Рождественский вор - Страница 9
– У твоей семьи есть все права ненавидеть меня. Ради Бога, Лизабет, и у тебя тоже!
– Нет, – ответила она, теперь уже пряча от него глаза. – Но это показывает, что мой отец снова был прав. Мы довольно шумно спорили, когда я сказала ему, что поеду в Лондон. – Девушка неубедительно рассмеялась. – Он не хотел, чтобы я бегала за тобой, разыскивала тебя, когда ты не прислал ни слова после того, как мы услышали, что случилось. Ты всегда говорил мне, что увеличил свое состояния, но до того, как мы прочитали в газетах, мы не знали и половины. Я не стала вникать в подробности. Это сделал папа. Он подумал… что ж, это едва ли имеет значение. Но я предположила, что ты можешь быть ранен. Я боялась, что ты заболел… Но из всего, что я воображала, я и представить не могла этого.
Лизабет покачала головой, чтобы избавиться от слез. Она не позволит ему увидеть, как она плачет.
– Мой папа умный человек. Прощай, Макс. Я желаю тебе удачи. И еще – счастливого Рождества.
Все кончено, оцепенело осознал Макс. Вот так все просто. Все эти годы прошли впустую, все закончилось в одно мгновение. Конечно же. Как это разумно с ее стороны. Лизабет стала взрослой не только внешне. Юношеская любовь – это одно, обречь себя на нищенскую жизнь – совсем другое. Она рождена для лучшей доли. Они оба знали это, так же, как и ее папа. Макс почувствовал, что испытал облегчение – но и сокрушен при этом. Он повернулся, чтобы уйти.
– О! – воскликнула Лизабет.
Майор стремительно повернулся к ней лицом.
– Так как ты остановился не в своем городском доме, а Джон сейчас отсутствует, то не хочешь ли ты оставить моему брату свой адрес?
Он кивнул и неуклюже вытащил из кармана визитную карточку. На ней он нацарапал адрес своей комнаты, чтобы оставить в конторе Дэна, на тот случай, если он когда-нибудь вернется. Макс хотел было передать ее Лизабет, но остановился, внезапно устыдившись того, что она увидит, до чего он опустился. Но ведь она бросила его из-за этого, не так ли? Он передал карточку девушке. Она, не глядя, сунула ее в карман. Макс сомневался, что она смогла бы что-то прочитать сквозь слезы на глазах. Итак, она любила его. Но недостаточно для того, чтобы изменить всю свою жизнь. Разумная девочка.
– Прощай, Лизабет, – произнес он, приподнял шляпу и вышел в вечернюю темноту.
Макс продал шляпу, почувствовав себя счастливым, потому что успел попасть в ломбард до того, как он закрылся. Он не мог прямо сейчас снять и продать сапоги, но на всякий случай попросил оценить и их тоже. Может быть, завтра. Но ломбард закрыт в Рождество. Макс смирился. В конце концов, сапоги нужны ему для путешествия.
– Вы как раз вовремя – уже почти Рождество, – злобно проговорил хозяин ломбарда, стряхивая снег со шляпы и укладывая ее на полку. Он занимался трудным делом, и у него хватало на это мужества, но сегодня был тяжелый, хлопотливый день, когда слишком много людской глупости и страданий находили себе путь к его порогу. Хозяину очень хотелось вернуться обратно в свои комнаты наверху, к горячей кружке эля. – Повидал слишком много таких как вы, молодых повес, распродающих все подряд как раз перед святым днем, – проворчал он. – Вспоминают о своих обязанностях в последний момент. Мне совсем не хочется отправлять человека на улицу с непокрытой головой, но думаю, что в ней и прежде было не так много. Может быть, в следующий раз вы с большей осторожностью будете играть в карты или заключать пари, а?
– Я только что оставил службу в войсках Его Величества, – ответил Макс отрывистым тоном, так сильно сжимая в кулаке монеты, которые ему дал хозяин ломбарда, что у него побелели костяшки пальцев. – Я заключил одно-единственное пари – с самим собой, сделав ставку на то, что когда-нибудь вернусь домой. Человек может потерять все намного легче, чем вы представляете себе, – мрачно заявил он и обежал взглядом ломбард. – Как вот это, например. Эта подзорная труба, которую вы держите в ящике, больше подходит для музея, чем для коробки с разрозненным товаром. У моего дедушки когда-то была точно такая же. Брат продал ее за сумму, которая больше стоимости товара во всем вашем ломбарде. Счастливого Рождества и вам тоже, – закончил майор и распахнул дверь.
– Подождите, – закричал хозяин ломбарда. – Если это так, то почему вы сами не купили ее и не продали с выгодой?
Макс остановился как вкопанный. Он помолчал, а затем рассмеялся. Смех получился невеселым.
– Ей-богу! Вот причина, почему я нищий! Я никогда не задумывался над тем, чтобы обмануть вас. Господи! Именно это я и должен был сделать! Счастливого Рождества, – сказал он и бросился за дверь, нащупывая шляпу, чтобы нахлобучить ее на голову – и слишком поздно вспомнив, где он оставил ее. Макс зашагал прочь, разозлившись на собственную честность, разъяренный своим чувством чести. Именно благодаря этим качествам он оказался в подобном положении, и посмотрите, какую пользу они сослужили ему?
Вскоре майор понял, почему джентльмены всегда носят шляпы. Его коротко остриженные волосы не могли служить защитой от снега. Все тепло в его теле, казалось, испарялось через макушку. Он надеялся, что погода вскоре смягчится, и не только из-за холода.
Если путешествие задержится из-за погоды, как же ему удастся разместить свою племянницу и ее гувернантку в Лондоне? Не в его же жалкой комнате… И он не сможет вернуться обратно в городской дом… Макс предположил, что можно отвезти их к тетушкам. Но дороги, должно быть, в ужасном состоянии. Что, если с ними что-то произойдет на пути в Лондон? И о чем теперь думает Лизабет?
Макс поморщился. Ссутулившись, он направился в сторону более бедных улиц, направляясь обратно в свою комнату.
Снег падал крупными хлопьями, так густо, что он едва не налетел на компанию гуляк, нетвердой походкой идущих ему навстречу. Их было шестеро – шесть пьяных щеголей. Они заблокировали улицу, словно фаланга вражеских войск – упади один из них и ты навлечешь на себя гнев остальных. Макс знал подобных людей, скучающих молодых аристократов, отправлявшихся на ночь в город. Блуждания заводили их далеко от обычных мест пребывания. Они искали выпивку, женщин и неприятности любого сорта, какого могли найти. Потасовка на улице вполне подойдет им. Макс не хотел становиться их вечерним развлечением. Он мог постоять за себя в драке, но шестеро на одного? Как бы она не закончилась, ему не хотелось истекать кровью на снегу. Он молча стал поодаль в надежде, что они пройдут мимо без происшествий.
– Шмотри куда идешь, любезный! – закричал один из гуляк, накренившись в сторону Макса. – Едва не шбил меня с ног! Что шкажешь, Декштер? Покажем дураку, как правильно ходить по улице, а?
Декстер? Макс вгляделся в белесоватую темноту. Сколько джентльменов такого роста носят имя «Декстер»? Декстер Симмз? Он увидел, как высокий тощий мужчина размахивает руками, пытаясь устоять на ногах. Это не мог быть никто другой. Майор уставился на человека, который заговорил – ростом с вязанку дров и в два раза толще в ширину. Закадычный друг Декстера – Чарли Ригби. Не зря голос показался ему знакомым. Он знал этих людей, был знаком с ними с самого детства.
Макс ничего не сказал, надеясь, что они забыли его. Декстер, которого он знал, был миролюбивым парнем. Оказалось, что таким он и остался.
– Не обращай внимания, – великодушно проговорил Декстер. – Рождештво, знаешь ли. Пошли дальше.
– Но вы должны шледить, куда идете, шэр, непременно должны, – выговорил Чарли Максу, погрозив ему пальцем. Он посмотрел в это мрачное, невозмутимое лицо и нахмурился. – Я вас знаю, – осторожно произнес мужчина. – Не так ли?
Макс поклонился – и начал поджидать возможность мирно удалиться. Остальная часть компании, пошатываясь, направилась вниз по улице. Но не Чарли. Тот стоял, уставившись на Макса.
– Вот тебе на! Ты же Макс, наш Макс, Эверс… Майо… новый барон, знаете ли. Макс! Клянусь в этом! – Чарли возбужденно закричал вслед другим гулякам. – Это Эверс! Мы только что говорили о нем, не так ли? Знаете, тот парень из школы? Который был на войне? Получил все эти медали, а потом… Вы знаете! Тот, у которого случился странный поворот судьбы? Постойте, парни! Самое меньшее, что мы можем сделать – это позвать его с собой и угостить выпивкой? Тост за его невероятный виток удачи, а? В конце концов, это же Рождество.