Рубиновый Капкан. Игры кукловодов - Страница 11

Ответ напрашивался: спецслужбы. Та-ак… какие? Узбеки? Ну, это понятно, но не критично. Таджики? Может быть, вполне. Еще? Англичане. Безусловно, но их позиции в Узбекистане не так сильны. Значит, американцы, ЦРУ? Как сказал бы ведущий передачи «Поле чудес», угадал и дал бы сыграть с ним в призовую рулетку.

Вообще-то это не смешно. Рубины гранятся и продаются на 47-й улице в Нью-Йорке, которая является крупнейшим рынком рубинов. Если 80 % необработанных алмазов продается на бирже в Антверпене, то Нью-Йорк оставался крупнейшим рынком для всех четырех видов драгоценных камней: бриллиантов, рубинов, изумрудов и сапфиров. То, что он жил и работал в Штатах, еще не означает, что американская разведка может им заинтересоваться.

Надо полагать, узбеки пытаются провести партию игры, когда американцы будут биты их же американцем. Он дошел до сквера, центральной площади Ташкента, совсем не Мэдисон Гарден, но где всегда было много народу, и пошел к месту, излюбленному горожанами с еще с незапамятных времен, в кафе «Уголок», где продавались свежее табака и мороженое.

Купив напиток и эскимо, он разместился в дальнем левом углу второго этажа: так просматривался выход, а сидящие были у него как на ладони. Откусив немного мороженого, он вспомнил свою молодость, время, когда он проводил здесь счастливые моменты своей жизни со своей женой: на душе стало одновременно тепло и грустно. Отгоняя от себя ностальгические сюжеты, он продолжил анализ.

Так, а что же русские? Таджикистан – место исконных российских геополитических интересов. Даже с учетом того, что при Путине это не столь явственно ощущалось, если сравнивать с тем, как это делают американцы со своими сателлитами или происходило в прежние советские времена. Разве они не заинтересованы в том, чтобы прикрыть доступ компаний из Израиля, имеющих за собой американо-британские интересы, к таджикским рубинам? Ведь один из участников проекта Рогунской ГЭС – Россия, которая к тому же охраняет южные рубежи Таджикистана на границе с Афганистаном.

«А причем здесь война?» – рассуждал Макс, вспоминая «напутственные» слова Аскара. Кого с кем? Казахи вообще здесь ни при чем, Назарбаев крепко держится у руля и уверенно ведет свою страну в счастливое будущее. Киргизы? Горная страна, не имеющая ни нефти, ни хлопка, есть немного золота. Похоже, что таджики против узбеков? А это значит, что россияне против американцев, которые в последние два года поддерживали Узбекистан? От этих мыслей ему стало зябко и некомфортно, сердце учащенно забилось. Если узбекские профи так работают, как они работали с ним, то насколько же выше уровень и возможности американцев и русских, которые скоро ввяжутся в игру.

Утром в 8.30, перед тем, как пойти на ковер к начальству, Алимов вызвал к себе своих сотрудников, в том числе и Наташу. После получения брифинга о текущих тренировках персонала, за которые она отвечала, Алимов спросил:

– Как там наш «эксперт»?

– Работает, пробует, скажем так, делать первые шаги самостоятельно, – выпалила Наташа.

– Состыкуйте его с тем, кто мог бы предостеречь его от ненужных ошибок. Поищите такого человека среди его знакомых, родственников, однокурсников и т. д., и сразу ко мне.

– Поняла, товарищ полковник.

– Идите.

Вечером у него на столе был перечень лиц, кто так или иначе соприкасался со сферой драгоценных камней среди родственников и знакомых Макса. Наиболее подходящей фигурой был его двоюродный брат, Алекс Фонштейн, местный предприниматель, на год младше Макса, имевший сеть ресторанов в Ташкенте. 16 лет назад братья вместе работали за рубежом, уровень взаимного доверия между ними был высокий, а характеры разные и взаимодополняющие. Алекс был практичен, обладал жизненной мудростью, в отличие от Макса, для которого был свойственнен аналитический склад ума.

Алекс был немногословен, вел скрытный образ жизни и был состоятелен. По имевшимся данным, он «весил» на 14–15 миллионов долларов, в основном благодаря своей работе с недвижимостью. На фото, приклеенном к докладной, тот был коротко пострижен, волосы коричневые с проседью. Имел устойчивые деловые связи с гражданами Израиля и американцами в Нью-Йорке.

– Как в отношении опыта с драгоценными камнями?

– У них это в роду: дед передал навыки сыну, тот – внуку. Тот по мере роста капитала понемногу начал скупать камешки. Грамотно ведет свой бизнес. Алекс имеет оценщиков здесь и за рубежом, которым доверяет.

– Вот и хорошо. С чего планируете начать?

– Товарищ полковник, считаю, что мы должны подтолкнуть их к обсуждению перспектив совместной деятельности. Для этого нужно тщательно перекрыть бизнес Алекса, что заставит его искать совета среди своих близких. А тут как раз подъехавший из Штатов Макс.

– Хм, интересно… А как Вы высветите Макса? Я имею в виду, что должны быть более «колоритные» обстоятельства, которые сблизят братьев друг с другом. Что их объединяет и разъединяет?

– Я пока не знаю…

– Так узнайте, черт! Сколько мне Вас учить?.. Я этого Алекса, вообще говоря, знаю. Бывал у него в заведении несколько раз.

Через сутки доклад Наташи был более содержательным. Алекс оказался непростым орешком. Его двухэтажный офис, вот уже два десятка лет расположенный вдоль правительственной трассы Ташкента, был напичкан электроникой в качестве противодействия прослушке. Она приводилась в действие, как только хозяин появлялся в офисе, и автоматически перекрывала каналы обычных технических средств, имевшиеся в распоряжении спецслужб.

Более того, Алекс поддерживал тесные связи с несколькими высокопоставленными работниками аппарата СНБ, был лично знаком с большинством людей своего круга в стране, а это были либо чиновники высокого ранга, либо состоятельные и устоявшиеся коммерсанты. Добыть более подробную информацию о его бизнесе оказалось не таким уж простым делом.

Оказалось, что завербованных в его окружении агентов практически не было, за исключением секретарши, которая, тем не менее, была вдали от основных дел Алекса и сидела только на ресепшн. Снаружи его офис охранялся сменяющими друг друга псевдо-таксистами, постоянно находившихся в контакте с Алексом и начальником охраны. Они внимательно следили за тем, кто входит и выходит из здания, что творится внутри и т. п. – т. е. практически вся служба безопасности компании Алекса позиционировалась за пределами здания!

Скрупулезный анализ человека, многократное тестирование через множество естественных и искусственно создаваемых ситуаций, прослушка разговоров своих сотрудников и тех, кто был вовлечен в его дела, привели к тому, что Алекс знал практически всё о своих подчиненных, коллегах и противниках, позволяя просчитывать на много шагов вперед. Знание чужих тайн наложило отпечаток на характер Алекса. До поры до времени он не давал малейшего повода к тому, чтобы работающие с ним подозревали, что он знает о человеке все, даже то, что тот вслух говорил в уборной, если при нем был его сотовый телефон. Особое значение информация приобретала при общении с иностранцами, о которых что-либо узнать было непросто или невозможно в принципе.

Однажды к нему в офис приехал коммерсант из южной части Корейского полуострова, решивший купить недвижимость в Ташкенте. Сделка была не такой уж большой: сумма, которую запросил Алекс, равнялась 90,000 долларов, и он взял аванс в 25,000. Оформление недвижимости в Ташкенте требовало определенных затрат, а процедура купли-продажи растягивалась как минимум на несколько дней даже в самом лучшем случае. Дело касалось последующей выплаты оставшейся части после оформления документов, причем не только в нотариальной конторе, но и в куче других ведомств, где нужно было прописать нового владельца.

Через 15 минут после прихода южнокорейца, сопровождаемого переводчиком, в офис Алекс, отправив по смс данные гостя своему знакомому, получил интереснейшие сведения. Перед ним сидел не кто иной, как известный международный мошенник, разыскиваемый в Японии за совершение ряда схем по отмыванию денег, оформлению подставных фирм, получавших средства по государственных заказам в Европе и Японии, а затем объявлявших себя банкротами. Прочитав сообщение, Алекс внимательно выслушал своего гостя и произнес: