Рождество в Париже - Страница 21

Вдруг Зойка остановилась и громко воскликнула:

— А этот откуда тут взялся? Да еще бант навесил!

— Не бант, а бабочку, — машинально поправила ее Маша и тут увидела Гошу с Мики.

Мики сидела на полу в коридоре перед своим номером. Ее длинные ноги были широко раскинуты, как у Буратино, а между ними высыпано все содержимое Микиной сумочки. Расчески, помада, пудра, тени для век и прочие мелочи.

Позади на коленях стоял Гоша и расстегивал на спине молнию ее узенького платья от Валентино.

— Вот так натюрморт: Гоша-кидала с голливудской звездой! — удивленно вскрикнула Зойка.

— А ты его откуда знаешь? — в свою очередь поразилась Маша.

— Так кто ж его не знает? — возмутилась Зойка. — Он у нас на Калининском с наперсточниками начинал. Помнишь, когда там пару лет назад полно палаток стояло? Так он как бы зазывалой у них подвязался. Играющего из себя изображал, ну, который якобы выигрывал, чтобы лохов завлечь. А потом, когда наперсточников разогнали, палатки бомбить пошел. Только, чтобы в разборки не вляпаться, действовал по-хитрому, через баб. У меня подружка, Ирка, в одной из палаток по ночам работала. Она глупенькая была, в десятом классе еще училась. Так он ее на большие деньги кинул. Сначала просто ночью посидеть приходил, вроде музыку послушать, пепси угощал, чтоб ей не скучно было. Потом байку сочинил, что кафе открывает. Она ему без денег пиво ящиками, алкоголь всякий давала, надеялась, что рассчитается.

— И чем кончилось? — с ужасом спросила Маша.

— Чем, чем… выгнали ее. Два года прошло, до сих пор с хозяином расплатиться не может.

— А мы с Грегори джойнт-венчер открываем, — пьяно бормотала Мики, ползая по полу.

— Ага, венчер-венчер, я так и знала, — обрадовалась Зойка.

— По производству чего? — улыбнулся Мишель.

— Э-ро-ти-ческих фильмов. Гре-гор-ри большой специалист в этой области. Он сказал, что они тут в России пользуются огромным спросом. Правда, Грегори? — заглядывая ему в глаза и пытаясь застегнуть сползшее с плечей платье, лепетала Мики.

— Может, сейчас тут и начнем снимать? — поинтересовался Мишель.

— Нет, сейчас мы не мо-жем, сначала надо найти электро-н-ную карточку и попасть в номер.

— Эту, что ли? — Зойка выудила пластиковую карточку с перфорацией из Гошиного нагрудного кармана.

— Ой, спасибо. — Мики воткнула ее в прорезь двери, и они с Гошей исчезли.

— Выгоните его из ее номера. Или вы что, мне не верите? Я же вам чистую правду говорю. Он и Мики вашу до нитки оберет. Маша, переведи им. Они же наивные, иностранцы, — сердилась на их равнодушие Зойка.

Маша попробовала растолковать ей:

— Нет, они не наивные, просто у них не принято, как у нас, во все лезть, то есть вмешиваться в частную жизнь.

— Завтра я с ней поговорю, — пообещал Мишель.

— Маш, да ты скажи им, что он просто деньги у нее украдет и сбежит. Ведь карточка эта электронная, ключ, да? Она же у него в кармане уже была.

— У нее нет наличных денег, — успокоила ее Маша.

— А как же она сюда приехала?

— У нее все на счете в банке. С собой она только кредитную карточку возит.

— Но ее украсть ведь тоже можно?

— Можно, но Мики об этом сообщит, счет заблокируют и деньги никому не выдадут, — входя в просторный трехкомнатный номер Мишеля, объясняла Маша.

— Ну, ладно, — не унималась Зойка, — а если ей чего-нибудь захочется, попить, например, вон сейчас жара какая стоит, тогда что?

— Ну, долларов сто, наверное, у нее есть, — сказала Маша.

— Ого, сто долларов! — уважительно произнесла Зойка.

Мишель позвонил по телефону и сделал заказ.

Зойка вовсю глазела на официанта, вкатившего тележку. На ней стояло шампанское в ведерке со льдом. Рядом, также во льду, вазочка с икрой.

— Мой парень, помнишь, я тебе рассказывала, тот, что из ресторана напротив, так же, как этот, — показала она на официанта, — по ночам работает. Знаешь, Маш, я с ним уже полгода встречаюсь.

— Да, да, — рассеянно отвечала Маша, наблюдая, как Мишель включает тихую музыку.

Зойка подскочила:

— Дамы приглашают кавалеров! — И тут же обвила шею Мишеля, тесно прижавшись к нему всем телом.

Клод разлил шампанское и продолжил разговор о съемках в Архангельском.

— Может, мы с тобой тоже потанцуем? — ревниво поглядывая на Мишеля с Зойкой, предложила Маша.

— Конечно, конечно, — спохватился Клод, — дамы при-гла-ша-ют? — повторил он Зойкины слова, смешно выговаривая их по-русски.

«Интересно, как Клод представляет себе мои отношения с Мишелем? — подумала Маша, пробуя нарочно близко прильнуть к партнеру и тем самым обратить внимание Мишеля. И сама себе ответила: — А что, собственно, представлять? Кроме нескольких нежных слов Мишеля на приеме в Лос-Анджелесе, ничего и не было».

Мишель, посмотрев на Машу, резко выключил музыку и вышел в другую комнату. Клод снова разлил шампанское по фужерам, продолжая прерванный с Машей разговор. Зойка плюхнулась на диван, выпила залпом шампанское и позвала Мишеля. Ей явно хотелось веселиться дальше. Ответа не последовало.

— Пойду его напугаю, — придумав новое развлечение, сказала Зойка. Тихонько открыв дверь в соседнюю комнату, она на цыпочках вошла туда.

Маша не могла ни о чем думать, кроме того, что там Зойка делает с Мишелем. Чувство, которое охватило ее, было ей незнакомо. Это и злость на Зойку, которую бы она растерзала, и обида на Мишеля, не проявляющего к ней никакого интереса, как к реальной женщине, а не его надуманному образу — Натали.

Маша посмотрела на часы. Несколько минут их отсутствия показались ей вечностью.

— Ты устала. — Клод вскочил с дивана. — Может, тебя проводить домой?

— Спасибо, я сама. — Едва попрощавшись с Клодом. Маша выскочила за дверь. Она еле сдерживала слезы.

Около гостиницы стояло несколько такси. Маша села в одно из них и назвала адрес.

— Стольничек, хорэ? — посмотрел на нее молодой парень.

Маша кивнула, даже не поняв, что тот сказал.

— Как поедем, по набережной или по кольцу?

— Все равно, — ответила девушка.

— Ты чего, тут работаешь? — оглядывая ее и кивая в сторону «Славянской», спросил парень.

Маша опять кивнула.

— В фирме?

Маша ничего не ответила. Но парню, видимо, наскучило одному долго сидеть в машине, и он, не обращая внимания на то, что Маша не поддерживает разговор, продолжил:

— У нас недавно один тоже в фирму ушел. Говорит, бешеные бабки зарабатывает. Но работа… — Парень помотал головой. — Мне такой не нужно, круглые сутки. Когда шефу вздумается, тогда и вези, хоть ночью, хоть утром. Вот ты тоже с работы… — Он многозначительно посмотрел на Машу. — Ночью возвращаешься. Кому это надо? А я смену отбарабаню и свободен, гуляй — не хочу. Если повезет, сниму какого-нибудь лоха, лучше иностранца, тоже заработаю. У них выхода другого нет. Москву не знают. Да я и не заламываю. Не дороже, чем у них. Ведь так?

Мимо мелькали Воробьевы горы, университет, потом появился Детский музыкальный театр.

«Как я давно здесь не была, — подумала Маша. — Когда-то мама водила меня сюда на «Белоснежку и семь гномов», а потом мы гуляли с ней по аллеям».

— На Ленинский в какое место?

Маша назвала.

— Вы меня в подъезд не проводите? — протягивая стотысячную купюру и соображая, наконец, что это двадцать долларов, попросила Маша. — А то у нас там лампочка выбита.

— Еще двадцатничек. А то, может, тебя там твой мужик дожидается. Так я вместо кого-нибудь от него и схлопочу. За риск, как омоновцу!

Маша, порывшись в сумочке, нашла десять тысяч.

— А десяти не хватит?

— Ладно, пошли, — великодушно согласился парень.

В подъезде Маша сразу споткнулась о высокий порог и, пролетев его, больно ударилась о стенку. Парень в потемках, не видя ее, но услышав удар, забеспокоился:

— Ты где? — Он зажег зажигалку и стал нажимать кнопку у лифта. Но она не слушалась: то ли лифт не работал, то ли кто-то оставил открытой дверь.