Русская Атлантида. Невымышленная история Руси - Страница 70
Ни в Польше, ни в Литве русские не составляют правящего слоя, а вот в Московии — составляют, и в этом — ужасный соблазн! Великому княжеству Литовскому приходится совершать специальные усилия, чтобы оставаться «королевством литовцев, русских и жемайтов». В этом они очень проигрывают Московии, нет слов.
Но есть много причин сомневаться, что «национальный гнет» так уж помешал бы единению жителей Великого княжества Литовского. Дело в том, что — ну хоть вы меня убейте — не было никакого такого национального гнета ни в Литве, ни даже в Польше!
Могло быть неравноправие земель, но никак не народов. 90 % всей знати Литвы — русского происхождения, включая и саму династию потомков Гедиминаса. Литература, официальное делопроизводство, богослужение, обучение в учебных заведениях — все это в принципе осуществляется строго на русском языке. И если русский человек поднимается в верхи общества, получает образование, он «выходит» исключительно из своей локальной этнокультурной группки, из своей местности; но получение образования, карьера, проникновение в придворные круги даже вовсе не требовали отказа от своего языка или национальной принадлежности.
Скорее надо уж тогда говорить о национальной дискриминации литовцев — им-то приходилось учить неродной язык для поступления на государственную службу, для занятия науками и искусствами.
И в Польше, как хотите, не вижу я никаких «антирусских» или там «антиукраинских» настроений. Для них, собственно говоря, не было и никаких оснований до того, как Юго-Западная Русь, будущая Украина, не оказалась в составе коронных земель. Пока совместное бытие под польской короной не оказалось чревато сплошными гражданскими войнами, да еще и прямым приглашением Московии поучаствовать в них (во внутренних, казалось бы, делах Речи Посполитой).
Естественно, антирусские настроения в Польше очень укрепились после разделов Польши и особенно после всего, что наворотили в Польше русские каратели, действовавшие от лица и Российской империи, и Советского Союза. В 1795, 1831, 1863, 1920, 1945 годах. Но это все — дела только грядущих дней; то, что сбудется очень не скоро, после XVI века.
А вот в XV, XVI, даже в начале XVII века определенно не было в Польше никаких дурных чувств в отношении русских. Более того — «русская шляхта» составила очень заметный процент шляхты Речи Посполитой. Самые знатные, самые богатые магнаты всей конфедерации Республика — это русские по происхождению: Чарторыйские, Сапеги, Вишневецкие, Радзивиллы, Огинские, Острожские, Лисовские, Потоцкие. Некоторые из моих читателей наверняка встречали эти фамилии в числе «польских панов» и очень может быть — в числе злейших врагов Руси. Хотя бы в тексте озорной песенки времен Гражданской войны:
В этой песенке потомок «русской шляхты» князь Потоцкий выступает в роли то ли поляка, то ли еврея, но уж никак не русского человека.
Песенка, в которой за одни скобки выносятся «псы-атаманы и польские паны», анекдотична до предела. Ни один уважающий себя «пес-атаман», что называется, не сел бы какать на одном гектаре с «польским паном», и это отношение вполне взаимное. А кроме того, «польские паны», если вдуматься, — в лучшем случае наполовину русские.
Эти же фамилии «поляков» мелькают в тексте Алексея Константиновича Толстого, в его «Ночи перед приступом»:
Лисовский и Сапега — в качестве врагов Русского престола, в качестве завоевателей… До чего грустно!
В исторической перспективе «русская шляхта» переходила в католицизм — при том, что для каждого семейства сроки были, разумеется, свои. «Русская шляхта» верно служила польским королям; так получилось, что служила даже вернее этнических, природных поляков — она меньше была развращена неимоверными привилегиями. В отношении русской шляхты польское государство проявило исключительную терпимость, и именно эта терпимость, полное равноправие православного шляхтича и шляхтича-католика приводили к такой легкой, естественной полонизации.
Разумеется, «русская шляхта» постепенно смешалась с поляками, перешла в католицизм и постепенно перестала вообще от поляков отличаться.
Но, во-первых, процесс этот очень постепенный, занимающий буквально века. В XVI веке мы имеем дело с русскими православными магнатами. В XVII — начале XVIII века — с уже, как правило, окатоличенными, но все еще осознающими себя «русской шляхтой». И только к середине XVIII века, к эпохе разделов Польши, понятие «русской шляхты» полностью утрачивает всякий смысл.
Как прикажете приписывать «антирусские» настроения, какую-то специфическую «русофобию» потомкам русских православных людей?! Даже Потоцким и Чарторыжским XX века, отстреливавшимся от банды Тухачевского и подумывавших о судьбе предков, отбивавших казачий «потоп» в XVII столетии, русофобия вряд ли так уж свойственна. А еще в начале XVII века, как мы увидим, «русская шляхта» вполне могла мечтать о воссоединении всей Руси в едином униатском государстве…
Проклятым вопросом, расколовшим Великое княжество Литовское (да и Речь Посполитую), стал вопрос не национальный, а религиозный.
Волею судьбы вероисповедные проблемы оказались гораздо сложнее, чем проблемы национальные. Хотя, конечно, одна проблема, один тип разделения людей легко накладывался на другой: для огромной массы русских православных людей католицизм оказывается привилегированной религией привилегированного меньшинства завоевателей.
Ягелло принял католицизм не потому, что таково было его убеждение, а потому, что такова была цена за восшествие на польский престол.
Играло роль, несомненно, и желание принадлежать к богатому и энергичному западнохристианскому миру. Уж коли креститься — то чтобы стать частью этого мира, а не периферийного, все более поглощаемого мусульманами православного.
Возможно, была и еще одна причина…
«Ему самому ведь (Ягелло. — А.Б.), его братьям и литовскому окружению Польша импонировала своей культурой и своей позицией… Крещение по латинскому обряду… не только лишало крестоносцев аргумента, оправдывавшего их непрерывные походы на Литву, но и возвышало одновременно Великого князя и его братьев…и литовскую знать над русскими князьями и боярами, устраняя присущее им ощущение неполноценности по отношению к русинам», — полагает современный польский историк Юлиуш Бардах.
Итак, религия самоутверждения…
Ну что с того, что часть католиков Речи Посполитой были не поляки, а русины?! Католицизм стал религией шляхты; религией барских фольварков, шляхетских сеймов, богатых городов, управлявшихся по Магдебургскому праву. Что еще более важно — религией официальной, религией государственной. И притом религией насаждаемой, порой почти что насильственно… а бывало, что и без «почти что».
Кревская уния 1385 года с Польшей уже включала такой пункт: переход в католичество всего Великого княжества Литовского. То есть, говоря более конкретно, окатоличивание тогда еще почти совсем языческой Аукшайтии и перекрещивание Руси в католицизм.
В 1387 году Ягелло дал «привилей» феодалам, исповедующим католичество. Подтверждались их вотчинные права, они освобождались от части натуральных повинностей в пользу Великого князя, получали право заседать в сейме, получать должности, иметь гербы.
От положений этого «привилея» часто отступался Витовт, разумная политика которого удержала Литву от перспективы и гражданской войны и выхода из состава Литвы всех православных земель.