Русская Атлантида. Невымышленная история Руси - Страница 80

Это правительство не было признано в Варшаве. Как Великое княжество оказалось между Московией и Польшей, так и нарождающаяся Белоруссия не получала поддержки ни из Польши, ни от Российской империи. Везде не свои.

Константин-Кастусь Калиновский ухитрился даже в подполье, в обстановке террора, руководить повстанцами. Арестованный в 1864 году, он приговорен к расстрелу.

— Нет! — не соглашается генерал-губернатор Муравьев. — Расстреливают офицеров, военнослужащих вражеских армий. Бунтовщиков надо вешать!

Кастуся Калиновского повесили. За считаные недели, дни до казни он пишет свои «Письма из-под виселицы»: уговаривает не сдаваться, пропагандирует революцию, власть народа, Речь Посполитую.

До конца 1860-х годов в западных губерниях сохранялось военное положение: явно не только против польских повстанцев. Поляки-то поддержкой населения не пользовались. Но с каких пор виселицами и порками можно удержать умственную жизнь людей?!

Белорусские народовольцы 1880-х годов выпустили несколько листовок на русском языке: «Послание к землякам-белорусам», «К белорусской интеллигенции», «К белорусской молодежи».

Вот слово и вылетело. Белорусский национализм начал стремительно оформляться, захватывал все более широкие слои населения. В любой из политических партий конца XIX — начала XX века было белорусское землячество. Появлялись не противоречащие установкам партии, но предназначенные «для своих» воззвания «К белорусской молодежи» эсеров и «За свободу Белоруссии!» марксистов в 1904 году и много еще чего.

Само правительство по-прежнему доводило белорусов до желания бороться с ним, упорно не признавая белорусов отдельным народом. В 1906 году вышел закон, допускавший обучение на родном языке для всех народов Российской империи… По мнению современных белорусских ученых, закон обернулся дискриминацией: «Это не затронуло украинцев и белорусов, потому что они считались русскими и повинны были учиться на русском языке» [73. С. 361].

Что оставалось? Продолжать борьбу за то, чтобы белорусов официально признали. В 1911 году в Петербурге возникло «Западнорусское товарищество». «Западнорусы» считали белорусов особенной, но частью единого русского народа.

В работе громад 1905 и 1917 годов были и белорусские националисты, и «западнорусы». К 1917 году национализм и западнорусизм оказались в непримиримой борьбе. «Западнорусов» понимали все хуже, им приходилось маскироваться под белорусских националистов. В качестве примеров: черносотенно-октябристский «Союз белорусской демократии», «Белорусский национальный комитет» в Могилеве, «Союз белорусского народа» в Витебске [74. С. 250–251].

Как видно, такой уж настал час — даже сторонникам «единого и неделимого» русского народа, для которых белорусы оставались локальной этнографической группой, приходилось использовать слова «Белоруссия» и «белорусы» и говорить о «национальном белорусском комитете».

«Западнорусизм» оказался всего лишь временным, промежуточным явлением, попыткой примирить непримиримое: белорусский национализм и великодержавие единого и неделимого русского народа от Карпат до Аляски. Естественно, он долго не удержался.

Впрочем, до сих пор царит в Белоруссии некая двойственность. С одной стороны, мало кто сомневается: белорусы — это особый народ, вовсе не русские. С другой — даже в учебниках читаешь о «высылках революционеров из Белоруссии в Восточную Россию» или что в Белоруссии, «как и по всей России, складывалось двоевластие» [74. С. 383].

Видимо, складывание белорусского народа не завершилось до сих пор.

Разумеется, современные русские ну никак не тождественны тем русским, о которых шла речь до сих пор — русским X, XII, XIV веков. То есть наши предки, несомненно, присутствуют там, в этой общности; но не все русские тех времен — наши предки.

Современные русские — несравненно более локальная, меньшая общность. Только часть «тогдашних» русских — предки тех, кто называет себя русскими сегодня. Название лжет, составляя часть Большого Московского Мифа. Название сеет неверное представление о самих себе, подсказывает исторические и территориальные претензии, для которых нет ни малейшего основания.

Корректнее всего было бы называть себя великороссами, но ведь и в этом названии московиты ухитрятся извлечь «необходимую» претензию: «Мы — ни из какой-то там! Мы из ВЕЛИКОЙ России! Чувствуйте!»

Но вообще-то, если лишить слово «великоросс» этого извращенного смысла, называться так было бы лучше всего — уже чтобы определить свое локальное место в огромной многовековой общности. Жаль, нет у современных русских другого, более нейтрального самоназвания.

Кстати, чтобы уж завершить этот разговор. Две территории Российской Федерации вполне реально могут, в некоторой перспективе, образовать субэтносы, а в перспективе более отдаленной — и новые этносы.

Донские казаки уже и сегодня порой заявляют о себе как об особом этносе. И если эти области какое-то время окажутся оторваны от остальной России (пусть на навсегда, а на время), а тем более создадут собственное государство, этнос родится вполне реально.

Другим местом рождения субэтноса вполне может стать северо-запад (Русь циркумбалтийская). Процесс этот уже шел и был прерван московским завоеванием. Идеология возвращения к новгородской вольности очень заметна в Новгороде Великом. При определенных условиях — создание экономической специфики, появление политических институтов, процесс формирования уже «северо-западного» субэтноса может охватить значительные территории. Если лидером северо-восточного субэтноса, а потом этноса окажется Санкт-Петербург — что это меняет по существу?

Большей части Руси в истории не повезло… Для начала она вошла в историю под псевдонимом «Литва». Потом Речь Посполитую стали считать «чисто польским» государством, что уже вовсе абсурд. А в конце концов на территории Руси выросли новые народы, и теперь историю Великого княжества Литовского и Русского пытаются «прихватизировать» на Украине и в Белоруссии как изначально «свою».

Но и это еще не самое крутое несчастье!

Русь завоевало и подчинило княжество, возникшее на периферийном Северо-Востоке Руси, — диковатая Московия. Российская империя состоялась как государство, которым правила династия бывшей Московии.

Вот это уже по-настоящему плохо: русская история была окончательно оболгана. Правящая династия повелела сделать вид, будто ВСЯ Русь была такой же убогой, как владения ее предков… Например, что ВСЯ Русь была покорена монголами и платила им дань… А это — полнейшая неправда! 70 % Руси монголов били во всех сражениях и дани им не платили. Это предки правящей династии целовали копыта коней монгольских ханов. А наши предки в Великом княжестве Литовском и Русском этого не делали!

До сих пор во всех учебниках и справочниках происходит удивительное дело: после монгольского нашествия куда-то пропадает 70 % территории населения Руси. Повествование об истории ведется так, словно Русь — это только Северо-Восток, на котором после возникла Московия.

А остальная где?! Ее, оказывается, завоевали литовцы… Только это странное завоевание, потому что Великое княжество писало и вело документацию на РУССКОМ языке, а не литовском.

В Польше, разумеется, точно так же стараются забыть реалии истории, как страшный сон. И получается — никто не хочет помнить о большей и лучшей части Руси. Ни в Польше, ни в Литве, ни в Белоруссии, ни на Украине. Даже в современной России не хотят знать предков.

Но Западная Русь — была. И не какая-то особенная или «неправильная» Русь. Русь — исключение из правила, Русь — отклонение от нормы. Это была основная и притом самая цивилизованная, самая культурная и славная часть Руси. Понятием «Западная Русь» приходится охватывать огромную, большую часть Руси — все, что не входит в понятие «Северо-Восточная Русь». Скорее уж Московия — это исключение из нормы. И не зря до сих пор в глухой белорусской провинции можно услышать: «Это вовсе не они, это мы — русськие… Они — вовсе не русськие, они — москали…»