Рождество в Париже - Страница 16

Князь держался очень корректно, всячески подчеркивая свое уважение к Маше. Он был молод и красив. В нем чувствовалась южная кровь и мощный темперамент. Когда он что-нибудь объяснял, его глаза горели, а руки с длинными пальцами, унизанные перстнями, двигались в такт голосу.

Молодого князя сопровождали двое слуг, а еще два человека, вероятно телохранители, находились внизу возле длинного, как блестящий вагон поезда, черного автомобиля.

Маша пообещала назавтра связаться с ним и дать ответ.

— Надеюсь, — сказал князь на прощание, — что ваш ответ будет положительным.

Маша поговорила с Мишелем по поводу этого приглашения. Мишель только пожал плечами, но ничего не посоветовал. Он знал о дружбе отца с владыкой маленького государства, однако подробности его никогда не интересовали. А о наследнике он вообще отозвался с нескрываемой иронией и порекомендовал Маше не поддаваться чарам «князей и принцев с горячей кровью».

Проснувшись утром, Маша увидела у дверей корзину с белыми экзотическими цветами. Она не знала, как называются эти прекрасные растения. В цветах была визитная карточка: «Очарован вашей красотой. Жду вашего решения относительно визита в мою страну».

Мишель за завтраком был хмур. После похорон отца на его долю выпало много неприятных формальностей. Он сухо предупредил Машу, что если она примет решение ехать к наследному князю, то пробы придется отложить, а это связано с расходами, на которые он не рассчитывал.

— Кстати, если это тебя еще интересует, посмотри уже отснятый материал. Мне вчера прислали из Лос-Анджелеса кассету. — И, даже не взглянув на Машу, он положил на стол блестящую коробку и ушел.

Увидев себя на экране в голубом длинном платье, с высокой прической, в старинной богатой гостиной, Маша замерла от восторга. Девушка прокручивала кассету несколько раз. Ей не верилось, что это она, такая величественная и красивая, играет на рояле, ходит, говорит, поворачивает голову, улыбается.

От приятного созерцания отвлек телефонный звонок князя. Он вежливо поинтересовался ее планами. Маша, в свою очередь, так же вежливо поблагодарила его за роскошные цветы и, вспомнив хмурое лицо Мишеля утром, совсем неожиданно для себя сказала:

— Я согласна, Ваше Высочество.

На другом конце провода сначала повисла продолжительная пауза, а потом радостным голосом, не похожим на вчерашний сдержанный и величественный тон, князь рассыпался в тысячах совсем земных благодарностей.

Маше даже стало неловко, и она спросила:

— Когда выезжать?

— Сейчас, — был ответ.

— Как сейчас? — растерялась девушка.

— Чтобы вы не передумали.

«Князь явно торопит события. Он молодой и темпераментный, наверное, привык к тому, что ему подчиняются. — Маша ощутила внезапное беспокойство и невольно подумала о Мишеле. — Я же просила у него совета! Но он предпочел, чтобы инициатива была за мной. Вот я и решила! — Она стала укладывать вещи. — Если просит друг Пьера, мне нельзя отказать. Пьер бы одобрил мое решение». С этими мыслями Маша села в подъехавший за ней черный «поезд» князя.

Внутри автомобиль действительно напоминал салон шикарного вагона. Играла приятная музыка, благоухали цветы, такие же, как те, которые утром князь прислал Маше.

«Значит, ему нравится этот запах. А может, это аромат его страны? — предположила Маша. — Как здесь необычно, действительно царственно. Только без позолоты и царской атрибутики, как принято на Востоке», — усмехнулась она про себя.

Стекло отделяло их от кабины водителя, но охрана находилась рядом. Кресла располагались так, что Маша и князь сидели лицом друг к другу. Только Маша была одна, а он в окружении двух плотных высоких мужчин.

— Они не говорят по-французски, — как бы оправдывая присутствие такой большой компании, произнес князь. И спросил: — Не желаете выпить?

Маша отрицательно помотала головой.

— Или просто чего-нибудь попить?

Он нажал кнопку на пульте. Впереди на панели раздвинулись стенки бара и, переливаясь в огнях подсветки, появились разноцветные бутылки.

— Да, если можно, апельсиновый сок, — сказала Маша не своим голосом, чувствуя скованность.

Князь на непонятном наречии быстро произнес пару слов, и охранник («А может, и слуга», — подумала Маша) налил ей в длинный, высокий стакан непрозрачную ярко-желтую жидкость.

Неловкость не проходила, от напряжения у Маши пересохло в горле, она закашлялась. Стакан дрогнул в руке, и сок пролился на юбку.

Маша расстроилась, что испортила элегантный дорожный костюм, купленный перед отъездом в Америку в «Галери Лафайетт».

Костюм был из мягкой шерсти, двубортный, с удобным длинным пиджаком, который она расстегнула, — юбка в машине задиралась и из-под пиджака совсем не виднелась. Маша сочла, что так будет приличнее, поскольку князь, сидевший напротив, и без того постоянно смотрел на ее ноги.

Достав из кожаного несессера, который ей подобрали в тон костюму, пачку бумажных салфеток, Маша попробовала оттереть пятно.

Князь галантным жестом открыл следующий отсек автомобиля, где находился туалет, и предложил Маше привести себя в порядок. Там, как и в среднем отсеке, работал кондиционер, лежали мягкие ковры и стояли настоящие унитаз и раковина.

Не веря своим глазам, Маша включила кран — струйка теплой воды полилась на руки.

«B автомобиле вода?» — удивилась она.

Сняв юбку, Маша замыла пятно и увидела фен, висящий, как телефонная трубка, над раковиной. Она сняла его — фен автоматически включился, обдавая горячим воздухом. Высушив пятно и причесавшись перед овальным красивым зеркалом, Маша вернулась в салон.

Вечером они приехали к месту назначения.

Выйдя из автомобиля, Маша увидела расположенный в скалах белый замок, который спускался к морю множеством открытых террас с колоннами. Запахи роскошного, благоухающего вечерними ароматами сада пьянили. Теплый морской воздух кружил голову.

Девушка-служанка проводила Машу в комнату с большими раздвигающимися стеклянными дверями, ведущими на одну из террас. Она показала ванную комнату, предложила помочь раздеться, жестом показала, что готова помыть ее в уже наполненной пеной ванне, по размерам напоминающей маленький бассейн. Маша вежливо отказалась от помощи.

Новая обстановка, сказочный морской пейзаж помогали девушке отвлечься после тяжелых дней в Париже, связанных с утратой Пьера.

Наутро слуга пригласил Машу к хозяину дома. Старый князь лежал на высокой кровати, укрытый шелковым одеялом, в белоснежных кружевных подушках. Болезненное лицо южанина было изрезано мелкими морщинками.

Он приказал всем выйти и, оставшись вдвоем с Машей, торжественно произнес, что должен выполнить долг перед умершим другом.

— Я хочу передать тебе священный амулет. — Князь достал из лежащей перед ним шкатулки медальон на старинной цепочке и надел его Маше на шею. Эта процедура отняла у него, видимо, много сил, он откинулся на дорогие кружева своего ложа и закрыл глаза.

Маше показалось, что князь уснул, и она растерянно посмотрела на дверь, за которой скрылись слуги.

Но тут тишину прервал его скрипучий голос:

— Это произошло много лет назад. Я был молод и еще не обременен государственными делами. Шла война. Немцы оккупировали Францию. Я в то время гостил в этой стране с двумя слугами у богатой тетушки по материнской линии в замке на берегу моря. Там мы и познакомились с Пьером. Он был младше меня, но мы с ним очень подружились. Вместе купались в море, ловили рыбу, обманывали тетушку, убегали от слуг, следивших за нами. Вместе влюбились в одну очень красивую девушку — она была дочерью владельца всех местных виноградников.

В деревушке по соседству стояли немцы — небольшой отряд во главе с офицером. Моя тетка часто общалась с ним. Он был вполне пристойным человеком — корректен, аккуратен, любил классическую музыку. Но его солдаты занимались разбоем, отнимали у жителей вино, напивались, приставали к французским девушкам.