический привод.

В общем, вариантов орудий, способных за раз выпустить больше пуль, было достаточно, но ровно до того момента, пока не появился первый пулемет. Перезарядка за счет отдачи разом оставила позади всех конкурентов, и все митральезы с картечницами остались в прошлом. Для всех, кроме французов: они просто перенесли старое название на новую машину, как будто ничего и не случилось. И кого после этого еще будут называть главным консерватором в Европе?..

Странно, конечно. Впереди и позади собираются враги, с моря заходит корабль, который своими пушками не оставит ничего от любых наших укреплений. А мы стоим, болтаем, думаем о чужих и своих изобретениях, ничего не делаем, и драгоценные мгновения улетают в трубу. Словно все уже решено, и нет смысла тратить силы на какие-то предсмертные конвульсии… Нет! Я не сдамся!