#Розовым мелом (СИ) - Страница 36
К чему я веду?
Суть не в том, простила ли его я и могу ли простить. Суть в том, насколько доверяю ему на данный момент и готова ли доверять в последующем. Вердикт, приходящий в голову неутешителен. Нет. Не могу. Пока не могу.
Мда. Молодец, Крамер. Дать мы, значит, можем, не говоря уж о том, чтобы просить добавки, а как принимать любовные обещания на веру, так моральные принципы включаются. Гениально. Просто гениально.
— О чём ты разговаривал утром с отцом? — меняю тему, которую сама же завела.
Профит. И очень по-женски.
Хотя на самом деле вопрос уже не первый час вертится у меня на языке. После Ликиных сообщений я сразу пошла искать Илью, загранпаспорт-то мой по-прежнему был у него в заложниках. Искала и нашла его в лобби с дядей Володей, сидящих вдвоём и о чём-то так увлечённо разговаривающих, что я так и не решилась вмешиваться. Но любопытство, как мы знаем, сгубило не одну кошку. Не узнала тогда, так разнюхаем едва представится шанс.
— Обо всём. О жизни, — Князев отключает мерцающий экран и убирает телефон в кармашек впереди стоящего кресла. — Я попросил у него прощения.
Я аж поперхнулась.
— Прощения? За что?
— За отпрыска дурного, который помотал всем нервы. Извинился. Поблагодарил.
Помнишь, мы вспоминали про кадетское? — оживлённо киваю болванчиком. Конечно, помню. — Ну вот. О том и говорили, — пара секунд молчания. — Про тебя тоже рассказал.
Закашливаюсь повторно, теперь уже до слёз.
— По поводу? — на мгновение пугаюсь, что речь идёт о работе, но нет. Всё ещё хуже.
— Без повода. Донёс информацию. Мол, так и так, не обессудьте, влюблён, виноват.
— В кого? В меня?!
То-то дядя Володя так хитро улыбался, когда мы обнимались на прощание.
— В продавщицу из пивнушки около дома, — кривится Илья. — Что за глупый вопрос? Разумеется, в тебя.
— Зачем?
— Ну так ма уже всё равно знает. В любом случае молчать долго не сможет. Так лучше я сам.
Ма… в смысле тётя Марина тоже знает? Класс. Вот конспираторы. Ни один ни гугу. А я ведь ждала вопросов после того раза, когда она нас застала в коридоре, но ничего. Ни намёка. Думала, пронесло, да, как оказалось, фигушки.
— И как они отреагировали?
— Попросили сначала думать и только потом косячить.
— Ну-у-у, тут они немного запоздали, — невольно хмыкаю я. — Мы уже много раз накосячили.
— И не один раз, — улыбаются краем губ в ответ. — Кстати, раз уж зашла речь, может мы того-этого? — многозначительно поигрывают бровями, заставляя насторожиться и заинтересоваться одновременно. — Закроем гештальт, как говорится?
— А конкретнее?
— Секс в туалете самолёта. Максимально конкретно?
Тьфу, блин. Не давлюсь и не кашляю, но подвисаю.
— Ты серьёзно?
— Более чем.
Смотрю на Илью, ища намёк на шутку, вот только он не шутит. Блин… Он нормальный? Неужели думает, что соглашусь? Я ж не до такой степени озабоченная.
Была. Вроде как.
Зараза.
Самое противное предложение-то действительно звучит заманчиво. Воображение уже активно вступает в сговор с начинающим растекаться по венам адреналином.
Обсуждает, приплетает в качестве моральной поддержки моментом активирующиеся гормоны и принимает единогласное решение, не посоветовавшись со мной.
Ментальная баталия происходит в голове так быстро, что между предложением и решением не успеваю даже моргнуть. Молча встаю с места и перелезаю через озадачившегося Князева. Ага. Не ожидал. А не надо будить лихо пока оно тихо.
— Выжди минуту, чтобы не палиться, — шепчу ему на ухо, подзадержавшись.
— Информацию понял, принцесса, — загораются в предвкушении глаза напротив.
Ну просто светящийся от счастья мальчишка, получивший на День Рождения заветную машину на радиоуправлении.
Скрываюсь в узком проходе между рядами, в предвкушении кусая губы. Ну а что?
Когда совершать глупости, как если не сейчас? Закончим свой отпуск так же сумасбродно, как и начали, потому что буквально завтра нас обоих затянет в привычный бытовой водоворот сумбура и проблем.
А проблемы будут. Илья ведь пока не знает, что я уже успела согласиться на ближайшие смены в столь ненавистном ему стрипклубе.
Бросаю ключи в миску, стоящую на высокой обувной тумбе. Вешаю мокрое от мороси пальто на вешалку. Стягиваю с ног ботильоны с остатками налипшей грязи и, прислушавшись к шорохам, сразу направляясь в гостиную, где меня встречает сердитая моська, всем видом дающая понять: кому-то сейчас влетит.
— Ну и какого чёрта? — хмуро интересуется Илья.
— Последнюю пару отменили.
— И что? Позвонить слабо?
Злится, что не забрал меня? С утра, вон, специально проснулся по будильнику и повёз в универ.
— Я бы дольше тебя ждала.
— Неважно. Просто сообщить: закончила, выехала домой. Неужели сложно?
— Чтобы ты успел выпроводить любовницу? — попытка пошутить не удалась. С таким угрюмым видом не то, что не улыбаются — с таким можно и по щам заработать. — Ладно, ладно. В следующий раз напишу, — миролюбиво всплёскиваю руками, скидываю на пол сумку и присаживаюсь рядом с ним на прохладный ламинат.
Илья сидит в позе лотоса у кофейного столика. Левая рука покоится на столешнице, в правой тату-машинка. Рядом ватные диски, испачканные краской салфетки и ещё какая-то мелкая ерунда. На диване стоит чёрный кофр. В таких фотографы обычно оборудование для камер хранят, а у него замечаю бутылочки с красками и блестящие запечатанные пакетики.
— Разобралась с преподом? — Князев меняет гнев на милость и возвращается к прерванному занятию. Включённая машинка тихонько начинает дребезжать.
— Да какой там, — невесело вздыхаю, наблюдая за тем как острая игла с чернилами оставляет следы на его покрасневшем запястье. Судя по небольшому новому узору, берущему продолжение от основного и уходящая к костяшкам, развлекается он так уже довольно долго. — Встала в позу. Чуть ли не разругались.
Теперь угрожает, что экзамен я ей не сдам.
— Денег хочет?
— Да кто её знает.
— Хочешь, я с ней поговорю?
— Не надо. Сама разберусь, — удобно пристраиваюсь, подперев подбородок сцепленными в замок пальцами и наблюдаю за рабочим процессом. Занятное зрелище, если честно. Успокаивает. — И много ты себе сам так рисуешь?
— Не особо. Только эту часть, — в воздухе очерчивают ореол где-то до локтя. — Дальше неудобно.
— Можно вопрос?
— Нужно.
— Как ты этим занялся? Ну в смысле, самостоятельно начал набивать.
— Втянулся, пока мне делали первые. Пообщался с мастером, порасспрашивал, решил попробовать. Тренировался. Лимоны, бананы, свиная кожа. Первые недели получалась лютая дичь, но потом ничего. Начал подрабатывать у знакомого, пошли свои клиенты. Хотел собственное дело открыть, но не сложилось.
— Почему?
— Потому что вернулся сюда.
Кстати, об этом.
— А почему ты вернулся?
— Да там… накладки вышли с законом. Не очень серьёзные, мелкое хулиганство и драка в баре, но гринкарту завернули. Не на того типа нарвался. Со связями оказался, мудак.
Как иронично. Оказывается, не одной мне не везёт с «блатными». Чисто семейная черта? Хотя о чём это я, мы ведь не семья.
Протягиваю ему руку ладонью вверх.
— Мне сделаешь? — прошу я.
Решение стихийное и спонтанное. Никогда не хотела татуировок, да и из пирсингов позволяла себе только проколотые уши, но тут дело не столько в самой тату, сколько в том, кто мне её сделает.
— Зачем? — Князев тоже удивляется. — Оно тебе надо? У тебя шикарная кожа. Не надо её портить.
Сказал мне человек, на пятьдесят процентов уже испортивший свою. Однако комплимент я приняла к сведению, спору нет.
— А почему нет? Необязательно большую, что-нибудь маленькое. Что-то вроде авторского росчерка. Буду смотреть и вспоминать тебя.
Да-да. Это предложение встречается уже с большим энтузиазмом.
— Даже так? — заинтересовано выпрямляется он. — Не пожалеешь потом?