Ртуть (ЛП) - Страница 133
Это… происходило на самом деле? Они были богинями? Я сглотнула, а затем почтительно склонила голову, глядя себе под ноги.
— Как может кто-то любить Бал больше, чем Митин? Или дорожить Митин больше, чем Бал? Вам одинаково поклоняются все, кто знает ваши имена, миледи.
— Миледи! — одновременно воскликнули богини солнца. Они радостно улыбались друг другу, все еще держась за руки. — У нее такие прекрасные манеры. — Та, что назвала их имена, протянула мне руку. — Пойдем. Нам нужно спешить. Отец ждет тебя, а в последнее время у него не хватает терпения. Он будет раздражен, если мы задержимся еще.
Я не успела протянуть ей руку. Секунду назад она свободно висела у меня на боку, а в следующую — уже была в ее прохладной хватке. Я сделала шаг, и поле, окружавшее нас, размылось, превратившись в зеленое пятно. Когда моя нога коснулась земли, мы уже стояли на вершине холма, под ветвями того самого дуба.
Мой разум с трудом обрабатывал столь быстрое изменение местоположения, мысли путались.
Между корнями гигантского дуба широкая серебристая лента шириной в восемь футов образовывала ров. Так много ртути. Я ахнула, когда заметила, что по широкому стволу дерева словно живица15 стекают капли блестящего металла и скатываются в ров.
На гладком камне спиной к нам в одиночестве сидел мужчина. Его одеяние было такого же темно-серого цвета, что и одежда богинь солнца, а длинные каштановые волосы заплетены в боевые косы. Хихикая, Бал и Митин махнули мне рукой, показывая, что я должна подойти к нему.
В центре моей грудной клетки зародилось беспокойство. Если эти две легкомысленные девушки действительно были богинями, то я могла рискнуть предположить, кем был их отец, просто взглянув на его затылок.
Эверлейн едва смогла произнести его имя без содрогания. Она недвусмысленно предупреждала, что человек никогда не должен показываться на глаза этому богу. Даже его статуе. И вот он — во всяком случае, его физическое воплощение, — сидит на камне и ждет, чтобы побеседовать со мной.
Черт.
— Подойди, алхимик, — приказал он. Это был тот самый голос, который спросил меня, хочу ли я пройти через дверь или остаться в Ивелии с Фишером, у меня было ощущение, что именно с ним я разговариваю уже долгое время. Затаив дыхание, я шагнула вперед и обошла камень. Повернувшись лицом к Богу, я встретилась взглядом с его холодными голубыми глазами. Я ожидала увидеть нечто ужасное. Отвратительное, перекошенное лицо с безумием во взгляде, но нет. Если бы он был человеком, я бы оценила его возраст как зрелый. Его лицо с легкими морщинами излучало доброту и мудрость, которые застали меня врасплох.
Он смотрел на меня, положив руки на колени:
— Ты знаешь, кто я?
Я слегка склонила голову, снова уставившись на свои ботинки.
— Зарет. Бог Хаоса.
Зарет хмыкнул.
— А ты — Саэрис. Сестра Хейдена. Ничья дочь. — Он кивнул на татуировки на моих руках. — А еще — пара моего чемпиона.
Я опустила взгляд на знаки, все еще немного удивленная тем, что они появились на моей коже.
— Да, — сказала я. — Так и есть.
Зарет поднялся со своего места на камне, и у меня задрожали ноги. Он был не выше Фишера. Его фигура не была внушительнее, но от силы, которая исходила от него, когда он приблизился ко мне, хотелось опуститься на колени и упасть к его ногам. Он мог моргнуть и стереть меня с лица земли. Я знала это с уверенностью. Если бы он захотел, я бы исчезла, как будто и не появлялась на свет.
— Мы должны сделать это быстро, иначе ты умрешь раньше, чем сможешь стать полезной. Я буду максимально краток, учитывая обстоятельства. Я провел много времени, наблюдая за нитями Вселенной, ожидая такую, как ты, — сказал он. — Наконец-то появился алхимик, чтобы восстановить равновесие и расчистить путь тому, что грядет. — Повернувшись, он направился к краю рва с ртутью, окружавшего огромное дерево, и я последовала за ним, влекомая его притяжением.
Он подошел к самому краю и посмотрел на меня.
— Сейчас мы стоим на краю вселенной. Корни, которые ты видишь, уходящие в землю, в ртуть, — это якоря судьбы. — Он запрокинул голову, его взгляд устремился вверх, к ветвям дерева. — Серебристые листья над нами — это миры, которыми мы управляем. Моя семья — хранители всего, что ты здесь видишь. Мы поливаем корни судьбы. Мы подрезаем ветви и обрываем листья, чтобы предотвратить гниение и разложение. Видишь ту ветвь? Почерневшую?
Я посмотрела туда, куда он указывал, и действительно заметила одну отличающуюся ветку. Ее кора была темнее, чем у остальных, она выглядела усыхающей, а серебристых листьев на ней было меньше.
— Да, я вижу ее.
Зарет кивнул. Подняв руку, он провел пальцами по воздуху, и на моих глазах три листочка сорвались с ветки и упали. Они полетели вниз, трепеща и вращаясь, и приземлились на поверхность ртути.
— По моим владениям, Саэрис, распространяется гниль, — сказал он. — Миры, зараженные этой гнилью, должны быть уничтожены, чтобы защитить оставшиеся части дерева и предотвратить распространение болезни. Ты понимаешь?
Те листья были королевствами. Целыми мирами. Зарет просто… махнул рукой и… уничтожил их. Я смотрела на них, как они тонут и исчезают под поверхностью ртути. Возможно ли это? Мог ли он действительно сделать это?
— Сколько людей… — Я не смогла договорить до конца, но Бог, стоявший рядом со мной, точно знал, о чем я его спрашиваю.
— Миллиарды. — Он ответил без малейшего намека на эмоции. Да. Я только что стала свидетелем геноцида в масштабах, которых не могла постичь, а Зарет лишь улыбнулся. — Конечно, ты не единственный алхимик во вселенной, — сказал он. — Вас миллионы. Даже в твоем королевстве, даже в городе, который ты когда-то называла своим домом, есть сотни обладателей магии стихий, способных повелевать ртутью. Но когда давным-давно я советовался с судьбами, я был очень заинтригован, увидев тебя, Саэрис Фейн. И не только тебя. Кингфишера тоже. Я увидел ось в потоке вещей. Пылающий узел на полотне того, что должно было случиться. Когда я сосредоточился и увидел силу уз, соединивших вас двоих, я, признаюсь, попытался повлиять на судьбу.
— Что значит «повлиять на судьбу»? — прошептала я.
Зарет посмотрел вниз, на поле, куда вернулись его дочери и с веселым смехом, взявшись за руки, кружились в высокой траве.
— Ты должна была родиться феей, в том же мире, что и твой Кингфишер. Поэтому я разделил вас. За сотни лет до твоего рождения я изменил события твоего рождения. Передвинул фигуры на доске и поместил тебя далеко-далеко, в мир, который никогда не должен был соприкоснуться с его. А потом я наблюдал за тем, как ветви мироздания, вопреки своей природе, вытягивались таким образом, чтобы вы все равно встретились. Я понял, что, как бы я ни манипулировал судьбой, вы с ним все равно столкнетесь. Я ничего не мог сделать, чтобы остановить это.
Фишер говорил, что его мать иногда ошибалась в мелочах, которые имели серьезные последствия. Когда она предсказала, что я ворвусь в жизнь ее сына, то видела меня с заостренными ушами и клыками, как у ее сына. Оказалось, что она не ошиблась. Я должна была родиться феей. Просто бог Хаоса вмешался.
— Почему? — спросила я. — Почему ты хочешь разлучить нас? Какое тебе дело до того, что мы любим друг друга и хотим быть вместе?
Зарет на мгновение задумался. Резко вдохнув, он устремился мимо меня, обогнув дерево, к тому месту на берегу рва, где трава была примята к земле… а ветви дерева были скручены в голые почерневшие узлы. Сначала я не заметила этого, но отсюда было хорошо видно, что огромная часть дерева умирает.
— В природе всему есть противовес, дитя мое. У света есть тьма. У жизни — смерть. У радости — горе. А у добра есть зло. Этот закон действует независимо от того, в каком мире ты существуешь, — сказал он, широким взмахом руки обводя множество листьев на дереве. — Нити, подобные вашей с Кингфишером, сплетенные вместе и пересекающиеся по оси, создают источник силы. Энергия, которую вы двое создаете, вызывает равный и противоположный противовес. Любое возможное будущее, в котором вы будете вместе, закончится гибелью большей части этого дерева. Никто из нас не видит другого пути.