Рождение шестого океана - Страница 63

Был бы урожай! Школу выстроят.

А урожай обеспечивают насосы...

— Господин Рамия, разреши потревожить твое раздумье.

Вот как раз пришел погонщик молний, машинист насоса.

— Что тебе нужно, голубчик?

— Господин Рамия, не тянет Не сосет!

— Что же ты наделал, ленивая собака! Два месяца было, чтобы починить насос. Загубил урожай! Под суд, ленивый червь! Червяк и сын червяка!  ;

В первый раз в жизни так кричит и ругается мягкосердечный Рамия. Но нет прощения машинисту. Испортить насос в такой важный момент, оставить рис без полива, погубить первый, самый нужный урожай, растоптать надежду переселенцев!

— Они же все бросят, уйдут прочь. Многие с голода умрут!

— Я не виноват, господин Рамия, не кричите. По всей реке так. Моторы не тянут. Тока нет.

— Тока нет?!

... Не наполнятся руки, пустые с начала времен.

Не разогнутся спины, горбатые сначала времен.

Весна в тот год была дружной. Снега держались до конца апреля, а потом как хлынули на поля озерами желто-коричневой воды! И работа Новиковых, которая столько лет неторопливым ручейком просачивалась через кабинеты и лаборатории, хлынула на простор, словно в распахнутые ворота шлюза.

30 апреля пошел ток с Камчатки в Джанджаристан. В конце месяца восстановили вышку в Мезени, начали снабжать энергией приливов Москву и Ленинград. В июле решено было включить в ионосферу Уральскую термоядерную станцию и часть ее энергии передавать в Ташкент. Затем добавили Иркутский энергетический узел, чтобы Восточная Сибирь поддерживала в часы пик Москву и сама получала ток от Москвы в свой часы пик.

Итак, шесть новых вышек. На каждую нужно послать инженеров, инструктировать их и проверять. Возникает четыре потребителя и четыре передатчика —шестнадцать направлений тока в ионосфере. Ток надо регулировать, иначе близкие потребители получат много электричества, а дальние — мало.

Рассчитать все подробности взаимосвязанных движений невозможно даже математику-специалисту — не то что Сергею. Нужно поручить это вычислительной машине и составить для нее программу. Нужно изучить, как влияют токи на компасные стрелки, и вычислить новые таблицы для самолетовождения. И выяснить, как отражается на животных и растениях постоянная ионизация воздуха над вышками. Один ученый-медик уверял, что Сергей — преступник, а ионосферные вышки — опаснейший очаг лучевой болезни. Другой считал, что вышки благодетельны. Они создают горный воздух, ионизированный, обеззараженный, способствующий усиленному росту деревьев, урожайности и долголетию.

Дело росло. В него вовлекались, все новые люди — не лаборантки и чертежницы, а солидные инженеры, математики, метеорологи, агрономы и врачи. Любой из них был старше Сергея, казался опытнее и умнее, но все были его подчиненными. Человек нескромный на месте Сергея загордился бы, сказал: «Я перевернул науку». Сергей же только удивлялся: «За что? » И чувство у него было такое, как будто могучая волна подхватила его и возносит на головокружительную высоту.   

Сергей считал себя инженером, конструктором, отнюдь не руководителем. В Новосибирске он слушался Ахтубина, беспрекословно выполнял все указания академика. Но сейчас Ахтубин был тяжело болен. Его оберегали от волнений, даже любимых учеников не допускали. И Сергею стало легче, когда у него появился другой солидный начальник — генерал Рокотов, бывалый человек, к которому можно было обратиться за советом и помощью.

Сергей не знал, что Рокотова поднимает та же волна. Когда-то в молодости тот был просто летчиком. Потом он стал пожилым, здоровье не разрешало летать. Ему поручили подготовку опытных полетов в ионосферу. Не всякий образцовый солдат способен стать офицером. Лихо скакать, махая шашкой, — одно дело, командовать ротой — совсем другое. Рокотав сумел перейти этот рубеж. Боевой летчик сделался полезным распорядителем. Его выбрали членом Ионосферного комитета, потом председателем. Комитет снаряжал экспедиции в ионосферу. Для Рокотова это было понятное дело — он-то знал, что необходимо летчику в небе. Но потом появились Новиковы, и комитет вынужден был заняться хозяйственной деятельностью — передачей и распределением электроэнергии. Не всякий образцовый офицер способен стать полководцем. Жизнь потребовала от Рокотова перехода на новую ступень. Пожилой генерал учился, как никогда в молодости. Ночами он сидел над книгами по энергетике, электротехнике, экономике. И все больше уважал Новиковых, которые сумели сделать открытие в таких сложных науках.

— Наделали вы хлопот государству, — говорил он порой Сергею.

— Наделали вы хлопот! — сказал он однажды в середине июля. — Были у нас границы морские, воздушные, сухопутные. Теперь из-за вас появится электрическая граница. Ведь в ионосфере нет преград. Как вы собираетесь охранять наше электрическое богатство?

Сергей высказался в том смысле, что охранять, собственно, не приходится. Ионосферными передачами занимаемся только мы, другие страны не интересовались этим делом, кроме Джанджаристана, который у нас же покупает энергию.

— И намного за границей отстали от нас?

— Мы работали года четыре, им надо начать и кончить. Значит, года на четыре отстали.

— Наивно! — усмехнулся Рокотов. — Вы плыли четыре года, потому что никто не знал, куда вы плывете. Теперь «Америка» открыта, и это всем известно. Вопрос в том, чтобы доплыл второй корабль. Он будет снаряжен не позже чем через год. За границей есть ускорители и есть физики. Не следует считать их беспомощными только потому, что вы опередили их. Да и мнимый Лузгин, вероятно, успел сообщить кое-что своим хозяевам. Ждите соперников не позже чем через год. И наверху... — Рокотов сделал выразительную паузу... — Наверху решили созвать Всемирную конференцию по использованию ионосферы. В организационный комитет войду я. Бумагами вас загружать не будем. Но основной доклад подготовьте. Подумайте, набросайте тезисы. Вот так...

Сергей ушел, улыбаясь, с радостным удивлением. Несет волна, несет! Вот уже подняла над всем миром. А началось так буднично — с кропотливой работы над грандиозной идеей. Но ведь каждый молодой инженер может высказать грандиозную идею и кропотливо работать над ней. Ионосфера электропроводна, не передавать ли по ней электрический ток? — простейшая мысль. Все остальное пришло извне — специальная ракета для полета в ионосферу, ускоритель, ионизирующий воздушный промежуток... чьи-то трансформаторы, изоляторы, реле... Когда Новиковы сложили чужие изобретения и чужие наблюдения, образовалась гора до самой ионосферы. Чем выше они поднимались, тем больше рук поддерживало их... И вот они уже не сами карабкаются, а руки поднимают их... так подняли, что весь мир увидит Новиковых.

Не рассказать ли эту историю на конференции: о том, как во всяком изобретении сливаются труды тысяч и тысяч?

Нет, не стоит! Пожалуй, это будет нескромно — на весь мир говорить о себе, даже если хочешь сказать, что твои заслуги не так уж велики.

Может быть, сделать простой технический доклад об ионосфере, ее строении, свойствах и использовании? Начать, как водится, с определения: «О чем мы говорим? Ионосферой называется та часть атмосферы... »

Но ведь на конференцию приедут крупнейшие знатоки. Что такое ионосфера, знают все. Значит, первую часть доклада будут слушать скучая или вылавливая ошибки. Лучше сразу заговорить о цели конференции: «Товарищи»... — скажет он.

Опять не точно. Там будут не только товарищи, но и господа — капиталисты. Ну, что ж, можно так и начать, с полной откровенностью:

— Товарищи и господа, друзья и гости! Все мы собрались, чтобы обсудить общее дело. Мы с вами жители одной планеты, так сказать жильцы одного дома, и, нравится нам или не нравится, наши квартиры расположены по соседству. Мы можем ссориться, сделать существование друг другу невыносимым, можем договориться — жить в тесноте, но не в обиде. В тесноте — оказал я. Да, благодаря технике планета наша, наш общий дом, становится все более тесной. Мы живем в отдельных квартирах — странах, но у нас общий коридор — океан, где всякий может плавать, выполняя правила судоходства. У нас есть коммунальные реки — Дунай например, коммунальные земли у Южного полюса, общее межпланетное пространство, общее Солнце, общий воздух и общая Служба погоды. Все знают, что погоду в Западной Европе нельзя предсказывать без сведений из Советского Союза.