Рожденный дважды - Страница 66

Все, кроме мистера Вейера.

– Она дома, – сообщила Грейс, – в особняке. Нам пора действовать. Святой Дух коснулся нас ради сегодняшней нашей миссии. Именно эта цель объединила нас. Святой Дух сегодня с нами. Он сделал нас орудием Божьим. Пошли.

Они все как один поднялись и направились к двери. И только мистер Вейер не двинулся с места. При виде его, сидевшего неподвижно, в то время как все остальные преисполнились решимости действовать, Грейс разразилась потоком слов, смысла которых не понимала. Она опять заговорила на языке, названном им древним.

– Не в этот раз, – ответил он по-английски. – Вы уже достаточно меня использовали. Я выхожу из игры, выхожу навсегда.

– Что я сказала? – спросила Грейс, вдруг утратив уверенность в себе в первый раз после вчерашнего чуда.

– Это не имеет значения, – ответил мистер Вейер.

– Вы не едете с нами?

– Нет.

– Вы считаете, что мы не правы?

– Что я считаю, не важно. Делайте то, что вам предназначено. Я вас понимаю. Я был свидетелем того, что произошло. К тому же стигматы, появившиеся у всех вас, сыграли свою роль. Последние сомнения отброшены. Священная цель воодушевляет вас на деяние.

– Вы хотите сказать, что мы поступаем неправильно?

– Ни в коем случае. Просто вы должны поехать без меня.

– Что будет, если я не поеду? Если я не стану ничего делать? Что, если я не послушаюсь гласа Божьего и допущу, чтобы ребенок Кэрол родился? Что сделает этот ребенок нам, всему миру, когда появится на свет?

– Вопрос не в том, что он сделает миру, а в том, что мир сам сделает с собой. Поначалу его появление на свет мало на чем скажется, хотя само присутствие этого ребенка ввергнет в пропасть насилия и зла тех, кто живет на краю ее. Однако по мере взросления он будет неуклонно вбирать в себя зло и пороки окружающей его жизни. И наступит день – а он наступит неизбежно, – когда ребенок поймет, что его сила не встречает сопротивления. Поняв это, он погрузит то, что мы называем цивилизацией, в непроглядную тьму.

– Если вы говорите, что мир сам сделает это с собой, выходит, он всех нас превратит во вместилище пороков и зла.

Мистер Вейер покачал головой.

– Нет, игра играется по-другому.

– Игра?

Грейс охватил гнев. Муж Кэрол мертв, и она собирается сделать своей племяннице аборт, а он так хладнокровно говорит...

– Как вы можете называть это игрой!

– Я не смотрю на это как на игру, но у меня есть ощущение, что ониименно так все это воспринимают.

– Они?

– Силы, которые играют нами. Я думаю... Возможно, я не прав, но спустя столько лет я пришел к заключению, что мы представляем собой что-то вроде приза в борьбе между двумя огромными, не доступными пониманию силами. Не главный приз. Быть может, второстепенный. Не представляющий особой ценности, нужный одной стороне лишь потому, что другая сторона проявляет к нему интерес и может когда-нибудь им воспользоваться.

Грейс было невыносимо слышать эту ересь.

– Но Бог, Сатана...

– Называйте их как хотите. Стороне, которую мы можем именовать Богом, по существу, нет до нас никакого дела. Она всего лишь соперничает с другой стороной. Но та действительно вредоносна. Она питается страхом, ненавистью и насилием. Но не она порождает их, потому что, вынуждая вас совершать зло, она ничего от этого не выигрывает. Зло должно произрастать изнутри.

– Потому что мы порочны из-за первородного греха?

– Я никогда не понимал веры людей в первородный грех. Это только уловка, с помощью которой вам навязывают чувство вины с первого же дня вашего существования. Выходит, что родиться – уже грех, а это явно смешно. Нет, сами по себе мы не порочны. Но в нас заложена огромная способностьтворить зло.

Грейс не хотела этого слышать, но не могла не слушать. И постепенно все яснее ощущала чистосердечность его слов.

– И вот посланец противной стороны – Враг, о котором я упоминал раньше, – жаждет, чтобы вы осквернили себя и других. Он расчищает путь для всего, что есть низкого в вас, дает ему выйти на поверхность, помогает разрушить узы любви и доверия, подорвать семейные отношения, уничтожить обычную порядочность – словом, все, что обогащает вашу жизнь и питает ваши чувства друг к другу. И когда все вы и каждый из вас окажетесь оторванными от других, когда любой человек станет островом отчаяния, опустившись умственно, физически и эмоционально до уровня зверя, и низвергнется в свой собственный ад, он соединит вас всех вместе в одном общем аду на Земле.

– Но насколько плохо?..

– Поверхностное знакомство с историей человечества, даже с ее приглаженным изложением в широко распространенных текстах, может дать вам некоторое представление о способности человека к тому, что называется «антигуманизмом». Но это лишь слабые намеки на то, что произойдет. В сравнении с ужасами грядущей жизни человека фашистские лагеря смерти покажутся курортом.

Грейс закрыла глаза в попытке представить себе будущее, нарисованное им, но ей не хватало воображения. И внезапно она увидела это будущее. В ее уме возникло апокалиптическое видение – она ощутила его, коснулась его, познала вкус страданий и духовного падения, ждавших людей впереди. Она вскрикнула и открыла глаза.

Мистер Вейер внимательно смотрел на нее, мрачно покачивая головой.

– И вы не поможете нам остановить его? – воскликнула Грейс.

– Нет. Я стар. С меня хватит борьбы. Мне осталось жить всего несколько лет. И я хочу прожить их в мире. Я не пособник вашим усилиям. Только вы в состоянии сделать то, что необходимо. Но я желаю вам сегодня удачи. И смотрите, чтобы ничто не отпугнуло вас.

– Отпугнуло?..

– Да. У вас могут быть видения. Вы можете оказаться во власти самых ужасных страхов, чувства вины, глубоко скрытого в вас. Не поддавайтесь им. Просто делайте то, к чему призваны.

Он спустился вместе с ней вниз, на улицу, где Избранные ждали в своих машинах. Он пожал ей руку, затем повернулся и направился к центру города.

Садясь в машину Мартина, чтобы ехать в Монро – с запланированной остановкой у скобяного магазина по пути, – Грейс посмотрела на удаляющуюся фигуру этого пожилого человека и не могла избавиться от чувства, что никогда больше его не увидит.

Кэрол надеялась скрыть от Билла то, что произошло, но ей это не удалось. Он расстилал на газоне одеяло, когда она подошла, и, подняв на нее глаза, резко выпрямился.

– Кэрол, что случилось?

Плача, она рассказала ему о телефонном звонке.

– Проклятье! – воскликнул он. – Что надо этим людям?

– Не знаю. Они пугают меня!

– Нужно поставить в известность полицию. Пусть полицейские посторожат дом.

– Пожалуй, ты прав. Я позвоню им после ленча. – Она посмотрела на одеяло. – Я думала, что мы поедим на балконе.

– Здесь, на солнце, теплее.

Кэрол опустилась на одеяло и посмотрела на салат с тунцом. Тот намек на аппетит, который появился у нее до телефонного звонка, бесследно улетучился.

– Откуда им известно, что я беременна? Сама я узнала об этом всего два дня назад.

Билл уселся напротив нее. Ему тоже не очень хотелось есть.

– Это означает, что они следили за тобой.

Кэрол окинула взглядом ивы, дом, пустынную гладь залива. Следили? От этой мысли у нее по телу поползли мурашки, и она даже обрадовалась, что Иона Стивенс будет поблизости.

– Неужели они никогда не оставят меня в покое?

– В конце концов оставят. Когда вся эта шумиха вокруг тебя уляжется, они найдут другой объект для своей паранойи. А пока, может быть, тебе все-таки следует принять предложение Эммы пожить у них. Или ты могла бы поехать к моим родителям. Они с удовольствием тебя примут.

– Нет, это мое единственное пристанище на сегодняшний день. Я остаюсь здесь.

Ее злило, что она вынуждена думать, как ей спрятаться от этих психов. Но она тревожилась за ребенка. Неужели они действительно хотят с ним расправиться?