Русская муза парижской богемы. Маревна - Страница 1

Ей признавались в любви Пабло Пикассо и Хаим Сутин, огненный мексиканец Диего Ривера стал отцом ее ребенка, о ней писал Илья Эренбург и вздыхал Борис Савинков, ей посвящали стихи Максимилиан Волошин и Гийом Аполлинер.

Она дружила с Марком Шагалом и Осипом Цадкиным. Мария Воробьева, девочка, родившаяся в чувашской глуши, стала музой Монпарнаса.

…В 1911 году 19-летняя художница Мария Воробьева-Стебельская из далекой Чувашии совершила свое первое путешествие за границу – в Италию. Там, в колонии русских писателей и художников, на острове Капри, она познакомилась с Максимом Горьким. Он очаровал ее своим даром рассказчика, она преклонялась перед его писательским мастерством.

Будущая звезда Монпарнаса, черноглазая хрупкая блондинка, Мария Воробьева-Стебельская, едва не стала невесткой великого пролетарского писателя. Его пасынок Юрий Желябужский влюбился в Марию, просил стать его женой.

Жизнь на острове Капри была легкой и праздной, Мария много рисовала, проводила почти целые дни на пляже, вбирая в себя лучи знойного солнца. Она носила белые одежды, всматривалась в голубое небо, нежилась под золотым солнцем.

Основными цветами ее итальянской палитры были белый, голубой и яркожелтый. Но однажды ей захотелось изменить цвета, выбрав другие краски. Она решила уехать в Париж, учиться живописи.

«Буревестник революции» не одобрял ее выбор. «Уедете в Париж – угорите», – ревниво предостерегал он ее. Однако на прощание сделал ей царский подарок, – подарил имя, которое стало ее символом, обессмертило ее. «Вы – настоящая Маревна, носите это имя», – сказал он ей. Она произнесла имя вслух, как бы пробуя его на вкус. Слово, казалось, переливалось всеми оттенками изумрудного и синего цветов – она воспринимала мир в цвете.

Откуда взял его Горький – то ли из русской сказки о Марье-Маревне-королевне, а может быть, из стихов Константина Бальмонта:

«Ни у кого никогда не будет такого имени, – сказал ей Горький, – гордись и оправдай его». Его слова стали пророческими. «Маревна», звали ее на парижском Монпарнасе, этим именем она подписывала свои картины, под именем «Маревна» она вошла в историю современного мирового искусства.

Все в ее судьбе было необычно, невероятно, все по-сумасшедшему кружилось в такт ее бешеному темпераменту – ведь она была озорной, прямой, правдивой и…наивной девчонкой. Такой воспитал ее отец – польский аристократ Бронислав Стебельский. Он мечтал о рождении сына, но родилась девочка. «Я хочу, чтобы ты была орленком, а не курицей», – говорил он ей. Уже в три года она могла собрать и разобрать ружье, а когда ей исполнилось четыре года, отец подарил на день рождения живого медвежонка. Девочка с ним дружила и страдала, обнаружив, что его застрелили.

…Само рождение Марии в Чебоксарах в 1892 году окутано ореолом романтической тайны. Известно, что матерью девочки была Анна Розанович – актриса провинциального местного театра в чувашском городе Чебоксары. Ее супругом был мелкий служащий Воробьев. Жизнь в провинции, закулисные интриги, бедность – все это угнетало Анну. Она считала, что создана для большой любви. И вдруг судьба занесла в Чебоксары государственного служащего, польского аристократа, инспектора по лесному ведомству Бронислава Стебельского.

Сердце провинциальной актрисы затрепетало. Ей казалось, что настало ее время – время любви. Каким убогим и скучным показался ей супруг Воробьев. Стебельский зачастил в театр – куда же было еще податься в провинциальном городе. Он стал завсегдатаем кулис, познакомился с Розанович.

Бурный любовный роман закружил обоих, родилась девочка. Скандал потряс местный бомонд. Актриса и ее супруг отказались от родившегося ребенка. Благородный Бронислав Стебельский забрал малышку к себе и занялся ее воспитанием.

Он был человеком неуравновешенным, вспыльчивым, иногда даже жестоким. Девочка не знала материнской ласки, заботы. Отец часто менял места службы, они переезжали из Чебоксар в Варшаву, оттуда – в Москву, затем в Тифлис, где Мария жила у дальних родственников отца.

Уже в детстве и ранней юности она познала горькое чувство одиночества, узнала самое страшное – предательство матери. Ей, как того и хотел отец, пришлось стать настоящим орленком, – защищать себя в самых сложных жизненных обстоятельствах, отстаивать свою независимость.

Получение аттестата об окончании школы обернулось для нее настоящей трагедией. Она вернулась домой в слезах: почему в аттестате написано, что она Воробьева, когда она – Стебельская? Отец с грустью рассказал девочке ее биографию, заметив, что не мог официально удочерить ее, потому что он – католик. И Мария до конца своей жизни носила двойную фамилию Воробьева-Стебельская, а по отчеству была Брониславовна.

Зная любовь дочери к искусству и живописи, вскоре после окончания школы отец отправил ее в Москву. Здесь она некоторое время училась в Строгановском училище живописи, а затем, в 1911 году, отец оплатил ее пребывание в Риме. Мария была очарована увиденным, писала домой длинные письма, в которых подробно описывала памятники и музеи, поразившую ее живопись и скульптуру. После недолгого пребывания на Капри Мария решила продолжать обучение в Париже. Этот удивительный город притягивал к себе, став настоящей Меккой для молодых, талантливых, дерзких художников, поэтов, музыкантов, всех тех, кто верил в свой талант и мечтал покорить весь мир.

Сто с лишним лет назад преуспевающий французский скульптор Альфред Буше купил в Париже за бесценок просторный участок земли к югу от Монпарнаса, а заодно и павильон, построенный Гюставом Эйфелем для Всемирной выставки 1900 года, к тому времени уже демонтированный.

Ротонду он воздвиг заново на купленной земле, назвав ее «Виллой Медичи». Внутри Буше устроил узкие комнаты-мастерские и стал сдавать их за бесценок бедным художникам. Талантливые обитатели колонии прозвали это здание La Ruche – «Улей» и, став знаменитыми, впоследствии прославили его. Марк Шагал в своих воспоминаниях говорил: «Здесь либо умирали с голоду, либо становились знаменитыми».

В этом убогом, густо населенном доме, лишенном элементарных удобств, жили, работали, творили, радовались жизни и страдали талантливые полуголодные молодые люди, которые впоследствии стали гордостью «парижской школы». Оплата мастерской в «Улье», расположенном в непосредственной близости от городской бойни, обходилась всего в 50 франков в год, а сытный обед стоил не более двух с половиной – это весьма небольшие суммы, даже по тем временам. Неудивительно, что обитателями «Улья» были преимущественно бедные художники, а также многоязычная художественная богема.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.