Розовая роща (СИ) - Страница 10

Тео остановился и стал тереть виски.

— Подумаешь, стих, — заворчал Кеспиан. — Приснилось, вот и всё. Пойдём быстрее, иначе Коготь опять кого-нибудь ранит!

— Нет. Не верю, что нам приснилось это просто так. Всё держится на последней строчке, — ответил младший брат. — Да, точно!

— И что? Будете верить во всякие небылицы? Что же, удачи! — прыснул Кеспиан и с гордо задранным подбородком зашагал дальше.

Теодор смерил его мрачным взглядом.

— В легенду про Когтя тоже никто не верил, а он появился. Раз одно правдиво, то и другое, думается, тоже. Где твои глаза?

Кеспиан пропустил сквозь зубы недовольное шипение, но не ответил.

Ребята продвигались всё дальше, следуя за главарём. Роза подходила к ветвям яблоней и трясла их, а после дождя спелых плодов гнулась к земле и выбирала без гнили. Теодор собирал ягоды, рассказывая принцессе, как отличать съедобные от ядовитых.

Небо медленно темнело. Разговоры стихли, лишь изредка нарушая молчание. И один из таких оказался по меньшей мере занятным.

Задумчивая Фриналина взглянула на идущую с Кеспианом Розу.

— А никто не заметил, что на Розе меньше всего царапин? — заулыбалась она.

— Да-да, — кивнула Роза, — почти нет. Только на руке — и то, совсем крохотная.

Братья одновременно обернулись на самую тихую и незаметную в их компании.

— Коготь к ней благосклонен, — усмехнулся Теодор, для верности осмотрев едва видимые царапинки на её хрупком запястье. — Кеспиану он ранил руки и задел щёку, мне — предплечье, её высочеству — плечи и лицо…

Кеспиан смерил её пристальным взглядом и властно обхватил за плечо.

— И хорошо. Она не сможет защититься, в отличие от нас. Идём дальше!

Солнце нырнуло за горизонт, дав металлическим тучам свободу, что накрыли небо громоздкими тёмно-серыми руками, пытаясь сжать цветущую страну тяжестью и мраком.

Робко оглядев раскидистый клён, Фриналина предложила расположиться под ним в случае дождя. Путники свалились без сил и, доев последние из собранных ягод, заснули.

С уходом солнца природа смолкает, но в этой тишине крылось нечто большее, чем сон. Тревога застыла между деревьев, жгла кожу и душу расплавленным воском. Леса затаили дыхание, прекратив завораживающие слух лиственные перешёптывания. Вольный могущественный ветер замер, дожидаясь мига, когда вновь сможет дунуть — и снести всё подчистую.

Время медленно плыло к рассвету. Дети спали, свет звёзд безуспешно пытался пробиться сквозь клубящуюся серую толщу.

Кто-то поднялся. Кто-то скрюченный от боли и дрожавший от страха. Проснувшись, он ещё некоторое время стоял и вглядывался в серебристую, охваченную утренним туманом даль.

Роза. Она успела искупаться в ближайшей реке. Но немного погодя, ковыляя из-за небольшой ранки в ноге, нашла остальных товарищей — такими же, какие они были до сна. Кеспиан, Теодор и Фриналина лежали на траве, видя сны. Она нагнулась над Кеспианом, погладив по щеке. Он дёрнулся и что-то прошептал, но не проснулся. Невнятно повёл рукой, словно отстраняя от себя. Но Роза только робко, болезненно улыбнулась.

Она всегда считала его своим защитником. Кеспиан заступался за неё перед её родителями, перед мальчишками. Настала пора ей защитить его.

Ведь Уничожающий Коготь, утащивший её сегодня — бесшумно, глядя своими страшными чёрными глазами в её глаза — царапнул по животу, рукам и ногам, щекам и пальцам. Словно мстя за то, что ребята сочли её особенной, неприкасаемой. Поднял лапой за руки, взметнул в воздух и отшвырнул в траву, оставив всхлипывать. Раны, хоть и не были глубоки, изрядно кровоточили.

— Проснись, — Роза обняла его за голову.

— Что? — встрепенулся мальчишка, избавившись ото сна. — Роза, чт…

— Тише. Поднимайся. — Она стиснула зубы, но встала ровно и протянула ему руку. Больную, перевязанную, ноющую. Но не по-девичьи твёрдую. — Давай пойдём вдвоём?

— Что? — снова спросил он, опешив. Вид Розы — и её странную, деланную улыбку — нельзя было не счесть за дурной знак.

— Коготь, Кеспи. Он ранил меня.

Не прошло и мига, как Кеспиан вскочил и вцепился в её плечи.

— Что? Как? Когда он успел? Почему… почему он такой тихий?

— Кеспи, тише! — взмолилась Роза и сжала его запястье крепче. — Не надо их будить.

Кеспиан обернулся на спящих Теодора и Фриналину. Оба нежились в мягкой траве, не думая просыпаться. Как два счастливых дитя в беспечном царстве снов.

— Раз он ранил, больше нет времени, — схватился Кеспиан за ножны, затем поднял глаза на Розу. — Пойду один, так будет быстрее.

— Ты ведь можешь спать помалу, — вздохнула Роза, но упрямо пошла следом. Кеспиан преодолел лужайку и обогнул толстый ствол дуба, а она покорно шла следом, превозмогая боль.

— Перевязала раны? Крепко? — справился он, робко приподняв край её рубахи. Через перехватившую туловище ткань прорезалось красное пятнышко. — Иди домой, Роза.

Она упрямо мотнула головой.

— Я нужна тебе.

— Так, как Тео с Принцессой, не больше. Никто не нужен, никто не умеет фехтовать. Разве что её высочество, но её жизнь слишком дорога Роще. Уймись, наконец! Или я сам отведу тебя домой! — топнул Кеспиан.

— И Коготь тронет меня снова! К тому же, у тебя нет времени.

Роза мотнула головой и побежала дальше. Вряд ли ведала, что творила, но боялась и спешила, ведомая противоречивыми предчувствиями. Такого она не испытывала ещё никогда. Он долго кричал, а она уворачивалась и рвалась вперёд, делая вид, будто не слышит. Он догонял, хватал за плечи и шипел, но Роза проявляла неведомое упрямство.

Он не знал, что подтолкнуло Розу бросить Теодора с Принцессой и повести Кеспиана к врагу. Она признавала свою слабость, но отступать не желала.

— А что, если золотые розы — правда? — перевела она тему с натянутой улыбкой. — И Когтя можно победить… ими? — но Кеспиан только отмахнулся.

Наступил полдень, а солнце серебристой пеленой затягивали облака. Розовая Роща сжалась в страхе перед погодой, до сегодняшнего дня неслыханной. Дождь обещал окропить каплями землю, глумясь над пребывающими в страхе жителями.

Кеспиан отступил перед настойчивостью подруги, идя рядом в угрюмом молчании. Она издавала странные смешки и пыталась его разговорить, но тщетно. Если мальчишка решался открыть рот, то лишь с вопросом о её ранах. Иногда — с приказанием перестать смеяться без причины, а главное — без желания. Он видел, как Роза отворачивалась, предполагал, что кривилась от боли, пока он не видит. Видел прихрамывания и болезненное шипение, но в ответ получал лишь задорные кивки.

И в один миг ему надоело.

— Роза! — почти набросился он на неё, прижав к широкому стволу старого тополя. Так бы она не вырвалась. Нежная, улыбчивая златовласка, сейчас — раненая, но сильная, как никогда раньше. — Сколько я могу говорить тебе идти домой? Почему ты делаешь вид, что тебе не больно? Я всё вижу. Ты держишь меня за дурака? Или слепого? Тебе надо менять перевязки, они все в крови. Тебе надо купаться. Иди домой, слышишь? Сколько мне упрашивать, чтобы ты сделала это?

Она понурила голову.

— Кеспи, я… мне и умереть не больно.

— Умирать всегда больно.

— За тебя — не больно. Я иду с тобой везде, буду рядом, что бы ни случилось. Если ты подумаешь, что я убегу куда-то, когда Коготь тебя схватит… Да, мне будет страшно, — губы против воли скривились. Долго подавляемый страх вырвался наружу. Роза издала всхлип и прикрылась руками, потому что Кеспиан ненавидел плач. — Мне будет очень страшно… как сегодня утром! Но… я не смогу бросить тебя. Особенно сейчас. Одолей его. Ты сильный, очень сильный, ты спасёшь всю Рощу! Я верю!

Кеспиан качал головой, едва сдерживаясь, чтобы не затрясти Розу за плечи. Много раз она лепетала ему об одном и том же. Однако, привыкший, он не осознал: теперь эти слова звучат на предельном надрыве.

— Знаешь, куда идти? — вдруг спросила она, в очередной раз подавив слёзы.

Кеспиан медленно развернулся, устремив взгляд в сереющую даль. Марево пасмурного дня окольцовывало деревья и дома, тихо и коварно подбираясь к людям.