Рожденный дважды - Страница 63

Кто этот человек? Что ему известно? То, что он говорил, на что намекал, слово в слово повторяло то, что тайком говорили ему те, другие: Бога нет, нет и спасения, нет Божественного Провидения, а человечество – всего лишь не стоящая и старого франка добыча в бесконечной войне между двумя безжалостными, непознаваемыми силами, которым нет имени.

Брат Роберт расправил плечи. Мистер Вейер ошибался. Ошибался так же, как те безумцы, с которыми он встречался в Африке и на Востоке. Сатана – враг человечества, и Бог Отец, Сын и Святой Дух направляют их против него, но неужели к аборту? Он не мог с этим смириться.

В этот момент зазвонил звонок входной двери. Монах вопросительно посмотрел на Мартина.

– Ты кого-нибудь ждешь?

Молодой человек покачал головой и с раздражением произнес:

– Нет. Может быть, это тот приставала, Вейер. Я от него избавлюсь. Он поспешил в вестибюль, но вернулся не один. С ним вошли двое Избранных, Брат Роберт узнал их – это была особенно благочестивая пара – Чарльз Фармер и его сестра Луиза.

– Они пришли повидать вас, – сообщил Мартин обеспокоенно. – Уверяют, что должны быть здесь.

– Нас позвали сюда, – сказал Чарли.

– Позвали? – удивился брат Роберт. – Но следующее молитвенное собрание состоится только завтра, во второй половине дня.

Опять раздался звонок. Мартин пошел к двери и вернулся на этот раз с Мэри Самнер.

– А вот и я! – радостно объявила она.

Брат Роберт обратился к Мартину:

– Ты кого-нибудь приглашал?

Мартин покачал головой:

– Никого.

Брат Роберт был в замешательстве. Что происходит?

Снова позвонили в дверь, и снова – пока в гостиной не появились десять человек, шесть мужчин и четыре женщины.

– Что... что привело вас сюда? – спросил их брат Роберт.

– Нам показалось, что мы должны быть здесь, – ответил Кристофер Оделл, тучный мужчина с красным лицом.

– Но почему вы так решили?

Оделл пожал плечами и смущенно проговорил:

– Не знаю, как другие, скажу только за себя: у меня появилось чувство, будто кто-то зовет меня... всепоглощающее чувство, которому я не мог противиться, что-то вроде настойчивого зова сейчас же явиться сюда.

Брат Роберт увидел, что остальные вновь прибывшие согласно закивали. Внезапно его охватил восторг. Что-то здесь происходило! Святой Дух собрал их вместе – Мартина, Грейс, этих десятерых, самых благочестивых Избранных, и его самого – не без причины.

Но почему?

Он решил рассказать им о той нравственной дилемме, которую он, Мартин и Грейс обсуждали перед их приходом. Возможно, какая-то сила призвала их сюда затем, чтобы он смог найти решение.

Но сначала ему следовало получить разрешение Грейс. Он направился в угол, где она по-прежнему сидела.

– Грейс, – обратился он к ней. – Могу ли я поделиться с нашими братьями тем, что мы узнали об Антихристе, а также о вашем прошлом и о средстве, которое вы предложили?

Она согласно кивнула, затем опустила глаза и уставилась на свои сложенные руки.

После этого брат Роберт рассказал о том, что Кэрол Стивенс беременна и носит ребенка от не имевшего души клона доктора Хэнли, и о том, какова, по их мнению, истинная природа этого ребенка. Они слушали его с испугом и удивлением, которые сменились выражением отвращения, когда он рассказал о том, что поведала о себе Грейс.

Раздались восклицания: «Нет!», «Этого не может быть!». Они не могли допустить и мысли, что у кого-то из их числа было такое прошлое.

Неожиданно голос Грейс заглушил их возгласы.

– Это правда, – сказала она. Она встала со стула и вышла на середину комнаты. – Я убеждала себя, что помогаю этим девушкам, спасая их от позора и стыда, оберегая от доморощенных повитух, которые могли бы по неопытности убить их или занести инфекцию. В какой-то степени так оно и было. Но я делала это также ради денег и из чувства удовлетворения, которое мне приносила эта работа.

Избранные попятились от Грейс, будто сама ее близость могла осквернить их. Она же, брат Роберт это видел, мучительно страдала, открывая им тайну, которую хранила так долго.

– Я не думала, – продолжала Грейс, – о последствиях для тех нерожденных детей, для тех безвинных душ. Мне представлялось, что я мужественно занимаюсь решением трудной проблемы, и никогда не приходило в голову, сколько на моей душе загубленных жизней. Но пришло время, когда я увидела все это в другом свете. Я больше не могла мешать неродившимся младенцам стать людьми, не могла превращать их просто в комочки бездуховной ткани, видя в них всего лишь зародышей и эмбрионов. Я осознала, что они – дети и что я убивала их! Я вновь обратилась к Церкви... и с тех пор отмаливаю свои грехи. – Она зарыдала. – Пожалуйста, простите меня!

– Не нам прощать тебя, – мягко проговорил Хуан Ортега. – Твое спасение в руках Божьих.

– Но возможно, – сказала Грейс, – Господь явил мне свою милость. Возможно, я стану его орудием в борьбе с Антихристом. Вот почему Он привел меня к вам. Потому что мне дано помешать его врагу родиться! Я могу сделать аборт и удалить Антихриста, пока он еще мал и беспомощен. И я могу сделать это, не подвергая опасности жизнь ни в чем не повинной женщины, которая носит его!

Послышались возмущенные возгласы: «Нет!» и «Никогда!». Луиза Фармер повернулась и направилась к входной двери со словами:

– Я не желаю больше такое слышать!

Брат Роберт поднял руку, чтобы успокоить их, и вдруг ощутил, как деревянный пол заходил у него под ногами.

И тут же где-то на втором этаже старинного особняка с оглушительным стуком захлопнулась дверь – словно выстрелило ружье.

Все застыли на своих местах и молча слушали, как одна за другой захлопываются двери в доме.

Брат Роберт снова почувствовал, как колеблется деревянный пол. Остальные, по-видимому, тоже, потому что смотрели себе под ноги. Внезапно воздух наполнился электрическими зарядами. Брат Роберт ощутил покалывание на лице, волосы у него на руках и ногах встали дыбом. Напряжение в комнате нарастало быстро и неумолимо.

Что-то должно произойти! Брат Роберт не знал, опасаться ли того, что грядет, или радоваться ему.

И тут появилось свечение. Оно минуту дрожало в воздухе посреди комнаты над Грейс, будто язычок пламени, потом стало расти и становилось все ярче. В комнату хлынул поток света и залил ее нестерпимо ярким сиянием; его блеск ударил в глаза брату Роберту, заставив его закричать от боли.

И так же внезапно, как появилось, ослепительное сияние исчезло.

Брат Роберт потряс головой – перед глазами у него кружились и плыли пурпурные пятна. Наконец зрение к нему вернулось. Он увидел, что остальные тоже щурятся и, спотыкаясь, бродят по комнате, одни плачут, другие молятся. Брат Роберт тоже почувствовал потребность в молитве, ибо он только что стал свидетелем чуда... Но что оно означало?

Складывая руки в молитвенном жесте, он заметил, что они мокрые. Взглянул на них. Кровь. Руки стали липкими от нее, обе ладони и кисти залиты алой кровью. В ужасе спрашивая себя, где и как он мог порезаться, брат Роберт посмотрел на остальных и сделал шаг к ним. Нога его поскользнулась.

Снова кровь. Она текла из обеих его стоп.

И тогда он все понял и, чувствуя, что силы оставляют его, улетучиваются, как воздух из прорванного баллона, упал на колени.

Внимательно осмотрев руки, брат Роберт увидел посредине ладоней Продолговатую ранку, из которой текла кровь. Он дотронулся левым мизинцем до ранки на правой ладони. Боли он не почувствовал, даже когда нажал на нее. Он потрогал ногтем края ранки, погрузил в нее палец и, надавив посильнее, проткнул теплую мокрую ткань насквозь. Брат Роберт тупо смотрел на красный, блестящий ноготь пальца, торчавшего из кисти его правой руки.

Превозмогая приступ тошноты, брат Роберт вытащил палец, откинул пелерину и провел рукой по левой стороне груди, не заботясь о том, что пачкает кровью свою сутану. Да! Грудь под сутаной была тоже мокрой! На груди у него тоже рана!