Русская Атлантида. Невероятные биографии - Страница 8

Оправившись, Рахманинов снова стал сочинять, посетил Италию, Германию, Америку и Канаду, а вскоре принял приглашение стать дирижером в Большом театре. Революцию в России он не принял, и, воспользовавшись предложением выступить в Стокгольме, в 1918 году покинул родину. Как потом оказалось – навсегда.

Долго время он там снова ничего писать, творческий кризис продолжался. Однако надо было зарабатывать на жизнь, оплачивать долги, и Рахманинов стал выступать с концертами, а затем окончательно поселился с семьей в США. Вскоре он был признан одним из величайших пианистов эпохи и крупнейшим дирижером, создал свое величайшее произведение – Симфонические танцы. Американцы любили Рахманинова, боготворили его музыку. Но он держался скромно, не любил давать интервью, сторонился приемов. Но на улицах его узнавали даже носильщики, которые почтительно здоровались с ним за руку. Многие считали Рахманинова замкнутым, угрюмым и даже надменным человеком. После концертов он молча подписывал поклонникам программы. Но близкие и друзья знали, что у него была добрейшая душа, он любил посмеяться, имел тонкое чувство юмора. Играя перед гостями свои новые сочинения, Рахманинов лукаво заявлял: «А сейчас я сыграю вам последнее сочинение Шопена!»

Федор Шаляпин, бывший близким другом композитора, в своих воспоминаниях писал, что «скромность была одной из самых выдающихся черт его натуры». После бури оваций, Рахманинов всегда старался уйти из зала незаметно, минуя толпы восторженных поклонников.

За границей великий композитор не переставал тосковать по родине. Собирал советские пластинки, любил слушать русские песни в исполнении Краснознаменного ансамбля песни и пляски. Когда Гитлер напал на СССР и некоторые эмигранты, надеялись на победу немцев, Рахманинов передавал большие суммы денег в фонд помощи Красной армии. На переводах писал: «От одного из русских посильная помощь русскому народу в его борьбе с врагом. Хочу верить, верю в полную победу». На его деньги был построен для нужд армии боевой самолет. Многим соотечественникам он помогал и в 1920–1930  гг., отправляя им посылки с продуктами питания.

Рахманинова называют «самым русским композитором». Считают, что ему удалось сплавить тенденции разных школ в единый «русский стиль». В его творчестве сильны религиозные мотивы (Литургия св. Иоанна Златоуста, Всенощная), будучи глубоко верующим человеком, Рахманинов сделал выдающийся вклад в развитие русской духовной музыки. А тема «Россия и ее судьба» нашла в его произведениях самое законченное воплощение.

Многие годы, проведенные в США и оглушительный успех, которым он там пользовался, так и не сделали его американцем. Американское гражданство Рахманинов принял только за два месяца до смерти, уже будучи неизлечимо больным. Но только для того, чтобы облегчить жизнь своей семье. По некоторым данным, незадолго до смерти он ходил в советское консульство, хотел успеть побывать в России.

Умер великий композитор и пианист в 1943 году в Беверли-Хилз, не дожив три дня до своего 70-летия. Он причастился и тихо скончался, окруженный семьей.

Николай Николаевич – донской казак, родился в станице Старочеркасской. Закончил реальное училище, а с началом войны в 1914  г. поступил добровольцем в Лейб-гвардии Атаманский полк, шефом которого был сам Николай II. Полк был расквартирован в Санкт-Петербурге. Потом отправился на войну. После Октября, когда его полк был расформирован большевиками, вернулся на Дон, и в отряде есаула Чернецова сражался с большевиками. Участвовал в драматическом Ледяном походе, был четырежды ранен. В ноябре 1919  г. стал начальником пулеметной команды Атаманского полка, музей которого потом вывез за границу. Покинул Крым вместе с Врангелем на одном из последних пароходов. Этому посвящено его замечательное стихотворение:

Стихи, посвященные коню, в СССР тайно переписывали, даже не зная имени автора. Нашел отражение этот эпизод и в кино. В финале советского фильма «Служили два товарища» белогвардеец в исполнении Высоцкого смотрит с борта эмигрантского корабля на своего белого Абрека, прыгнувшего в море с причала. Офицер достает револьвер и стреляет, но не в коня, а себе в висок. В реальности же кавалеристы, как и пишет Туроверов, действительно стреляли в лошадей – «чтоб не мучились».

Затем вместе с другими казаками он оказался в Греции, в лагере на острове Лемнос, где была образована «Казачья станица». «Лемносское сиденье» было жестоким – «союзники» установили для русских строгий режим интернирования и обеспечили весьма скудное снабжение. Каждому казаку полагалось по пятьсот граммов хлеба, немного картошки и консервов. Жили в дырявых палатках, без кроватей, матрасов и одеял. Собирать бурьян для растопки печек не разрешалось: казакам запретили ходить по острову, за этим строго следила французская охрана, в основном состоявшая из сенегальцев и марокканцев.

Резкое похолодание усугубило ситуацию – спали, не раздеваясь, в лагере начали свирепствовать вши и чахотка. Но русские не сдавались. Одним из первых свидетельств несломленного духа стало строительство островной церкви – ее сколотили из ящиков и палаточной материи. Самодельный храм всегда был переполнен, а на службах пели казацкие хоры, тоскуя по далекой родине. А Туроверов писал:

После Лемноса Туроверов мыкался в Сербии, рубил лес и был мукомолом. Затем приехал во Францию. Разгружал вагоны, потом повезло – устроился шофером такси, но одновременно учился в Сорбонне. Во время Второй Мировой войны воевал с немцами в Африке в составе 1-го кавалерийского полка французского Иностранного легиона, которому посвятил поэму «Легион».

Вернувшись в Париж, Туроверов много лет работал в банке и активно участвовал в жизни белоэмигрантов – казаков. Создал «Кружок казаков-литераторов», возглавлял Казачий Союз, издавал «Казачий альманах» и журнал «Родимый край», собирал русские военные реликвии, устраивал выставки на военно-исторические темы: «1812 год», «Казаки», «Суворов», «Лермонтов». По просьбе французского исторического общества «Академия Наполеона» редактировал ежемесячный сборник, посвященный Наполеону и казакам, был главным хранителем уникальной библиотеки генерала Дмитрия Ознобишина. Умер поэт в 1972  г. и похоронен на знаменитом кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Незадолго до смерти он написал: