Розовая роща (СИ) - Страница 13

Сгустившиеся тучи изошлись ливнем. Крупные капли наполняли собой ямки в земле. Повсюду царили ужас и суматоха. Отважные мужчины бросались на чудовище с вилами и ножами, но отлетали от ударов его мощных конечностей. Когтистые, обросшие скользкой чешуёй руки-лапы рассекали воздух, сверкая в темноте вспышками.

Чудовище душило в себе мальчика. Никто не знал боли его иссохшей души. Кеспиан ощущал себя в стенах каменной башни, не находя ни дверей, ни окон, чтобы выпрыгнуть. Он настойчиво колотил преграду, но каменная кладка отвечала жутким угрюмым холодом. Пытался снова и снова, пока не изодрал кожу на руках. Тщетно.

Мрак сгущался внутри чудовища и снаружи, в цвете туч и тьме ночи. Те, кто мог подать руку, слишком боялись подойти ближе, и настоящий Кеспиан, оставшийся одиноким брошенным ребёнком, хорошо их понимал. Вина свалилась на его плечи тяжестью горы.

— Роза! Помоги!.. Или нет. Не надо. Уходи. Беги прочь, подальше, иначе я раню тебя!

Люди ужаснулись. Это говорило чудовище. Пугающий скрипучестью голос имел в себе жалобные, умоляющие нотки. Так упорный, сильный духом мальчик боролся с ним — пусть не кулаками, но голосом.

— Кеспи! — она подпрыгнула и побежала к нему. Больше никто не мог её сдержать.

— Кто это?

— С кем он говорит?

— А кто эта девочка? Неужели она его друг? Она — на стороне чудовища? — удивлялись люди.

Роза шла решительно и смело, не боясь шальных стрел или клинков. Но никто не смел нападать, пока рядом с Когтем были невинные.

— Нет… — сипло сказал Теодор, обращаясь к народу. — Уничтожающий Коготь — это заколдованный мальчик… Его нужно освободить! Он мой брат, я не могу его бросить!

— Тогда иди за Золотыми Розами вместе с Принцессой, — вдруг сказала Роза, встав напротив взревевшего чудовища.

— А ты?

— А я… я его заговорю. Коготь — тоже животное, — рассуждала Роза, не сдвигаясь с места. Будучи нерешительной с рождения, она знала цену осторожности. — Если у меня не выйдет сделать это навсегда, то хотя бы задержу. Я помогу, а вы — идите за Розами в пещеру.

Теодор ринулся к ней и схватил за плечи. Дождь хлестал острыми крупными каплями по их щекам, мешаясь со слезами. Плакала Роза, боясь за жизнь Кеспиана и тех, кто пытался его остановить. Многие мужчины с отважным сердцем и крепкими руками валились на землю, обагренные кровью. Один за другим, один за другим. Когти сверкали десятью смертоносными клинками, рассекая воздух, стелы и людскую плоть. Плакала Фриналина — от бессилия и страха. И Теодор едва сдерживался.

— Если с тобой и Кеспи что-то случится, я не смогу себе этого простить. Будь осторожна, — он перевёл взгляд на брата, видя его где-то внутри, под коркой панциря, за отблесками когтей. В них текла одна кровь. Тео не мог оставить свою кровь умирать или дать кому-либо уничтожить. — В нём говорит настоящий Кеспи. Но одних слов мало. Против когтей чудовища он бессилен! Не подходи близко! — с этими словами он покинул Розу и стремглав понёсся к пещере вместе с Фриналиной.

Роза осталась одна среди кричащих мужчин, отражающих клыкастую морду Когтя луж и оглушительного рёва.

— Девочка, уйди с дороги! — крикнул кто-то.

— Нет.

Все, кто её помнил, называли её трусихой. Она дрожала от холода, от страха, даже от гневного голоса взрослых.

Казалось, всю жизнь Роза боялась, чтобы осмелеть сейчас.

— Кеспи, это я. Я не уйду, — нежным шёпотом начала она свой нехитрый заговор — другому её не учили.

На миг Коготь замер. Туловище застыло, словно окаменев. Те, кто уворачивался от удара, разогнули спину и поспешили отступить.

— Девочка, что ты делаешь?

— Тебе смерти хочется?

Она молчала, присматриваясь к чудовищу.

— Роза, прошу. У меня нет сил. Скоро он снесёт тебе голову. Он чуть не убил тебя однажды…

— Так почему же не убил? И почему не убил никого, как обещали легенды? Что его сдерживало?..

Наступило тягучее, вязкое молчание. Лишь капли дождя стучали по широким зелёным листьям, отскакивая от них на землю, на гладь луж.

— Ты.

— Почему — я?.. — Роза опешила, но не подала виду.

— Ты и змей заговаривала, и лошадей. Так и Когтя во мне укрощала. Потому что… добрая ко мне была.

— Я и сейчас не злюсь, — тихо пробормотала она.

— Потому что ты не умеешь. А надо, Роза! — скрипучий голос Кеспиана наполнился гневом. — Злись и оставь меня тут! А-а-а-аргх!

Никто из мужчин не успел выхватить Розу до того, как лапа чудовища схватила её. Когти прошлись вдоль кожи, разодрав хлопок платья. На животе заалели пять глубоких царапин. Новый накат рёва сотряс деревья и камни, валуны и пещеры. Роза не всхлипнула, не вырвалась, даже не подняла головы. С ней Коготь был особенно жесток и взбешён — чересчур густ гнев и яд в его сверкающих глазах. Он стремился убить последнюю, самую главную преграду для себя.

Кто бы смог подумать, что ею окажется хилая девчонка?

Один смельчак подбежал к нему с вилой и вонзил её в кожистую ногу, в самое бедро. От боли чудовище согнулось пополам, выронив Розу, словно тряпичную куклу с шелухой внутри. Тряпичной куклой она и упала. Послышался лишь слабый всплеск лужи и тихий мучительный стон. Роза безвольно раскинула руки. Глаза её были закрыты, а грудь больше не вздымалась. Кто-то из мужчин подбежал к ней и, обозвав блаженной, взял на руки.

— Нет… — протянула она сквозь болезненное мрачное забытье. — Отпустите…

— Не брыкайся, девочка. Совсем ума лишилась!

Миг, вспышка, крик — Роза поднялась, став упрямо вырываться из стальной хватки.

— Куда?

Мужик разинул рот. Как и все, кто пытался бороться. Коготь вновь замер, глядя на израненную подругу и залившую её кровь. На преданность в нежных, беззлобных глазах и горькую предсмертную улыбку…

— Убил. Я же говорил тебе, что так будет. Роза… Роза-а-а-а! — больше он не рычал. Только кричал. Не звучным воплем монстра, а надрывным плачем сломанного горем мальчишки. — Роза!

— Убил ты её, — прошипел мужчина и опустил девочку на землю. Грустные глаза потеряли свой медовый цвет сразу, едва выпустили из себя её душу. Роза была легка, как пушинка, и красива даже в грязи, эта маленькая храбрая девочка.

Ветер озверел, обратившись смертоносным ураганом. С неба стали сыпаться ледяные камни града, размером в гусиное яйцо.

И не было бы тьме конца. Только Кеспиан решился пронзить себя собственным Уничтожающим Когтем, прекращая разруху и горе навечно. Заточённый в башню чудовищной личины, души мальчик плакал и вопил. Он знал её с детства, почти с рождения. Помнил, как она страшилась его поначалу, а потом привыкла. Они подружились и влюбились ещё малыми детьми. Роза не была и в половину красива так, как Принцесса, однако другую Кеспиан не захотел бы никогда.

— Вонзай… — приказал он оболочке угрюмым мрачным голосом. — Прямо сюда, — и положил руку себе на сердце.

Чудовище упало на колени, неохотно поворачивая лапу, и увидело слабый свет. Кеспиан не мог поверить, что перед ним она, еле живая, заплаканная и слабая. В ней дышали последние крохи жизни, её глаза были мокры и жалобны, но горели — всё ещё — для него.

Почему Роза сомкнула руки? Ответа она не знала и сама. Но прошёл миг, и в зазоре меж ладонями возник мягкий бархат. Через маленькие девичьи пальцы полился мягкий свет. Она раскрыла ладони, обличив тёмной и гибнущей Розовой Роще мерцающий бутон, что выпрямился и вырос в прекраснейшую Золотую Розу. Из её раненой грязной ладони, словно из земли, вытягивая через корни силу её души.

— Золотая Роза!.. — послышался голос Теодора откуда-то издалека. Словно чутьё вывело его из пещеры — она была единственным ложным символом из легенды. И существовала лишь для того, чтобы стать местом встречи.

— В ней — вся жизнь моя и любовь моя… — шепнула Роза на исходе сил, протягивая ладонь с цветком в объятья десяти громоздких когтей. — Прими её, как принял меня… Сорви, если будет угодно. Вкуси её лепестки, и найдёшь своё исцеление. Я приму тебя и человеком, и Когтем. Мне не жаль. Бери…