Русская Армения - Страница 43

Когда наши войска, в ночь с 5-го на 6-ое ноября 1877 года, были двинуты на штурм Карса, туман и нетвердое знание местности вызвали много опасных неожиданностей. Еще раньше два батальона кутаисского полка, под начальством Фадеева, совершенно случайно забрели в укрепления турецкого форта Гафиза, и взяли его молодецким натиском; во их не поддержали, и утром они очистили форт, забрав пленных. В ночь же общего штурма войска наши то и дело ошибались в направлении своих атак и натыкались на неодолимые преграды. Правый берег Карс-Чая вокруг Карса был сплошь покрыт фортами, которые не все были известны начальникам атакующих колонн. Несмотря на беззаветное мужество наших генералов, офицеров и солдат, целый ряд ночных атак окончился сначала полною неудачею; князь Меликов с своею колонною, захватив форт Сувари, двинулся было через предместья Карса к сильному форту Чим, на гористой левой стороне реки, но был убит, и его отряд вынужден был отступить не только от Чима, но и от Сувари… Комаров также был отбит от Чима. Отчаянная атака Граббе на Канлы также не удалась, и храбрец-генерал пал одним из первых на валах форта. Во рвах Тохмаса — углового и передового форта карсских укреплений левой стороны, — пал другой наш храбрец — Бучкиев, и отряд его отступил с большими потерями.

В это время три батальона кутаисцев с своим славным полковником Фадеевым опять-таки случайно зашли в сумраке ночи слишком вправо от назначенного им пути и попали под перекрестный огонь форта Гафиза и устроенной у подножия Карадага траншеи с батареею, откуда их немилосердно били турецкие штуцерники. Фадеев тотчас же двинул своих молодцов-кутаисцев на убийственную для них батарею, и после жесточайшей схватки выбил оттуда турок, которые в беспорядке бежали спасаться, кто в город, кто на Карадаг. Фадеев бросился за ними, и его молодцы-кутаисцы, бесстрашно карабкаясь по отвесным обрывам скал, ворвались вслед за бежавшими врагами в неприступнейший из турецких фортов.

В 10 часов вечера на Карадаге уже развевался русский флаг. Шесть отчаяннейших турецких приступов к Карадагу были отбиты с огромными для них потерями.

Это геройское дело сразу изменило весь ход штурма. Алхазов после упорного боя взял форт Гафиз. В 5 ч. утра взят был также после жестокой сечи Канлы.

Долее других отстреливался и производил большие опустошения на Карадаге соседний с ним форт Араб-Табия. Рыдзевский, долго бомбардировавший его, стал уже отступать, думая, что штурм совсем не удался, но, получив на пути приказ штурмовать Араб-Табию, бросился на его окопы, и через четверть часа грозный Араб был уже в русских руках. Теперь этот форт и называется именем Рыдзевского. Тогда защитники фортов мухлисских и шорахских высот бежали, не дожидаясь новых атак. Гуссейн-паша, комендант Карса, успел бежать всего с сотнею всадников; остальной гарнизон Карса, без порядка бросавшийся спасаться, кто куда мог, был перехвачен нашими отрядами и сдался. Проскочило на волю только триста всадников, а 9.000 солдат остались военнопленными; взято было 303 орудия и множество всяких припасов. Но и наших храбрецов-солдат пало на валах Карса около 3.000.

Поручик Войнарович первый взорвал ворота Зиарета, форт был взят, а за ним и другие батареи Карадага. Цитадель сдалась на другой день без выстрела.

Теперь устроили батарею и ниже форта Зиарета, на полугоре, чтобы лучше защищать тот именно склон горы, по которому поднялся на Карадаг с своими кутаисцами полковник Фадеев. Сейчас же внизу — туннель для прикрытия солдат и артиллерийских снарядов. Капитан, начальствующий над карадагским фортом, вышел к нам на несколько минут и тоже объяснил нам кое-что нас интересовавшее.

Из Карадага пришлось отправиться, опять-таки мимо тюрьмы, в старую турецкую цитадель. Она теперь не имеет значении защитного укрепления, а обращена в казармы и военные склады.

Но она, тем не менее, сохранила вполне свой воинственный и романтический вид средневековой крепости. По очень крутой и длинной каменистой лестнице поднялись мы на самый пик скалы, где стоит мачта с горделиво развевающимся русским военным флагом, и откуда стреляет обыкновенно в полдень и в зорю сигнальная пушка…

С высоты башни — великолепнейший вид на город, утопающий в тумане своих дымков у ног утесистой скалы, на снежные цепи гор, обложившие кругом Карс по горизонту, — Алагёз, Аладжу и разные другие, — на суровые валы и стены Карадага, владычествующие высоко над этою высоко забравшеюся цитаделью и готовые разгромить ее по первому мановению; на всю картину окрестных скал, хмурящихся черными бойницами и черными пушками своих фортов, и глубоко провалившегося между ними темного ущелья Карс-Чая, что свинцово-синею змеею опоясывает и эти скалы, и город. У самых ног наших виднелся военный собор, и нам было видно, словно с птичьего полета, полковой парад на площади перед собором, по случаю исполнившейся сегодня двадцати-двух-летней годовщины взятия Карса 6 ноября 1877 года.

Трудно представить себе что-нибудь живописнее, оригинальнее и выразительнее этой старой турецкой цитадели, торчащей птичьим гнездом на макушке своих утесов, в грозной обстановке современной неприступной крепости…

Из цитадели мы отправились через превосходно устроенный мост на мухлисские высоты. Проехали мимо громадных корпусов военного госпиталя с отдельною церковью, с поэтическим памятником доблестному врачебному персоналу, самоотверженно погибшему от тифа, при лечении бесчисленных больных кавказской армии. На высокой пирамиде серого трахита — громадная чаша из черного камня, обвитая медным змием, с крылом и лавровою ветвью; на стенках памятника начертаны на мраморных досках длинные скорбные списки врачей, фельдшеров и сестер милосердия, положивших душу свою за страдающих братьев.

За госпиталем мы переехали так называемую „главную ограду“, упирающуюся с левой стороны в форт Александра Второго (прежний „Вели-Паша“) и спускающуюся до нижних утесов над самым городом. Ограда эта не кажется ни грозною, ни неприступною: вал довольно низкий, за ним — широкий ров с каменным эскарпом и контр-эскарпом, за рвом — гласис, покатый под гору, на ровной и открытой площади которого так удобно пушкам крепости скашивать ядрами и картечью ряды наступающего врага; валы и рвы главной ограды охватывают с турецкой стороны все мухлисские высоты. Но и перед ними есть еще отдельно разбросанные другие, передовые форты, — форт „Бучкиев“ (прежний Тохмас), „генерал Рооп“, „Лорис-Меликов“. Это — уже крайний оплот Карса со стороны турецкой границы.

Мы съехали в лощину и опять поднялись на легкий изволок, чтобы посетить форт Тохмас. Он остался в том самом виде, как был при турках, каким мы взяли его. Точно также и другие дальше форты. Только Карадаг приведен в вполне современное вооруженное состояние. Форт Тохмас — огромный четырехугольник валов, уставленных пушками и окруженных рвами, на углу крутого спуска в довольно глубокую лощину. По середине его — каменный блокгауз с плоскою крышею, на которую тоже ставят пушки. Рвы совсем не облицованы камнем и местами обвалились. Земляных треверсов для защиты пушек от выстрелов — очень мало. За контр-эскарпом форта устроен равелин из земляных ложементов под всевозможными углами, для обстрела подходящего врага в каком бы ни было направлении. Нам любезно показывали и объясняли свое военное хозяйство капитан, начальствующий фортом, и молодой артиллерийский поручик, лихо проскакавший сюда верхом из Карса мимо нашей коляски. Пункт, на котором стоит Тохмас — самый опасный, потому что очень близко от форта, за высокими холмами — такие же ущелья и долины, в которых может безопасно скрываться от наших выстрелов большое войско. Эти „мертвые пространства“ — прескверная вещь для крепости; ничего не стоит быстро перебежать из такой засады до рвов форта прежде, чем выстрелит хотя одна пушка, и неожиданно овладеть валами. В форте Тохмасе и других передовых фортах постоянно делаются пробы, чтобы подготовиться к отражению нечаянных ночных нападений: стреляют светящимися ядрами, которые загораются, ударяясь о землю, пускают светящиеся ракеты, вспыхивающие высоко вверху и далеко освещающие окрестности; ко всякой лощинке, ко всякому пригорку здесь все давно пристрелялись, и по таблицам стрельбы каждый фейерверкер отлично знает, под каким углом, куда навести пушку. За день до нашего приезда в Карс, здесь был генерал Фрезе, помощник командующего войсками, и производил пробную ночную стрельбу из фортов по подвижным мишеням, расставленным на дальних горках, также с помощью светящихся ракет. По рассказам капитана, стрельба оказалась поразительно меткая — от 75 до 95 % попали в цель.